Диссертация (Способы передачи чужой речи в русских летописях XII–XVI вв), страница 5

Кроме того, некоторые способы цитирования, например, союзная прямая речьс, могут быть рассмотрены как языковые приметы, выделяющие в составе ле-тописи участки текста разного происхождения. Таким образом, точные данные охронологии и распространенности различных способов цитирования имеют практическую значимость для текстологии и лингвистического источниковедения.Основу материала для исследования составили летописи XII–XVI вв., поскольку нарративный текст, охватывающий широкий круг исторических событий сучастием князей, церковных лиц и других представителей власти, создает предпосылки для использования разных стратегий цитирования – прямой речи, аналити-20ческой передачи чужого высказывания, полупрямого цитирования.

Летописи посвоим языковым особенностями представляют собой тексты гибридного регистра,то есть в них допускалось использование как книжных языковых черт, так и элементов живой речи, в зависимости от установки повествователя и предмета речи[Живов, 2004: 49–50]. Назидательность как свойство летописания, с одной стороны, и необходимость передавать высказывания и мысли действующих лиц – с другой, заставляют повествователя обращаться то к цитированию сакральных текстовстандартного книжного регистра, то к бытовому узусу. Ярким примером использования книжных и некнижных языковых черт является Киевская летопись XII в., вкоторой основное повествование и речь церковных лиц ближе к книжному типу, ачужая речь действующих лиц близка бытовому узусу берестяных грамот [Зализняк,2008: 84].

Гибридные свойства языка летописей позволяют охватить в нашем исследовании эволюцию как более книжных способов цитирования, так и более разговорных, близких конструкциям современной устной речи.Погодное изложение событий позволяет последовательно проследить исторические тенденции в употреблении способов цитирования. Однако следует отметить и сложности, связанные с тем, что при составлении летописных сводов использовалось несколько источников, созданных в разное время. Проблема текстологической неоднородности дошедших до нас летописей является одной из самыхобсуждаемых в современных исследованиях по текстологии и исторической грамматике (историю вопроса и подробную библиографию см.

в работе [Гиппиус,2012]). «Многослойный» состав летописи устанавливается не только методамисобственно текстологии, но и при помощи лингвистического анализа. Источник,использованный при составлении свода, может быть создан ранее или позднее, чемосновное повествование, а также иметь иное территориальное происхождение – вэтом случае соответствующая часть летописи, как правило, выделяется диалектными чертами, специфическими языковыми или стилистическими особенностями.Без учета истории сложения и текстологической неоднородности источника невозможно получить корректные и надежные выводы по исследуемым языковым явлениям и их хронологии.Для выявления наиболее полной картины употребления способов цитирования и основных направлений их перестройки в качестве источника материала ис-21пользовались летописи различной временной принадлежности и территориальнойлокализации.Из древнерусских источников исследованы летописи южнорусских княжеств– Киевская и Галицко-Волынская, Суздальская летопись в составе Лаврентьевскогосвода и Новгородская первая летопись старшего извода.Поскольку одна из целей настоящего исследования – выявить начальныестадии формирования моделей цитирования в древнерусском и русском языке, всостав источников включена Повесть временных лет (далее ПВЛ) – наиболее ранний летописный свод, созданный в начале XII в.

Интерес именно к этому памятнику обусловлен ещё и тем, что исследователи не раз обращали внимание на архаические особенности чужой речи в ПВЛ [Гиппиус, 2001; Perelmutter, 2009].В настоящий момент известно пять полных списков ПВЛ и большое количество сокращенных и переработанных текстов в составе многих летописных сводов. До нас дошли две версии ПВЛ.

Владимиро-суздальская, сохранившаяся в составе Лаврентьевской, Радзивиловской и Московско-Академической летописей,заканчивается статьей 1110 г., после которой под 1116 г. следует запись Сильвестра– игумена киевского Выдубицкого монастыря. Киевская редакция содержится вИпатьевской и близкой ей Хлебниковской летописях – запись Сильвестра в этойверсии отсутствует, а текст доведен до 1117 г. [СККДР 1987: 337–343]. Шахматовская гипотеза о трех редакциях ПВЛ в настоящее время не поддерживается исследователями [Памятники письменности, 2003: 22].Композиционные, стилистические и лингвистические особенности на разныхучастках текста ПВЛ дают основания исследователям выделить в составе повествования ПВЛ более архаичные тексты и реконструировать ранние стадии начального летописания на Руси.

Гипотеза о сложном и поэтапном составлении ПВЛпринадлежит А. А. Шахматову [Шахматов, 1916: XVL], коротко суть её сводится кследующему: в основу текста ПВЛ положен Начальный свод 1090-х гг., сохранившийся в составе НПЛ мл. до 1015 г. и на участке 1053–1074 гг., а также частично влетописях новгородско-софийской группы. Начальный свод в свою очередь является переработкой так называемого печерского свода Никона 1070 гг., в основу которого положено древнейшее сказание (краткий обзор мнений по проблемным местам гипотезы Шахматова см.

в [Памятники письменности, 2003: 21–22]).22Идеи А. А. Шахматова были развиты и скорректированы главным образом вмногочисленных работах А. А. Гиппиуса и других исследователей, в разное времястановившихся участниками научной дискуссии вокруг происхождения ПВЛ. Дляцелей настоящей диссертации принципиальное значение имеет работа [Гиппиус,2012], в которой предложена реконструкция, близкая шахматовской, с дополнениями и новыми доказательствами по некоторым спорным вопросам.Начальный свод 1090-х гг., восстанавливаемый по НПЛ мл., значительно отличался от ПВЛ [Гиппиус, 2012: 40]: в нем нет этногеографического введения орасселении и обычаях славян и соседних народов – текст НПЛ мл.

начинается спредисловия под заголовком «Временникъ, еже есть нарицается лѣтописець русскихъ князь и земля Руссия», за ним следует статья 854 г., объединяющая под этойдатой рассказы об основании Киева, походе Руси на Царьград при Михаиле III, хазарской дани, Аскольде и Дире, о завоевании Киева Олегом и Игорем. До 945 г.между НПЛ мл. и ПВЛ имеется большое количество расхождений, после 945 г. отличий становится меньше, они носят более частный характер – в НПЛ мл.

отсутствуют договоры с греками 945 г. и 970 г. и их нарративное обрамление, а такжерассказы о четвертой мести Ольги (946 г)., поединке юноши-кожемяки (992 г.) иосаде Белгорода (997 г.). В ПВЛ нет рассказа о крещении Новгорода, читаемый вНПЛ мл. под 989 г. После 1075 г. НПЛ мл. совпадает со старшим списком НПЛ[Гиппиус, 2012: 40].В древнейшей части повествования ПВЛ до смерти Владимира имеется некоторое количество годовых статей, которые разрывают цельные фразы, и доказывают предположение Шахматова о том, что изначально текст ПВЛ и Начальной летописи представлял собой не поделенный на годы связный рассказ [Гиппиус, 2001:171–172] – нарративное ядро начального летописания, основанное на устных источниках и содержавшее повествование о ранней истории Киева и династии Рюриковичей.

Архаичные грамматические черты в тексте ПВЛ указывают на принадлежность к древнейшему ядру рассказов о хазарской дани, призвании варягов, завоевании Игорем Киева, походе Олега на Византию, убийстве древлянами Игоря имщении Ольги, походах Святослава, усобице его сыновей, начале княжения Владимира и его крещении, в том числе эпизод испытания вер [Гиппиус, 2001: 171;Гиппиус, 2012: 49].23Древнейшее сказание было отредактировано, по предположению А.

А. Гиппиуса, в XI в. – условно этот этап переработки текста обозначается как свод Никона, однако вопрос о его точной датировке в настоящее время открыт. Согласно А.А. Гиппиусу, древнейшее сказание было пополнено в XI в. следующими интерполяциями: первоначальный рассказ о поездке Ольги в Царьград и её крещении, диалог Владимира с представителями конфессий и Речь Философа – монолог о христианстве, рассказ о походе Владимира на Корсунь и его крещении, описание крещения киевлян и жизни Владимира после крещения. В новый свод добавлено этногеографическое введение, включающее историю Руси в перспективу библейскойистории «от Сима, Хама и Иафета» [Гиппиус, 2012: 54–55].Следующей стадией стало составление в 1090-х гг.

Начальной летописи иредактирование предшествующего свода. Этнографическое введение в этой летописи сознательно устранено, начало Руси возводится к первому появлению Руси настраницах всемирной истории – с похода на Царьград в царствование Михаила III.Добавлено Предисловие, вставки из Хронографа, библейская параллель в рассказео хазарской дани, агиографические и гомилетические вставки в рассказах о крещении Ольги, Владимира и киевлян, подборка цитат из пророков и богословская интерполяция в «Речи Философа», наставления Владимира в вере после крещения инекоторые другие [Гиппиус , 2001: 171–172].

На основе Хронографа были определены первые даты русской истории, повествование разделено на годы, указаны заголовки начала княжений, подобно царствам в Хронографе, история Руси структурирована по византийскому образцу [Гиппиус, 2012: 54].Композиция древнейшей части ПВЛ в существующих редакциях представляет собой результат совмещения композиций двух предшествующих летописныхсводов, которые были продолжены погодными записями 1090–1115 гг.

в КиевоПечерском монастыре около 1115 г., а в 1116 г. переписаны игуменом киевскогоВыдубицкого монастыря Сильвестром [Гиппиус, 2008: 3].В исторической грамматике сложилась традиция исследовать и цитироватьтекст ПВЛ по Лаврентьевскому списку как более древнему (список конца XIV в.) иотразившему более раннюю редакцию ПВЛ до 1111 г. В настоящей диссертациимы отходим от этой традиции и используем как основной источник материала Ипатьевский список XV в.