Автореферат диссертации (1098141), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Поэтому Афродита изображается и частной причиной в отдельныхслучаях проявления эроса (ср. слова Федры после ее невольных признаний: «На менянашло безумие; божество наслало ослепление, и я была повержена», 241), и общейпричиной постигающего всех несчастья.Тематический комплекс непроизвольных ошибок логически связан еще с одним,важнейшим мотивом трагедии – мотивом снисхождения и прощения (συγγνώµη).Этот мотив мимоходом появляется в переломный момент действия, когда новость олюбви Федры переходит от женских к мужским персонажам – когда тайна эта становитсяизвестна Ипполиту и он готов рассказать о ней Тесею. σύγγνωθ᾽· ἁµαρτεῖν εἰκὸς ἀνθρώπους,τέκνον «Прости. Деточка, людям свойственно ошибаться», говорит ему в этот момент13кормилица (615).
Однако, что еще важнее, этот мотив обрамляет всю драму, появляясь впоследней реплике пролога (χρὴ δὲ συγγνώµην ἔχειν «Нужно проявлять снисхождение»,117), выражающей правильный взгляд на изображенное в прологе поведение Ипполита, исоставляя основное содержание эксода. В эксоде прощение сначала, в речи Артемиды,показано логическим следствием непроизвольности ошибок (1325-1326), чтовоспроизводит логику оправдательной аргументации в риторике, а затем наглядноразыгрывается на орхестре в сцене прощения Ипполитом Тесея.
Эта сцена драматическивыражает тот итог, к которому ведет весь комплекс мотивов незнания, эмоций инепроизвольных прегрешений – необходимость прощения.К такому итогу персонажи, однако, приходят лишь в конце пьесы, и финальноепрощение контрастирует с их отношением друг к другу в течение всего действия –отношением, строящемся на взаимном осуждении и обвинениях.Мы видим, таким образом, что темы осуждения и оправдания определяют всюкомпозицию пьесы.
Действие ее вытекает из непрощения Афродитой Ипполита,складывается из частных примеров несправедливого и ошибочного осуждения изаканчивается финальным оправданием и прощением. Можно предположить, что цельтакого построения трагедии - заставить самих зрителей пройти по пути от осуждения кснисхождению. Сначала зрители видят события глазами Афродиты, открывающейтрагедию своим большим монологом. В этой речи поведение главного героя изображенопреступным и он представляется достойным возмездия.
Такое отношение сообщаетсязрителям, которые хорошо знакомы с сюжетным ходом от гибриса к неизбежномунаказанию за него - ходом, лежащим в основе, например, «Аякса» Софокла. Дальнейшееразвитие пролога, однако, выявляет неоднозначность поведения Ипполита, сочетающегогибрис против Афродиты с благочестием к Артемиде, а завершающие пролог слова слугисталкивают позицию Афродиты с противоположным взглядом - возможностью признатьгрех героя невольным и потому простить его. Эти два противоположных отношения кчеловеческим проступкам проверяются затем всеми последующими событиями трагедии.Каждая драматическая ситуация трагедии включает прегрешение одного из персонажей иосуждение его другим персонажем, и в каждом случае подчеркнута невольностьпрегрешения и ошибочность и губительность осуждения. По пути от осуждения коправданию проводит зрителей и Артемида в своей речи, начинающей эксод: начиная собвинения Тесея, она вспоминает затем о смягчающих обстоятельствах и заканчиваетоправданием его поступка.
Оправдание и прощение окончательно торжествуют вфинальной сцене разговора Тесея и умирающего Ипполита.Моральный смысл трагедии, каковым он предстает в результате моейинтерпретации, оказывается связан с человеческим качеством «доброты» (ἐπιείκεια) –качеством, которое в эпоху Еврипида считалось специфической афинской добродетелью.Хотя это качество ἐπιείκεια и не названо прямо в тексте «Ипполита», к нему ведет вседействие пьесы. Наказание Афродитой Ипполита справедливо, подобно наказаниюАфиной Аякса, однако мудрее справедливости иной закон, требующий снисходительногоотношения, умения увидеть за проступками мотивирующие их и смягчающие винуобстоятельства, способности оправдывать и извинять.
Такое отношение возможно, еслиоценивающим поступок судьям присуще качество ἐπιείκεια.Понятие ἐπιείκεια венчает собою весь тематический комплекс вынужденныхошибок и оправдания, заимствованный Еврипидом из судебной риторики. «Ипполит»,однако, отличается от судебных речей смещением логического акцента. В риторикелогической ремой, тем, что требуется доказать, является оправдание обвиняемого, иапелляция к нравственным качествам судей, которые предполагаются ужеприсутствующими в них, выступает в качестве одного из аргументов в этомдоказательстве. Еврипид в «Ипполите» совершает логический путь в противоположномнаправлении.
Подчеркивая непроизвольность ошибок своих персонажей и изображаяоправдание необходимым и наиболее мудрым отношением, он делает логической ремой14трагедии неназванное в ней прямо качество ἐπιείκεια, пробуждая его в главных судьяхразворачивающихся в драме событий - в ее аудитории.Во второй главе я разбираю два других важных мотива пьесы – мотивы речи изрения. Эти мотивы описывают две главные человеческих способности, которые в«Ипполите» обладают обязательной связью с незнанием и эмоциями и тем самымоказываются также включены в тематический комплекс невольных ошибок и оправдания.С одной стороны, все прегрешения и ошибки, совершаемые персонажами,являются прегрешениями словесными, и все они объясняются главными оправдательнымифакторами – незнанием, эмоциями или внешними причинами. С другой стороны, речи нетолько происходят от эмоций и незнания, но и сами порождают их, становясь причинойследующих ошибок.
Таким образом, слова в «Ипполите» и вызывают эмоции, ипроистекают из эмоций, и ведут к незнанию, и происходят от него. Более того, многиеситуации развиваются по модели «речь – незнание – новая речь» или «речь – эмоции –новая речь», так что одни речи через вызываемые ими эмоции и незнание влекут за собойдругие, и все вместе они сплетаются в единую сеть, губящую героев. Обман Федрызаставляет Тесея поверить в виновность его сына – и произнести проклинающую егомольбу Посейдону.
В первом эписодии кормилица произносит имя Ипполита – чтоповергает Федру в отчаяние – и заставляет ее нарушить молчание и начать говорить.Федра признается в любви к пасынку – кормилица и хор приходят в ужас от этой новости– и произносят слова, убеждающие героиню в необходимости самоубийства. Кормилицарассказывает Ипполиту о любви своей госпожи – Ипполит негодует - и выражает своенегодование словами, толкающими Федру на самоубийство и преступление.Федра слышит слова Ипполита – приходит в отчаяние – и губит пасынка новымисловами, оклеветав его в своем посмертном письме. Та же модель продолжает работать ив третьем эписодии: Тесей читает слова Федры – они приводят его в гнев – и он обрекаетИпполита на смерть новыми словами, просьбой, обращенной к Посейдону.Недоверие к речи, сомнение в возможности передавать с помощью слов истину иосознание обманчивости речи весьма характерны для культуры и литературы 5 в., вкоторой мы часто встречаем оппозицию «слов» и «дел», т.е.
обманчивой речи иподлинной реальности. Если верное представление о реальности невозможно получить спомощью слов, то у человека есть еще одна способность, которая традиционноассоциировалась с верным постижением реальности и противопоставлялась словам – этоспособность к зрительному восприятию. В «Ипполите» зрение оказывается еще однимключевым мотивом, который развивается параллельно и в постоянном сопоставлении смотивом слов. Персонажи разделяют обычное убеждение, что зрительное восприятие инепосредственный визуальный контакт непременно должны сообщать истинное знание.Развитие событий, однако, снимает исходное противопоставление речи и зрения – зрениеоказывается столь же обманчивым, сколь обманчивы лживые речи.
Зрение влечет за собойневерное представление о реальности, то есть связано с незнанием, и, как и речь,ассоциируется и с другим оправдательный фактором – с эмоциями. Например, именнозрение создает эмоциональную кульминацию с сцене, где Тесей узнает о смерти Федры.Речь и зрение играют здесь одну и ту же роль – порождают эмоции, но при этом зрениенаделено наибольшей силой эмоционального воздействия, создавая драматическийклимакс.Поразительно близким «Ипполиту» по своей тематической структуре, с тем жепараллелизмом эмоционального воздействия зрения и речи, с той же общейоправдательной риторической стратегией, и с той же ассоциацией зрения и эроса,оказывается еще один близкий по времени текст – «Похвала Елене» Горгия.
И Горгий, иЕврипид используют один и тот же тематический комплекс оправдания, вписывают в негомотивы речи и зрения и связывают зрение с центральным сюжетным мотивом обоихпроизведений – мотивом любви. Главное различие между «Еленой» и «Ипполитом» - втом, что акцент в них сделан на разные элементы общего тематического комплекса, и15различие это объясняется их разной концептуальной задачей. Внимание Горгия обращенона речь и словесное убеждение, основанное на способности речи вызывать эмоции и темсамым обманывать слушателя.
Оправдательная тематика является здесь, таким образом,лишь общей рамкой, в которую встроен главный, метариторический пассаж. Кроме того,применение оправдательной топики к сюжету бегства Елены становится практическойиллюстрацией его теоретических идей о силе речи. Горгий претендует на то, чтобы своейречью убедить слушателей, отстаивая заведомо парадоксальное и ложное мнение оневиновности героини В «Ипполите» Еврипида, напротив, именно тема оправданияопределяет весь концептуальный замысел, а мотивы речи и зрения подчинены ей, наделяяее дополнительной драматической выразительностью и придавая ей особое философскоеизмерение.Близость между произведениями Горгия и Еврипида заставляет поставить вопрос овозможной связи между ними. Предполагать зависимость «Ипполита» от «Елены» едва ливозможно, как по соображениям хронологии, так и по соображениям логическим.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
