Диссертация (Способы передачи чужой речи в русских летописях XII–XVI вв), страница 7

По предположению В. А. Кучкина, рассказ о гибели рязанскихкнязей происходил из Рязани, но был сначала включен в новгородский летописныйсвод, а затем из него попал в протограф СЛ с ошибкой в дате – 20 июня вместо 20июля [Памятники письменности, 2003: 73–74].Под 1224 г. НПЛ ст. содержит описание битвы на Калке, хотя само событиеслучилось 31 мая 1223 г. Рассказ основан на устных источниках (слышахомъ бо,инии же глаголють) и мог быть собран в Галицком княжестве новгородским архиепископом Антонием, занимавшим перемышльскую кафедру в 1220–1225 гг., водно время с тысяцким Яруном – участником битвы [Памятники письменности,2003: 75].Повесть о битве на Калке содержится также в СЛ и ГЛ.

По наблюдениям В.А. Кучкина, рассказ СЛ более краток и содержит несколько заимствований из новгородского летописания, общее чтение в ГЛ имеет более сложную структуру ипризнаки поэтапной литературной обработки [Памятники письменности, 2003: 76–78].НПЛ ст. представляет интерес для исследования способов передачи чужойречи по нескольким причинам. Во-первых, древнейшая рукопись широко отражаетархаичные черты, особенно в части, написанной первым почерком [Гиппиус, 1997].Во-вторых, в новгородском летописании свободнее, чем в других региональныхтрадициях, отражены диалектные особенности [Зализняк, 2004].

Кроме того, исследователи не раз обращали внимание на специфические употребления союзав НПЛ ст., а также отмечали некнижные контексты, в которых указанный союзпредшествует прямой речи [Булаховский, 1950, 1953: 375; Истрина, 1923].Таким образом, исследуемые летописи отхватывают период от начальноголетописания до первой половины XIV в. включительно. Чтобы проследить преемственность в способах цитирования между позднедревнерусским и старовеликорусским периодами, в качестве позднего источника выбрана часть Никоновской,или Патриаршей летописи с 1362 по 1558 гг. (далее НЛ).Никоновская летопись – обширная компиляция, описывающая события отначального летописания до XVI в.

и дошедшая во множестве списков. Для целейданного исследования она интересна, с одной стороны, общерусской направленно-30стью, с другой – особым вниманием к событиям Московского государства. В работе [Клосс, 1980] показано, что при составлении привлекались тексты разной степени книжности, территориальной и временной принадлежности – Симеоновская летопись, Иоасафовская летопись, Хронографический список Новгородской V летописи, а также сборник ГБЛ, ф.

173, сборник церковного содержания МДА № 82[Клосс, 1980: 24–51].Б. М. Клосс установил, что все без исключений существующие списки восходят к части рукописи Оболенского до 1520 г. Проведенный исследователем анализ стилистики и содержания текста, а также сопоставление его с другими летописями старовеликорусского периода доказывает, что Оболенский список и являетсяоригиналом свода.

Б.М. Клосс обращает особое внимание на церковный характерлетописи и отмечает, что включенный в неё исторический материал подвергалсясущественной литературной и идеологической обработке [Клосс, 1980: 51]. Стилистические особенности и редакторские вставки показывают, что редакторомсоставителем летописного свода являлся митрополит Даниил (1522–1539 гг.) —крупный писатель, церковный и политический деятель средневековой Руси [Клосс,1980: 65].В научном обороте чаще всего используются две редакции, отраженные вОболенском и Патриаршем списках.Во 2-й пол. 50-х гг.

XVI в. свод, составленный митрополитом Даниилом, былскопирован и дополнен по Летописи Воскресенской и Летописцу начала царстваредакции 1556 г. — так образовался Патриарший список [СККДР, 1989: 50]. Этарукопись с самого начала обращалась в церковных кругах: в нач. 60-х гг. XVI в.она использовалась при составлении «Степенной книги» (в митрополичьем Чудовом монастыре). Оригинал летописного свода митрополита Даниила остался в Казенном приказе и был дополнен по тем же источникам, которые были использованы в Патриаршем списке: по Воскресенской летописи (но в другом объеме) и Летописцу начала царства. Несколько позже к нему была присоединена еще одначасть с изложением событий 1556—1558 гг. — так образовался существующийсписок Оболенского, положенный в основу публикации НЛ в составе Полного собрания русских летописей, IX–XIII тт.31Появление нескольких редакций летописи связано с деятельностью ТроицеСергиева монастыря, в собственность которого Оболенский список попадает в 80-егоды XVI в.

Когда Приказ Большого Дворца в 1637 году потребовал рукопись себе,с неё были сняты копии и созданы Троицкая редакция и Троицкий сборник, представляющий собой летописно-хронографическую компиляцию [Клосс, 1980: 276].Большинство существующих списков снято с Троицкой редакции.НЛ интересна тем, что в состав её включены не только летописные материалы, но и вставные тексты – жития, сказания, воинские повести.

Источники разнойрегистровой принадлежности в составе НЛ позволяют выявить книжные и живыеграмматические черты в способах передачи чужой речи.Поскольку древнерусский период в исследованном корпусе текстов широкопредставлен архаичными летописями XII–XIV вв., при изучении старовеликорусского периода привлечен только поздний материал НЛ за 1362–1558 гг. – эта частьлетописи опубликована в XII–XIII тт. ПСРЛ. Для выявления тенденций в рамкахпоздневеликорусского периода для каждого тома приводится своя статистика, описывающая употребления цитативных конструкций.

Таким образом, мы рассматриваем три периода в позднем летописании: 1362–1424 (XI том), 1425–1505 (XII том),1506–1558 гг. (XIII том).Материал для исследования отобран методом сплошной выборки контекстовс чужой речью из корпуса указанных выше летописных источников. Примерыклассифицированы по типам цитирования – прямое, полупрямое, косвенное. В отдельную группу выделены контексты с дискурсивными маркерами – частицами ивводными словами, которые встречаются в разных типах цитирования. В исследовании проанализированы в первую очередь грамматические признаки, различающие способы передачи чужой речи.

Для модально-осложненных цитативных конструкций, передающих отношение повествователя или цитируемого лица к содержанию сообщения, отдельно проанализирована их семантика.Описание лексических, структурных и семантических особенностей способов цитирования проводится с опорой на результаты современных исследований вобласти русского синтаксиса, грамматики и семантики. В качестве теоретическойосновы использованы работы Ю. Д. Апресяна, Н. Д.

Арутюновой, Н. А. Козинцевой, Е. В. Падучевой, В. А. Плунгяна, В. И. Подлесской. При описании семантиче-32ских и грамматических свойств применялась теория валентностей, теория речевыхактов, метод семантических толкований.Написания наиболее употребительных глаголов речи в основном тексте исследования соответствует восточнославянской орфографической норме, напримерречи и отвѣчати, книжные лексемы указаны в соответствии с более строгой церковнославянкой орфографией (вѣщати). Позиции гласных отражены до утратыредуцированных, например мълвити и съказати.В разделах, посвященных явлениям старовеликорусского периода, написания слов в основном тексте соответствуют более поздней норме после утраты редуцированных.Примеры из летописей цитируются по изданиям в составе Полного собраниярусских летописей.

Примеры из НПЛ и НЛ даются в упрощенной орфографии сиспользование буквы я вместои ѧ.33ГЛАВА I. Опорный предикат как средство противопоставления прямойи косвенной речи1. Семантико-синтаксические различия внутри класса verba dicendiОпорное слово авторской ремарки долгое время рассматривалось исследователями исключительно как формальная составляющая в конструкциях с цитациями– маркер границы, «переходный элемент» между авторским повествованием и чужим высказыванием [Есперсен, 1958: 339]. Типологически универсальным является употребление в позиции опорного компонента глаголов группы verba dicendi[Costello, 1961: 489; Русская грамматика, 1980: §2803].Семантические и синтаксические свойства verba dicendi подробно рассматривались в теории речевых актов в связи с выделением т.

н. перформативных предложений, произнесение которых само по себе составляет действие, например, янарекаю, я обещаю, я объявляю войну и др. [Остин, 1962/1986: 25–26]. Перформативные предложения позволили выявить несколько компонентов в высказывании:локутивный акт, т.е. сам процесс говорения, и иллокутивный – акт, который осуществляется в ходе говорения, например, прошу, советую и т. п.

[Остин, 1962/1986:25–26]1.Установлено, что семантические свойства иллокутивных глаголов речи могут накладывать ограничения на их употребление в разных типах полипредикативных конструкций [Серль 1986: 189]. Так, в английском языке основной тип придаточного предложения чужой речи имеет глубинную структуру: «опорный предикат(изъяснительный союз) + зависимая клауза». При этом некоторые опорные предикаты главной части могут ограничивать структуру зависимой предикации.

Например, некоторые английские волитивные глаголы требуют в придаточном предложении употребления будущего времени или инфинитивной конструкции: I promiseyou (that) I’ll pay the money или же I promise to pay the money. Однако при другихопорных предикатах, таких как apologize, употребляется только герундий: Iapologize for behaving badly (букв.) ‘Я извиняюсь за ведение (себя) плохо’. Нельзя1Выделенный Дж.

Остином перлокутивный акт в лингвистических работах по проблемам цитирования рассматривается как разновидность иллокутивного [Падучева, 1996: 227].34сказать *I apologize that I behaved badly или *I apologize to behave badly (в том жезначении) [Серль, 1986: 190].В некоторых языках синтаксические различия имеются между основнымиглаголами речи, составляющими семантическую оппозицию говорить vs cообщить.

Говорить считается родовым глаголом речи и включается в список семантических примитивов [Вежбицка, 1983: 237], сообщить относят к иллокутивнымглаголам, передающим специализированные сообщения и утверждения, наряду сдокладывать, доносить, заявлять, извещать и др. [Апресян, 1995: 201]. Указанныесемантические различия имеются между английскими глаголами say и tell: say фокусирует внимание на самой реплике в том виде, в котором она была произнесена,tell – на её пропозициональном содержании [Carter, McCarthy, 2011: 806]. Науровне синтаксиса различия проявляются в том, что say вводит преимущественнопрямую речь (хотя этот глагол возможен и при косвенной), tell – предпочтительнеепри косвенной речи, ср.