Автореферат диссертации (Структурный и контекстный анализ в интерпретации трагедий Еврипида)

На правах рукописиНИКОЛЬСКИЙ Борис МихайловичСТРУКТУРНЫЙ И КОНТЕКСТНЫЙ АНАЛИЗ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТРАГЕДИЙЕВРИПИДАСпециальность 10.02.14 –Классическая филология, византийская и новогреческая филологияАвторефератдиссертации на соискание ученой степенидоктора филологических наукМосква – 2017ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫБольшинство работ об отдельных трагедиях Еврипида посвящены ихинтерпретации. Однако само количество интерпретаций каждой трагедии, ихразнообразие и взаимная несовместимость заставляют признать, что практически ни ободной из них в науке нет общего мнения.

Многие критики под влиянием идейпостструктурализма вообще отказываются от поиска одной «правильной» интерпретации,адекватно отражающей авторский замысел. По их представлениям, текст существуетотдельно от автора; он обладает смыслами самостоятельно и независимо от авторскойволи; текст вбирает в себя все то множество смыслов, которое мы в нем вычитываем, ипотому нельзя противопоставлять одно «правильное» толкование всем остальнымнеправильным.Я отнюдь не исключаю возможности читать древнее произведение современнымиглазами и искать в нем ассоциации и значения, сами собой неожиданнообнаруживающиеся и не заложенные автором. Моя собственная задача, однако, иная.

Яубежден, что греческая трагедия, как и абсолютное большинство классических текстов,создавалась согласно сознательному авторскому замыслу и выражает вполнеопределенный смысл, задуманный автором. Поэтому мы можем стремиться найти однуправильную интерпретацию. Тот факт, что в науке нет единого мнения почти ни об однойиз трагедий, говорит не об особенностях трагедий, а о недостатках в методологииинтерпретационных исследований. Отсутствие метода, который позволил бы приходить кобъективной интерпретации трагедий Еврипида, обуславливает актуальность работы,главная цель которой – найти и апробировать такой метод.В основе предлагаемой в работе методологии лежат несколько положений, которыеследуют из наблюдений над драматургической техникой Еврипида.1.

Трагедия Еврипида обладает тщательно продуманной, сложной, но единой целостнойструктурой, в которой все элементы существуют не сами по себе, но во взаимосвязи другс другом. Лишь эта структура в целом может выражать смысл, его нельзя искать вотдельных элементах – отдельных мыслях или пассажах.2. Критики, согласные с тем, что трагедия должна быть целостной, часто вслед заАристотелем желают увидеть эту целостность в единстве действия и единствецентрального характера. У Еврипида, однако, повсюду мы встречаем примеры отсутствияединства такого рода.

Одни его трагедии – такие, как «Андромаха» - распадаются начасти, каждая из которых имеет свое собственное действие, слабо связанное с действиемдругих частей; другие трагедии, как, например, «Троянки», вообще практически лишеныкакого бы то ни было действия. В большинстве трагедий, в том числе и в «Ипполите», нетодного центрального характера и в фокусе внимания оказывается то один, то другойперсонаж.Пьесы, лишенные единства действия, часто признаются неудачными.

Пороюисследователи и вовсе отказываются искать цельность и приходят к заключению, чтоЕврипид не стремился в своих произведениях к единству, но напротив, сознательноразрушал его, прибегая к неожиданным и поражающим публику драматическим ходам.1Я полагаю, что каждая драма Еврипида обладает цельностью, но ее цельностьсоздается прежде всего не единством линейного действия и не единством характера, аперекличками между разными драматическими событиями и ситуациями, находящимисядруг с другом в отношениях сходства или контраста. Эти переклички подчеркиваются спомощью повторяющихся слов и образов, одинаково описывающих различные ситуации.1Allan W.

The Andromache and Euripidean Tragedy. Oxford; New York: Oxford University Press, 2000, p. 40f.3Таким образом, для понимания архитектоники драмы особенно важным оказываетсяизучение ее повторяющихся элементов.Для удобства работы с такими элементами я использую понятие мотива, подкоторым вслед за Б. М. Гаспаровым понимаю всякий повторяющийся элемент,наделенный смыслом.2 Это может быть слово или понятие, выраженное синонимичнымисловами (тогда мы говорим о лексическом мотиве), или же повторяющийся поэтическийобраз (поэтический мотив, или образ), или неоднократно возникающий перед глазамизрителей и наделяемый смыслом сценический предмет, жест или элемент сценическогопространства (сценический мотив), или, наконец, повторяющаяся драматическая ситуация(драматический мотив).

Мотивы вступают в разнообразные отношения друг с другом. Этомогут быть отношения контраста, отношения логической связи (например, в «Ипполите» речь как причина эмоций и незнания), наконец, одни мотивы могут отсылать к другим,выступая их образным и символическим выражением (например, плавание по морюсимволизирует человеческие несчастья). Кроме того, поскольку трагедия, разыгрываемаяна сцене, есть произведение движущееся во времени, каждый мотив обладает динамикой,и его значения могут развиваться и трансформироваться.

Одновременное движениеразличных мотивов создает сложную динамическую композицию, напоминающуюмузыкальный контрапункт.3. Мотивы, организованные в мотивную структуру, выражают некоторые идеи о мире ичеловеческой жизни. Одни мотивы делают это прямо и непосредственно (например,функционирование мотива незнания или мотива добродетели может отражать взгляды нанезнание или добродетель), другие – через их образные ассоциации с прямыми мотивами(например, образ плавания по морю отражает представление о человеческой жизни какжизни, исполненной несчастий, посредством своей связи с прямым мотивом несчастий).Выраженные в драме представления можно назвать смыслами, или темами. Такихтем в одной трагедии может быть много, однако в любом произведении можно выделитьсмысловую доминанту – ту тему, ради которой это произведение создано.

Все прочиетемы будут подчиненными, или служебными; они логически связаны со смысловойдоминантой и служат для ее выявления или подчеркивания. Частая ошибкаинтерпретаторов заключается как раз в том, что они принимают за основную,доминантную, какую-либо из служебных тем. Способ различения достаточно очевиден:доминантная тема должна объяснять всю в целом структуру драмы, а не только какие-тоиз ее частей.4. Исследований, обращающих внимание на сквозные образы и мотивы, было немало, иэтот подход оказался очень продуктивным для анализа произведений Еврипида – хотя,правда, чаще всего критики ограничивались выделением какого-либо одного мотива,сводя к нему смысл всего произведения, в то время как обычно мы находим в трагедияхсложную иерархически организованную систему мотивов.

Метод мотивного анализараспространился под влиянием англо-американской школы «новой критики», чемобъясняется один его недостаток, присущий всей школе в целом. Для данногонаправления, противопоставлявшего себя традиционной исторической критике, главнойценностью и главным предметом интереса было произведение литературы само по себе,вне исторических обстоятельств, сопровождавших его создание. Структурный анализ,часто очень тонкий, обычно являлся анализом имманентным, и исторический фонинтересовал критиков в наименьшей степени.Однако произведения античной литературы, отделенные от нас тысячелетиями,невозможно изучать, не учитывая культурного контекста, в котором они были созданы и2См.

Гаспаров Б. М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М. А. Булгакова «Мастер иМаргарита» // Даугава, 1988, №4, 10, 96-106, с. 98.4на знание которого они были рассчитаны. Структурный анализ должен не противостоятьисторическому, а сочетаться с ним.Это сочетание может быть двояким. С одной стороны, драматург создавал своепроизведение, заимствуя темы, слова и образы с их значениями и коннотациями изсовременных ему и его публике дискурсов. Например, драматические ситуации, агоны идиалоги часто воссоздают тяжбу в суде, и потому поэтический язык трагедии испытываетвлияние терминологии и топики судебной риторики.

В трагедии ставятся этические,гносеологические и религиозные вопросы, и потому трагик использует языксофистической риторики, занимавшейся этими вопросами, а порой и ее приемыаргументации. В лирических частях трагедии важную роль играют поэтические образы,заимствованные из предшествующей поэтической традиции. Наконец, в драматическомпостроении трагедии автор может следовать некоторым моделям, обнаруживаемым и вдругих пьесах, и роль этих моделей становится понятной только при сопоставлениинескольких схожих произведений.

Таким образом, исследование трагедии должнопоказывать, каким образом Еврипид использует традиционную риторическую,поэтическую и драматическую топику, создавая с ее помощью специфическую структурусвоей драмы - превращая заимствованные им темы в сквозные мотивы трагедии, наделяяих особыми драматическими функциями и трансформируя их согласно своемухудожественному и концептуальному замыслу.Кроме того, что знание контекста важно для понимания материала, из которогосоздается трагедия, - ее языка, мотивов и драматических ходов, оно совершеннонеобходимо и для правильной реконструкции общего смысла произведения. Трагедиясочинялась и ставилась с расчетом на определенное ее истолкование публикой, ипроблемы, которые трагедия ставила или решала, должны были волновать ее зрителей.Потому интерпретации замысла трагедии нужно обязательно соотносить с идеями ипредставлениями эпохи Еврипида, а зачастую, как я пытаюсь показать во втором разделеработы, с непосредственным историческим контекстом, в котором трагедия ставилась.Эта методология впервые последовательно применяется к трагедиям Еврипида, чтообуславливает научную новизну работы.