_методичка_ Философия. Киселёв В.Н. 2002 (_методичка_ Философия. Киселёв В.Н. 2002.doc), страница 7

Самые ярые борцы с философской метафизикой в современной культуре – это позитивисты, которые в нашей отечественной советской традиции назывались «марксистами», точнее рядились в «одежду» марксистской терминологии и цитатничества. Но самое интересное и комичное в этом ниспровержении метафизики позитивизмом то, что принципы, на которых строится эта борьба, являются метафизичными. Получается, что часть метафизики пытается отрицать всю метафизику, но как только это ей удастся, сразу же прекратится и ее существование: не может существовать то, что провозглашает условием своего собственного существования уничтожение в культуре этих условий. Следовательно, критики метафизики не понимают, что они критикуют: уничтожая метафизику, они тем самым уничтожают и основания своей собственной критической позиции. Критиковать в целом метафизику бессмысленно, возможна только критика конкретно-исторических ее форм существования: например, «рассудочную метафизику новоевропейского эмпиризма и рационализма», «метафизику классической немецкой философии», «метафизику марксизма», «метафизику позитивизма» и т. д. Это же относится и к фальсификационизму К. Поппера: если концепция «фальсификации» претендует на научно-теоретический статус, то тогда она сама должна быть фальсифицируема, значит – опровергнута. Она уже сейчас должна быть «потенциально ложна, неверна», а далее перерасти в действительное состояние «ложности»…

Поэтому, содержательно общий студенческий курс философии на химическом факультете МГУ есть «история европейской метафизики» с некоторыми сведениями из логики⁰. Но эти логические знания будут не отдельно от структуры самого курса, а привязана к тем темам, которые содержательно ближе всего к ним. Например: когда будем разбирать тему «Генезис философии (переход от мифа к логосу)» - «логос» раскроем через «понятие»; в теме о философии Сократа – разберем, что такое «определение»; говоря о И. Канте – «суждение» и «идея»; о Аристотеле – «умозаключения» и «категории»; о Ф. Бэконе – «индукция» и т. д.

3. Общие методические рекомендации

к курсу «Философия»

Для чего нужны эти методические разъяснения и рекомендации? Образовательный процесс очень сложен и многолик. В нем участвуют различные социальные группы, со своими целями и интересами, которые в учебном процессе должны быть согласованы и приведены к общему знаменателю: государственные чиновники системы образования, администрация и обслуживающий персонал вуза, преподаватели различных дисциплин, студенты.

По аналогии с автомобильным движением это выглядит так. Каждый участник движения (автомобилист, пешеход, автоинспектор, дорожные службы) должны все свои действия строить так, чтобы они были прозрачны, четки, предсказуемы для окружающих в своих дальнейших последствиях. В противном случае неизбежна авария, дорожно-транспортное происшествие. Точно так же и в учебном процессе необходима четкость и прозрачность действий участников его, чтобы не допустить «аварии», нежелательных последствий.

Для преподавателей⁰. Определяющим в этих рекомендациях являются два взаимосвязанных момента: функция преподавателя в учебном процессе и некоторые особенности существования философской традиции. Раскроим эти моменты.

Любой начинающий ученик (в нашем случае студент) оказывается перед входом в лабиринт «человеческих знаний», в который войти очень легко, а вот пройти его весь и не заблудиться, тем более выйти с искомой добычей и по возможности кратчайшим путем – нелегко⁰. Человечество выработало только один эффективный способ действий в подобной ситуации: найти знающего проводника. Все остальные способы если и приводят к желаемому, то без понимания, как это получилось, а следовательно, и безрезультатно (повторить самостоятельно еще раз это уже не удастся). Но вот как найти на самом деле знающего проводника при обилии считающих себя таковыми?… Ответа нет. Только случай, и еще раз случай⁰.

Ситуацию не спасает даже наличие профессиональных преподавателей, призванных обществом, сегодня чаще государством, быть для подрастающей смены проводниками в богатейшем наследии культуры, оставленном нам предками. Наоборот, часто профессиональные преподаватели оказываются проводниками своих личных, групповых или государственных установок, которые не совпадают с «общечеловеческими ценностями», а противоречат им. Такой преподаватель становится не проводником, а преградой на пути в освоении фундаментальных ценностей цивилизации. Эта ситуация исторически ненова, о ней еще почти двести лет назад говорил Гегель, сегодня она стала на порядок хуже.

«Мы увидим при рассмотрении истории философии, что в других европейских странах, в которых ревностно занимаются науками и совершенствованием ума и где эти занятия пользуются уважением, философия, за исключением названия, исчезла до такой степени, что о ней не осталось даже воспоминания, не осталось даже смутного представления о ее сущности… Однако бедствия пережитого нами времени, а также интерес к великим мировым событиям, о которых я уже говорил раньше, вытеснили также и у нас основательное и серьезное занятие философией и отвратили от нее всеобщее внимание. Вышло, благодаря этому, что дельные умы обратились к практическим занятиям, а плоские и поверхностные завладели ареной философии и чванливо на ней расположились. Можно сказать, что с того времени, как в Германии впервые зародилась философия, никогда так плохо не обстояло с этой наукой, как именно в наше время, никогда раньше пустое самомнение не выплывало так на поверхность, никогда оно не говорило и не действовало с такой заносчивостью, как будто власть всецело в его руках. Противодействовать этой поверхности, сотрудничать с представителями немецкой серьезности и честности, чтобы извлечь философию из того одиночества, в котором она искала себе убежище, - к этому, смеем надеяться, призывает нас более глубокий дух времени» ⁰.

Необходимо знать, иметь отчетливое представление что и кто в современной традиции философии является по выражению Гегеля: «плоские и поверхностные завладели ареной философии и чванливо на ней расположились» и «пустое самомнение не выплывало так на поверхность, никогда оно не говорило и не действовало с такой заносчивостью, как будто власть всецело в его руках». Это необходимо для того, чтобы «противодействовать этой поверхности, сотрудничать с представителями философской серьезности и честности, чтобы извлечь философию из того одиночества, в котором она искала себе убежище».

Выделим те из них, которые сегодня являются наибольшими препятствиями на пути существования и тем более прогрессивного развития философской традиции. Рассмотрим их в той последовательности, как они возникали исторически. Именно через исторические особенности их возникновения и существование в культуре будет наглядно видна их подлинная суть.

1. Скептицизм. Часто можно слышать как от «профессиональных» философов, так и прочей публики: «Сколько философов, столько и подходов», «Я не смог найти общий знаменатель для всего прочитанного у философов» и т. д. Сам скепсис по поводу философских результатов для философии не нов. Скептицизм возник еще в античной философии и существует до сей поры. Секст Эмпирик (конец 2 – нач. 3 в.) закрепил традицию софистов, различных сократических школ и др. использовать историко-философский материал для демонстрации того, что различные теории, кроме философских в те времена других теорий почти не было, опровергают друг друга; что всякая истина доказывается другой, а это ведет либо к кругу в доказательстве, либо к произвольному выбору аксиом, либо к бесконечному регрессу; что существование причинности недоказуемо.

Такая публичная демонстрация в культуре приводила к дискредитации философской самостоятельности и ценности в ней. При этом сам «скептицизм» - одна из философских концепций и вне философии, следовательно, никакого значения не имеет: часть философии фактически отрицает ценность всей философии, значит - и саму себя. Но прецедент в культуре был создан, и этим приемом стали часто пользоваться те, кто соперничали с философией за главенство в культуре: раннее (античное) христианство, современная наука (вторая половина XIX – весь XX в.) и др. Поэтому традиция скептического отношения в европейской культуре к философии на сегодняшний день весьма представительна: скептики есть в самой философии, и их еще больше за пределами ее⁰. Только не надо забывать, что сам «скептицизм», его позиция имеет существенные недостатки, поэтому выводы из него(нее) общекультурного плана в отношении философии неверны⁰.

Вот что по этому поводу говорил один из крупнейших итальянских философов XX века Бенедетто Кроче: «Непрерывный путь человека к свету полон препятствий: не так просто рассеять темень, туман и замешательство, чтобы найти путь к ясному суждению и соответствующему действию. Философом в этом особом смысле часто называют того, кто успешно преодолевает более или менее тяжкие преграды, расчищая путь идущим следом. Культура и моральная жизнь, благодаря их усилиям, обретают больше стабильности, растут надежнее и интенсивнее. Отсюда понятна ошибочность веры в случайность гениальных философских открытий. Они кажутся мозговыми фантазиями, падающими друг на друга; философы противоречат, как будто отменяют один другого. Все же дело обстоит не так, как видится равнодушной черни. Определенные философские истины не отменяют друг друга, а взаимно интегрируют при постоянном господстве мысли и жизни. Когда и кем была опровергнута истина Сократа, вооружившая людей логикой, осилившей скептицизм и литературный дилетантизм софистов, истина понятия и его определения? Когда перестала быть истиной максима Декарта, поставившая человека один на один с его мышлением, единственно удостоверяющим реальность человеческого бытия?… И разве Иммануил Кант не покончил навсегда с сенсизмом и абстрактным интеллектуализмом, открыв понятия априорного синтеза, новое представление о суждении, согласно которому категория пуста без интуиции, а интуиция пуста без категории? И кто искоренил навсегда идею Гегеля о том, что принцип противоречия не следует понимать поверхностно (А есть А, А не есть не-А), что живая реальность, не ставшая, а становящаяся жизнь, требует другого принципа (А есть вместе и не-А), что диалектическая логика должна дополнить логику формальную?… Вместе с тем никому не удалось по-настоящему опровергнуть гегелевскую критику традиционной логики (попытки Тренделенбурга и других были малоубедительными). Более того, глубокая истина его диалектики пропитана кровью века, дух которого подталкивал историческую мысль…» ⁰.

Сам скептицизм имеет и положительную функцию в истории философии – единственно только в традиции «догматизм-скептицизм-диалектика». Все остальные формы - это разновидности негативной традиции «догматизм-скептицизм-агностицизм». В первом случае происходило следующее: скептицизм более тщательно проверял заявленное в предшествующей позиции догматизма о действительности, выявлял в нем некоторые несоответствия, а затем диалектика, не отбрасывая ни догматизма, ни скептицизма, строила из них более совершенную концепцию – «только через прошлое в будущее». Во втором случае происходило «абсолютное двойное отрицание, отбрасывание» (не надо его путать с диалектическим «отрицанием отрицания»): сначала находились реальные неточности и несоответствия в какой-то концепции, а затем ее отбрасывали на этом основании и заменяли совершенно новой концепцией – «только через новое (будущее) в будущее», что на деле приводило «через новое в прошлое». Этот способ стал настолько распространенным в культуре, что теперь выступает чуть ли не «волшебной палочкой», способной решить все проблемы, в первую очередь формально-организационные: «изменяем прежнюю структуру с целью ее «улучшения», а затем на ее месте создаем совершенно новую структуру, не связанную с двумя прежними». Этим приемом, кстати, повсеместно пользуются и госорганы и криминальные элементы. Все это напоминает сказку «о ледяной и лубяной избушках, лисы и зайца соответственно»: сначала якобы только самой на лавочке и хвостик под лавочкой, а затем и весь чужой дом прибрать…(пример с негативными шагами некоторых факультетов к нашим курсам «профилизированной философии» - из этой оперы).

Конечно, бывают в преподавании философии случаи, когда через скептицизм проводится нефилософская позиция, но чаще «скептицизм» используется для изложения своей личной точки зрения или одной философской традиции. Да, можно отсидеться на любимой кочке философского болота (в смысле «каждый кулик свое болото хвалит»), благо этих кочек огромное множество, на всех современных философов хватит и даже после этого этих кочек еще не намного меньше останется. Только здесь имеет место быть то, что в быту называется «ловить рыбку в мутной воде»: сначала сами воду взбаламутили, а затем – попадается только такая рыба, а другая ну никак не ловиться.

Не надо паразитировать на том, что философия существует более двух с половиной тысячелетий (старей ее только мифология) и что в европейской традиции философии вплоть до середины XIX в. в нее входили почти все ныне самостоятельные науки. И отсюда не следует делать вид, что «за деревьями леса не увидеть». Если даже пытаться рассматривать всех существовавших философов (которых было несколько тысяч) в хронологическом порядке, якобы придерживаясь принципа «исторической объективности», то все равно это будет «скептическая» провокация, ничего общего не имеющая с философией.

Реальные философы, а не абстрактные философские Робинзоны, существуют в человеческой культуре, в обществе и в силу этого являются составной частью того, что принято сейчас называть «институциональными формами». В европейской традиции философии такими «социальными институтами» в первую очередь были и остаются светская система образования (именно оно дало наибольшее число и крупных философов) и метафизика (метафизика является первой, центральной дисциплиной философии: до наших дней синонимом термина «философия» является термин «метафизика»; «мы говорим философия, подразумеваем метафизику, мы говорим метафизика, подразумеваем философию»). Поэтому, весь «философский лес» строго структурирован и субординирован, в нем любой «философский дуб» занимает строго определенное место. И здесь «при всем многообразии выбора, другой альтернативы нет» - не надо превращаться в того, кто «ничего не видит, ничего не слышит и ничего никому не говорит» об интуитивной очевидности конкретно-исторических фактов философии. Это просто философский непрофессионализм, философский дилетантизм или преднамеренное профессиональное лукавство.

Сущность образования состоит в передаче знания. Чтобы образование было максимально эффективным, само знание в этом процессе должно по возможности быть четко выделенным из всего остального и как можно полнее определено. К тому же структура самого передаваемого знания должна быть согласована с общими дидактическими установками образования: регулярность занятий (разделение всего «ограниченно-конечного» времени, отводимого на передачу определенного знания, на относительно равные периоды), изложение материала от простого к сложному и т. д. Поэтому в системе образования используется в основном знание с четким предметом, исчерпывающая целостность знания относительно данного предмета, обязательная структурированность этого знания. Сама почти трехтысячелетняя история философии давно навела подобный «порядок » в своем хозяйстве. Чтобы это обнаружить, никаких сверхусилий не требуется, нужна лишь, профессиональная порядочность и добросовестность в отношении выбранной специальности «преподавателя философии ».

2. Деление философии на две основные партии: материализм и идеализм. Деление на материализм и идеализм возникло еще в античной философии, его можно встретить, например, у Аристотеля. Но это деление не было определяющим для философии никогда. Почему?

Центральным предметом европейской философии после Платона стало изучение, исследование объективной природы «мира идей», идеального. Наиболее адекватной формой этого является объективный идеализм, который и господствовал безраздельно в европейской традиции философии на протяжении двух с половиной тысяч лет. Все значимые результаты европейской философии были созданы исключительно в этой традиции. И с этим нельзя ничего поделать, как бы не хотелось, против очевидности исторических фактов, то, что называется, «не попрешь».