Диссертация (Библейский текст в творчестве Н. В. Гоголя), страница 15

Этот библейский образ напоминает овозможности преображения, духовного восхождения героев, всего человечества исамого автора.Жизненный путь своих героев в «Мертвых душах» Гоголь представил в видетакой лестницы: «...точно ли Коробочка стоит так низко на бесконечной лестницечеловеческого совершенствования?» (V, 57–58). Дорога вверх предстает в виде«символической лестницы, ведущей человеческую душу к совершенству», – пишетВ.А.

Воропаев(V,530).Такимобразом,горизонтальхудожественногопространства дороги с ее прямыми и кривыми путями дополняется вертикальюлестницы духовного возвышения и падения.В этом контексте не случаен и выбор имени Чичикова, которому автор дал имясв. апостола Павла. Это неоднократно отмечали исследователи, например,В.А. Воропаев пишет: «Есть основания полагать, что намек на предстоящеенравственное перерождение Павла Ивановича Чичикова содержится уже в самом егоимени» (V, 519)В библейском контексте возможна «дерзкая», по словам А.Х. Гольденберга,параллель между Павлом Ивановичем Чичиковым и св.

апостолом Павлом –апостола правомочно назвать «героем дороги», как и Чичикова. Заметим, что77многие исследователи подчеркивают необычайно деятельный характер этогоапостола, не случайно к Новому Завету прилагается карта его путешествий.Мотив дороги, жизненного пути главного героя тесно переплетен с библейскиммотивом о земных сокровищах, которые явились целью путешествия Чичикова.Гоголь так рассуждал о своем герое: «Что он не герой, исполненный совершенств идобродетелей, это видно. Кто же он? стало быть, подлец? <...> Справедливее всегоназвать его: хозяин, приобретатель. Приобретение – вина всего; из-за негопроизвелись дела, которым свет дает название не очень чистых» (V, 234).

СобираниеЧичиковым мертвых душ в качестве земных сокровищ можно считать остроумнойкарикатурой: сокровищами для него оказались мертвецы.Анонимный рецензент «Литературной Газеты» писал в 1842 году: «В Ахиллесеэтой русской Илиады, коллежском советнике Чичикове, вполне отпечатался нашобщий недуг – неукротимая жажда корысти» [Лит. газета 1842: 470–471. ПозднеепротопресвитерВ.В. Зеньковскийтакопределил«вечную»сущностьэтогогоголевского типа: «Современные, прошлые и будущие Чичиковы – это не простодельцы, чем они внешне являются, – они находятся под «обольщением» богатства; вих трезвом реалистическом сознании они и романтики, ибо крепко убеждены, чтожизнь и не может быть иной.

Искание богатства есть их религия» [Зеньковский 1994:237].Таким образом, художественное пространство дороги Чичикова представленов поэме многопланово: реально, зримо – как горизонталь, и метафорически,незримо – как вертикаль, с векторами вниз – в ад, и в верх – в Царство Небесное.Удивительнейшим образом, диалектично переплетаются прямо противоположныеобразы – земные и небесные, внутренние и внешние. При этом библейскиереминисценцииодновременнообразуютсемантическиелучи(терминП.Е. Бухаркина), оттенки неожиданных смыслов, устремляющих ум читателя всодержательную неисчерпаемость гоголевского произведения.78§3. Библейский текст в книге «Выбранных местах из переписки с друзьями»Последняя книга Гоголя отличается предельной концентрацией скрытого ипрямого цитирования Священного Писания и является своего рода обобщениеммногих библейских мотивов, которые характерны для его ранних произведений(любви к ближнему, сокровищ, внутреннего обновленного человека и др.).

В«Выбранных местах из переписки с друзьями» качественно иное воплощениебиблеизмов – более углубленное раскрытие и прямая связь с Библией, например, вразмышлениях о любви к ближнему («…в любви к братьям получаем любовь кБогу» (VI, 88)), сокровищах земных и небесных («Владеем сокровищем, которомуцены нет!» (VI, 34)) и др. В этом можно видеть, по словам исследователя,«решительное его [Гоголя – Е.Г.] обновление в свете евангельского слова» [Воропаев2014: 89], которое связано с размышлениями о призвании писателя и с тем, что онвидел в искусстве «незримые ступени к христианству» (VI, 58–59).Гоголь надеялся, что после прочтения «Выбранных мест из переписки сдрузьями» читатель возьмет в руки Евангелие, ведь «если кто-нибудь толькопомыслит о том, чтобы сделаться лучшим, то он уже непременно потом встретитсясо Христом» (XIV, 267).

Эта мысль обусловила этико-религиозный дух произведенияи разнообразие форм библейского текста: здесь встречаются реминисценции,аллюзии, прямые и косвенные цитаты, парафразы, образы и сюжеты. Исследователиотмечали сходство синтаксических конструкций в текстах Гоголя и св. апостолаПавла, многочисленные библейские языковые параллели, общность в ритмике,интонации, в оборотах речи, церковнославянизмы [Томачинский 2009].Гоголь так оценивал «Выбранные места...»: «Появление моей книги <...> естьдля меня слишком важный шаг. Книга имеет свойство пробного камня: поверь, чтона ней испробуешь как раз нынешнего человека» (XIV, 245). Писатель искал пути кдуховному обновлению творчества в опоре на традицию библейской и духовной79литературы.

В этой книге он хотел опробовать новые формы литературы, новыйязык. Предположение В.А. Воропаева о том, что Гоголь воспринимал язык какглавный инструмент создания новой литературы [Воропаев 2005], стремилсявыработать такой стиль, в котором сливались бы стихии церковнославянского инародногоязыка,подтверждаетсясловамисамогописателя.ВписьмекН.М. Языкову писатель советует: «В продолжение говения займись чтениемцерковных книг. Это чтение покажется тебе трудно и утомительно, примись за него,как рыбак, с карандашом в руке, читай скоро и бегло и останавливайся только там,где поразит тебя величавое, нежданное слово или оборот, записывай и отмечай ихсебе в материал.

Клянусь, это будет дверью на ту великую дорогу, на которую тывыдешь! Лира твоя наберется там неслыханных миром звуков и, может быть, тронетте струны, для которых она дана тебе Богом» (XII, 260).Об интересе Гоголя к церковнославянскому языку свидетельствуют собранныеим «Материалы для словаря русского языка», где представлены слова и диалектные,и церковнославянские. По Гоголю, характерное свойство русского языка заключаетсяв возможности «самых смелых переходов от возвышенного до простого в одной итой же речи» (VI, 23), поэтому в своих произведениях он старался соединить «живуюпростонародную стихию» русского языка с церковнославянским, так как они, пословам писателя, «сливаются органичнее всего» (VI, 23).«В лиризме наших поэтов есть что-то такое, чего нет у поэтов других наций,именно – что-то близкое к библейскому», – замечал Гоголь (VI, 38).

Несомненно, этислова можно отнести и к его собственному творчеству. Из всех произведенийписателя это сочинение наиболее близко к поэтике Священного Писания, библейскийтекст присутствует многообразно на разных уровнях формы и содержания книги,библейским духом пронизан сам язык произведения, его лексика и синтаксис.Ощущение «небесной высоты» создается постоянным упоминанием Бога влексике повествования. Библейские элементы словно вросли в гоголевский текст,80органично слились, образуя качественно новый язык, новый стиль русскоголитературного языка. В.В. Томачинский отметил схожесть текста гоголевской книги сязыком Священного Писания.

Использования приставок «воз-\вос-» образуетторжественную, приподнятую лексику: «Возлюбленные! Если так возлюбил нас Бог,то и мы должны любить друг друга» (VI, 125) [Томачинский 1999].Исследователь подробно описал библейские языковые параллели, указав наобщность в ритмике, интонации, синтаксисе, в оборотах речи: «возможет»,«возболев духом», «восскорбеть» и др., и на церковнославянизмы: «и сею чистоюжертвою», «упал во прах», «клик Божий» и т.д. «Фигура усугубления илитождесловия – излюбленный прием Гоголя, который помогает сосредоточитьвнимание читателя на самом важном – ведь повторяются и сочетаются не случайныеслова, а слова «ключевые» для данного текста, основные по смыслу» [Томачинский1999].Отмечены некоторые выражения, которые имеют явным источником Библию:«Облекается величием» (VI, 39) напоминает нам о словах 92 псалма («Господьвоцарися, в лепоту обличеся» (Пс.

92: 1)), «становясь превыше» (VI, 39) – 148псалом («Хвалите Его небеса небес и вода, яже превыше небес» (Пс. 148: 4)).Сходство по ритмике и синтаксису можно обнаружить в текстах отрывка (1 Кор.13:4–10) из послания св. апостола Павла и главы «О театре, об одностороннемвзгляде на театр и вообще об односторонности» в описании «одностороннегочеловека».В тексте книги встречаются прямые библейские цитаты:– «Слово гнило да не исходит из уст ваших!» (VI, 22, Еф.

4: 29);– «Не оживет, аще не умрет» (VI, 86, 1 Кор. 15: 36);– «Се Агнец, взъемляй грехи мира!» (VI, 118, Ин. 1: 29);– «В дому Отца Моего обители многи суть» (VI, 153, Ин. 14: 2).81Гоголь цитировал Библию на церковнославянском языке, т. к. Синодальныйперевод на русский язык в то время еще не был сделан. Все цитаты, за исключениемпервой, выделены кавычками.Также есть косвенные цитаты:– «Христос недаром сказал: «Сия вся всем приложится»» (VI, 111), ср.: «Ищитеже прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам» (Мф. 6: 33),– «Наложи дверь и замки на уста ваши» (VI, 22) – цитата из Иисуса Сираха,возможно, переведенная с церковнославянского на русский самим Гоголем,– «От Назарета пророк не приходит» (VI, 118) – контаминация, т.е. соединениедвух евангельских цитат: «от Назарета можеть ли что добро быти?» (Ин.