Диссертация (Функции библейских цитат в древнерусских преподобнических житиях XV–XVII вв), страница 8

К.) и не обретается» цитату из Евангелия отМатфея (13:45-46): «Подобно есть царствие небесное купцу ищущу бисер»106, на томосновании, что отец Кирилла впоследствии его найдет, как находит бисер евангельскийкупец. На деле оказывается, что посылом к выделению цитаты становится одна словоформа«бисер». Все остальные размышления исследовательницы кажутся не более как извневчитываемыми в текст посторонними смыслами, ничего общего с интенциями автора неимеющими.Очевидно, что подобного рода примеры полностью дискредитируют классификациюГардзанити, в частности критерии различения цитаты, отсылки и парафразы должны бытьсформулированы гораздо более точно.Полагаю, что в этом вопросе классификационный методологический инструментарийдолжен быть разработан по возможности более детально.

В основании классификацииГардзанити лежит принцип разной степени точности цитаты; отдельно исследовательвыделяет цитаты-инсценировки.Несомненно при построении более точной классификации непременно следуетопираться на опыт Гардзанити, развивая и детализируя его классификационные принципы.Отметим также, что разная степень точности цитаты у Гардзанити предстает внезависимости от предполагаемых интенций автора текста. Точность цитаты определяетсязаконами механики инкрустации текста цитаты в текст памятника.Совсем другой классификационный принцип положен в основу системы, созданнойДанилевским: исследователь выделяет прямые и сокровенные цитаты, рассчитанные напрочтение немногими. Следует полагать, что более функционально и телеологическисущественным принципом является все же интенциональная направленность автора напотенциальный контакт с предполагаемым читателем или же, напротив, на его отсутствие.

Иуже в рамках класса прямых и скрытых цитат следует особо выделять ссылки, аллюзии ипарафразы, предварительно ясно определив их структурную различия.На следующем этапе изучения библейских цитат предстает задача описания ихфункций в различных жанрах. Обращает внимание и то, что Гардзанити отстаивает106Там же. С. 87.28функциональную определенность цитат тем литературным жанром, в котором онипомещены.Исследователь утверждает, что в последнее время появились работы, в которыхбиблейские цитаты рассматриваются как составные части устойчивых сюжетных мотивов.Особое значение в истории изучения устойчивых литературных формул в контексте русскойагиографии имеют работы Т. Р. Руди107, описывающей в своих статьях в первую очередь тецитаты, которые мы в нашей классификации называем топосными.Перед исследователем подобного рода топосных цитат встает существенная проблема– установить, полностью ли утрачена связь цитаты-топоса с библейским контекстом или жеопределенные семантические связи продолжают сохраняться.

Ответ на этот вопрос долженбыть двояким: с одной стороны, в целом, для всей совокупности употребления этой цитаты вагиографических текстах: что преобладает: омертвение формулы или разного роданюансировка смыслов текста-донора; с другой — конкретно для каждого отдельного случаяреликтового проявления связи с библейским контекстом. Только так можно будетпреодолеть опасность «неверного или неполного толкования цитат , изъятых из контекста ирассматриваемых исключительно в свете их риторической функции»108.Гардзанити указывает на то, что в литературе Slavia Orthodoxa библейские цитаты немогли быть использованы как аргументы в построении дискурса, поскольку законывизантийской риторики на Руси были опосредованы паралитургической книжностью иопытом монастырской жизни109.

Исследователь развивает идею Пиккио о том, чтобиблейские цитаты суть ключи к пониманию глубинного смысла произведения.Высокая частота цитирования Священного Писания в литературе Slavia Orthodoxaсвидетельствует, по мнению Гардзанити, о его высокой степени актуальности в современномавтору мире, а также о попытках оригинального авторского трактования собственнойисторической эпохи.В идеале исследователь библейских цитат в древнерусской литературе одногопериода должен не только пользоваться близким к исследуемому промежутку времениредакциями Библии, но и обращаться к современным авторам исследуемых текстовтолкованиям Библии.Особую роль в изучении законов возникновения тех или иных библейскихассоциаций, цитации библейских текстов играет повседневный опыт литургическоговосприятия текста Библии, то есть опыт, определявший отношение книжника к цитируемому107Руди Т.

Р. «Яко стопл непоколебим» Об одном агиографическом топосе // ТОДРЛ. Спб., 2004. т. 55. с. 211 —227. Руди Т. Р. О композиции и топике житий преподобных // ТОДРЛ. СПб., 2006. Т. 57. С. 431—500. Руди Т. Р.«Imitatio angeli» (проблемы типологии агиографической топики) // Русская литература, 2003, № 2. С. 48—59 .108Гардзанити М.

Библейские цитаты в литературе Slavia Orthodoxa. С. 31.109Там же.29слову; опыт, которого зачастую лишен современный исследователь культуры SlaviaOrthodoxa.Традиция литургического восприятия библейских текстов порождает феномен«коллективной памяти», носители которой в равной степени хорошо могли использовать ипонимать цитаты из Библии. По мнению Гардзанити, одна из основных задач изученияцерковнославянской письменности — реконструкция «коллективной памяти» как архиваудобопонимаемых и пригодных для внедрения в повествование библейских цитат и / илиосновных парадигм толкования библейского текста.Наличие единого текстового пространства как источника цитат живо обсуждается наматериале литературы Нового времени.

В определении Лотмана это пространство —семиосфера.110 Д. С. Лихачев вводит понятие гомосфера – это и тексты, и обычаи, и этикетповедения, и бытовые привычки, общие для совокупности индивидов111. По мнению Г. В.Денисовой, существует «область культурной памяти, представленная определеннымнабором текстов, который составляет основу презумпции интертекстуальности».112 Помнениюисследовательницы,возможносоставлениеэнциклопедийразноготипа:универсальной (тексты мировой семиосферы), национальной (тексты определеннойлингвокультурнойобщности),индивидуальной(текстывсознаниииндивида)ипрофессиональной113.Однако наполнение самого понятия, выдвинутого Гардзанити, в силу спецификисредневековой литературы, остается во многом неясным.

Гардзанити не уточняет временныеи географические границы феномена «коллективной памяти». Стоит ли понимать под«коллективной памятью» совокупность всех библейский цитат и текстов совместно с ихтолкованиями, которые когда-либо использовались в текстах литературы Slavia Orthodoxa?Однако коллективность предполагает общую и равную доступность текстов и возможностьих цитирования для каждого индивида, которого мы относим к представителю культурыSlavia Orthodoxa. Но подобное равенство оказывается принципиально невозможно,поскольку у каждого книжника как представителя той или иной социальной общности свойнеповторимый багаж знаний, который будет пересекаться с багажом знаний другогокнижника лишь отчасти.Сложность же выявления общей части знания увеличивается в геометрическойпрогрессии с увеличением количества индивидов, общность знания которых нужнообосновать.

«Коллективная память», таким образом, становится понятием гипотетическим:110Лотман Ю. М. Избранные статьи: в 3 томах / Ю. М. Лотман, Таллинн, 1992.Лихачев Д. С. Гомосфера - термин наших дней: [Беседа] // Огонек. - 1984. - № 36. - С. 17 - 19.112Денисова Г. В. Интертекстуальность и семиотика перевода. с. 146-148.113Денисова Г. В. Там же. с. 156.11130это не те знания и представления, которыми обладала в синхронии некая общность людей,чья профессиональная деятельность тесно связана с созданием, чтением, восприятием иинтерпретацией текста, а те познания, материально выраженные в тексте, которые толькомогли знать потенциальные реципиенты продуцированных профессионалами текстов. В томже случае, когда одни и те же знания, повторяясь, переходят из одного текста в другой,становятся общим местом, можно говорить о некоей константе коллективной литературнойпамяти.§3.

3. Работы И. Н. Данилевского и их роль в изучении библейских цитат вдревнерусской литературеИ. Н. Данилевский является одним из наиболее ярких представителей центоннопарафразового метода интерпретации древнерусской книжности114.В одной из своих статей исследователь подчеркивает, что вопрос о функцияхбиблейских цитат, значимая роль которых считается общепризнанной, долгое времяоставался недостаточно освещен. «До революции подобная тематика не поощряласьдуховной цензурой»115. В советское время изучение библейских источников (в том числе иих влияния на древнерусскую литературу) «потеряло свою актуальность»116.

И хотявпоследствии появились работы смежной тематики117, эти работы освещали проблему лишьотчасти и на небольшом материале.По мнению исследователя, «Библия для средневекового автора была основойсимволического освоения мира», и «лишь через анализ сакральных текстов каксущественной составной части летописных сводов можно выйти на более глубокоепонимание описаний событий»118. Итак, Данилевский (так же как и М.

Гардзанити)апеллирует к надтекстовому уровню восприятия древнерусской литературы. Таким образом,изучение механизмов использования библейских текстов в литературе Древней Руси должноспособствовать реконструкции картины мира древнерусского книжника. При этомисследователь обращается прежде всего в текстам русских летописей, что накладываетопределенный отпечаток на его рассуждения.114Данилевский И. Н. Библеизмы в «Повести временных лет // Герменевтика древнерусской литературы. М.,1993. Вып. 3. С. 75–103; Данилевский И. Н.

Библия и Повесть времнных лет: К проблеме интерпретациилетописных текстов // Отечественная история. 1993. № 1; Данилевский И. Н. Древняя Русь глазамисовременников и потомков. М. 1998; Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII –XIV вв.) М., 2000.115Данилевский И. Н. Библеизмы в «Повести временных лет» // Герменевтика древнерусской литературы X —XVI вв. Сб. 3, М. 1992, с. 75.116Там же.117Творогов О. В. Задачи изучения устойчивых литературных формул Древней Руси // ТОДРЛ. М.; Л., 1964. Т.20.118Данилевский И. Н. Библеизмы в повести временных лет // Герменевтика древнерусской литературы X — XVIвв. Сб. 3, М. 1992, с. 76.31Данилевский полагает, что изучение функций библейских цитат является задачейпреимущественно историка, а не литературоведа.

Только уточнив наши представления омировоззрении летописца, возможно более верно толковать сведения русских летописей,полагает Данилевский. В итоге изучение библейских цитат становится для Данилевского неконечной целью, а лишь средством , герменевтическим инструментом на пути к раскрытиюистинного исторического смысла свидетельств русских летописей, ведь при выяснениискрытых в библейских цитатах смыслов «появится возможность извлечь дополнительнуюконкретную информацию, хранящуюся в погодных статьях»119.Интересны наблюдения Данилевского о соотношении цитат из Ветхого и НовогоЗаветов: в летописании преобладают цитаты из Ветхого Завета.

Это и понятно:«историческими» в христианстве считаются именно ветхозаветные сюжеты120. Однакоинтересно и то, что то же соотношение характерно и для агиографических текстов, авторыкоторых ориентированы на воспроизведение одного частного прецедента общехристианскойистории: жизни конкретного святого. Отчасти это можно объяснить той особой ролью,которую играла Псалтирь в древнерусской литературе, поскольку, как правило, болееполовины этих цитат – цитаты из Псалтири. Так, по наблюдениям Ф. Вигзелл, в ЖитииСтефана Пермского из 340 библейских цитат 158 — цитаты из Псалтири121. Это жесоотношение характерно и для многих других житий.В числе цитируемых ветхозаветных книг Данилевский называет книги Бытия, Исход,Левит, Второзаконие, 1-ую и 2-ую книги Царств, Псалтирь, Притчи Соломона, Екклесиаста,Премудрость, пророка Иеремии, Варуха, Иезекииля, Даниила, Осии, Иоиля, Амоса, Михея,Захарии, Малахия122.Конечно, летописцы цитируют и книги Нового Завета, однако эти цитатывстречаются лишь спорадически, а главное – не имеют сюжетообразующих илипреобразующих функций, как правило, это цитаты прямые и относительно точные, то естьотносятся к разряду наименее интересных для Данилевского цитат.Одна из основных особенностей библейской цитации в летописании заключается втом, что не всегда представляется возможным указать, на каком этапе формированиялетописи вошла та или иная цитата в летописный свод.