Диссертация (Библейский текст в творчестве Н. В. Гоголя), страница 19

Об этом свидетельствует гоголевская статья«Предметы для лирического поэта в нынешнее время», написанная в 1844 году, гдеон говорит, обращаясь к поэту Н.М. Языкову: «Воззови, в виде лирического сильноговоззванья, к прекрасному, но дремлющему человеку. Брось ему с берега доску изакричи во весь голос, чтобы спасал свою бедную душу: уже он далеко от берега,уже несет и несет его ничтожная верхушка света, несут обеды, ноги плясавиц,ежедневное сонное опьяненье; нечувствительно облекается он плотью и стал ужевесь плоть, и уже почти нет в нем души.

Завопи воплем и выставь ему ведьмустарость, к нему идущую, которая вся из железа, перед которой железо естьмилосердье, которая ни крохи чувства не отдает назад и обратно. О, если б ты могсказать ему то, что должен сказать мой Плюшкин, если доберусь до третьего тома«Мертв<ых> душ»!» (VI, 69).В первом томе «Мертвых душ» именно эти герои – Чичиков и Плюшкин –вспоминают про Божий суд.

Плюшкин грозил своей ключнице: «Вот погоди-ка: наСтрашном суде черти припекут тебя за это железными рогатками! вот посмотришь,как припекут!» (V, 123), Чичиков, пытаясь сбить цену, «намекнул даже на Страшныйсуд, но кузнецов ничем не пронял» (V, 210). Вероятно, память о Судном дне должнабыла помочь героям в выборе жизненного пути в последующих томах поэмы.Возможно, эта идея получила бы дальнейшее развитие, так как, по замечаниюВ.А. Воропаева, «она действительно вытекает из содержания поэмы» [Воропаев2002: 19]. Сохранился черновой набросок, очевидно, к третьему тому поэмы.

Судя поего содержанию, он представляет собой «одну из заключительных сцен поэмы, аименно обличение Богом на Страшном суде малодушных чиновников и управителей,«начавших служить» и потом, подобно одному из героев второго тома – Андрею98Ивановичу Тентетникову – оставивших поприще» (V, 487): «"Зачем же ты невспомнил обо Мне, что Я на тебя гляжу, что Я твой? Зачем же ты от людей, а не отМеня ожидал награды и вниманья, и поощренья? Какое бы тогда было тебе делообращать внимание, как издержит твои деньги земной помещик, когда у тебяНебесный Помещик? Кто знает, чем бы кончилось, если бы ты до конца дошел, неустрашившись? Ты бы удивил величием характера, ты бы наконец взял верх изаставил изумиться; ты бы оставил имя, как вечный памятник доблести, и роняли быручьи слез, потоки слезные о тебе, и как вихорь ты бы развевал в сердцах пламеньдобра".

Потупил голову, устыдившись, управитель, и не знал, куды ему деться. Имного вслед за ним чиновников и благородных, прекрасных людей, начавшихслужить и потом бросивших поприще, печально понурили головы» (V, 493).Страшный суд – конец жизненного пути человека. Он словно на вершинедуховной вертикали, откуда видится цельность и все частности собираются в единое:праведные и нечестивые, любовь и ненависть, месть и прощение.

В этомглавенствующем положении мотива в иерархической системе реминисценцийзаложеныпредпосылки егосквознойроли –многочисленныебиблейскиереминисценции словно соподчинены единому направляющему вектору в мотивеСтрашного суда.Другой значимый сквозной мотив – земных и небесных сокровищах.Новозаветная заповедь «Не собирайте себе сокровищ на земле» (Мф.

6: 19) былаблизкаГоголю,обэтомсвидетельствуютегокарандашныепометынапринадлежавшей ему Библии:– помета «Стяжание» [РО ИРЛИ] напротив слов «Не собирайте себе сокровищна земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут» (Мф. 6: 19);– помета «Хотящие богатитися впадают во все сети» (IX, 158) напротив слов«А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудныеи вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу; ибо корень всех99зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и самиподвергли себя многим скорбям» (1 Тим. 6: 9–10);– помета «Не любите мира» (IX, 150) напротив слов «Не любите мира, ни того,что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей.

Ибо все, что в мире: похотьплоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего» (1 Ин. 2:15–16).Отзвук евангельского наставления «не собирайте сокровищ на земле» впервыевстречается в повести «Старосветские помещики», где нет прямого упоминания, ноесть смысловые параллели, отмеченные М.М. Дунаевым. Исследователь обращаетсяк противопоставлению «покой» – «бес-покойная суета», возводя покой кхристианскому пониманию – как совершенство святости, а его отсутствие – какпризнак несовершенства.

«Мир старосветских помещиков, ограждённый от суетывнешнего мира, – «внематериален» в своем бытовом обустройстве, насколько этовообще возможно в земной жизни: никакие чисто меркантильные стремления,никакая корыстная суетность не могут озаботить существование добрых старичков»,– так видит жизнь гоголевских героев М.М. Дунаев [Дунаев: 403]. Сам автор«Старосветских помещиков» отмечает это: «Афанасию Ивановичу и ПульхерииИвановне так мало было нужно» (II, 287).Вместо собирания земных сокровищ Евангелие призывает раздать их: «Еслихочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешьиметь сокровище на небесах» (Мф. 19: 21). Св. апостол Павел призывает своегоученика Тимофея: «Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высокодумали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живаго, дающего намвсе обильно для наслаждения, чтобы они благодетельствовали, богатели добрымиделами, были щедры и общительны, собирая себе сокровище, доброе основание длябудущего, чтобы достигнуть вечной жизни» (1 Тим.

6: 17–19). Гоголь отметил этистроки, написав на полях своей Библии: «Как быть с богатыми» (IX, 158).100Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна всю жизнь стремились – возможно,неосознанно–следоватьэтимевангельскимзаповедям.ПозамечаниюМ.М. Дунаева, их жизнь «пребывает вне пагубного тяготения к земным сокровищам,напротив, сам смысл этой жизни, кажется, сосредоточен был в намерении отдаватьвсё другим» [Дунаев: 403].Гоголевская «Шинель» не содержит прямых ссылок на библейский текст, но,по словам М.М. Дунаева, в этой повести «опора на новозаветную мудрость у Гоголянесомненна, непрямое цитирование Писания слишком очевидно» [Дунаев: 428].

Встатье «Об одной евангельской параллели к «Шинели» Н. В. Гоголя» П.Е. Бухаркинобращает внимание на созвучие между текстом повести и 19–21 стихами шестойглавы Евангелия от Матфея («Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржаистребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе,где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут.

Ибо, гдесокровище ваше, там будет и сердце ваше»). Хотя в тексте повести нет прямыхотсылок к данным стихам, их смысловое сходство несомненно. В этом евангельскомотрывке как бы содержится в свернутом виде вся гоголевская история.Многие исследователи отмечали, что с приобретением шинели Башмачкинменяется, но не в лучшую сторону. Он изменяет своему любимому делу, прогуливаетслужбу, которую раньше выполнял не ревностно даже, преследует даму, «у которойвсякая часть тела была исполнена необыкновенного движения» (III, 134). Такимобразом, пробуждение героя оборачивается обращением ко злу.

«Финал «Шинели», –делает вывод П.Е. Бухаркин, – говорит о том, что собирание сокровищ на земле непросто бессмысленно, ибо они исчезнут – «татие подкапываютъ и крадутъ». Это иопасно в высшей степени – привязанный к ним человек не только терпит жизненнуюнеудачу, он приходит, что несоизмеримо важнее, к духовной катастрофе, губит своюдушу; не узрев Царствия Небесного, остается в руках князя мира сего» [Бухаркин1996: 207].101Собирание земных богатств неизбежно ведет к смерти души.

О этом впервыеГоголь говорит в повести «Портрет». Е.А. Смирнова отметила, что еще в первойредакции повести (1835) была «намечена схема мертвой души богача-накопителя,предвосхищающая основные черты образа Плюшкина» [Смирнова 1987: 10].«Портрет» показывает, к чему может привести стремление к стяжанию земныхбогатств.Воплощениемнебесногосокровищавповестистановитсяистинноепроизведение искусства – картина, которая способна возвысить человека,смотрящего на нее, помочь ему вспомнить о своем предназначении, увидеть своипороки.

Искусство – то небесное сокровище, к которому должен стремиться каждыйхудожник, преодолевая соблазны, встречающиеся на пути. Эту идею Гоголь вложил вуста художника-монаха, дающего наставление своему сыну: «Намек о божественном,небесном рае заключен для человека в искусстве, и по тому одному оно уже вышевсего. <...> Ибо для успокоения и примирения всех нисходит в мир высокое созданьеискусства. Оно не может поселить ропота в душе, но звучащей молитвой стремитсявечно к Богу» (III, 114–115).Не случайно монах стал примером идеального художника – для служениятворчеству надо очистить душу. Эту важную для Гоголя мысль монах высказывает всвоем наставлении сыну: «Спасай чистоту души своей. Кто заключил в себе талант,тот чище всех должен быть душою. Другому простится многое, но ему непростится» (III, 115). Именно так поступает сам монах-художник: осквернив себянаписаниемпагубного портрета ростовщика, он уходит в монастырь, и,«приуготовив себя подвижнической жизнью отшельника, он возвращается ктворчеству и создает картину, которая поражает зрителей как бы исходящим из неесветом духовности» [Воропаев 2014: 67].