Диссертация (Этико-социальные доктрины К.О. Апеля и Ю. Хабермаса (анализ методологических оснований)), страница 7

Как видим, Хабермас акцентирует внимание на понятии координации действия, при этом коммуникативное действие характеризуется тем, что оно является таким типом социального действия, в котором координация планов действия акторов осуществляется через речевое действие. Хабермас выделяет три чистых типа, три пограничных случая коммуникативного действия - разговор, нормативное и драматургическое действие. С помощью этих трех типов Хабермас описывает различные аспекты рациональности действия, преодолевая одномерность веберовского понятия рациональности.

Телеологические действия должны рассматриваться с точки зрения их эффективности: их правила воплощены в технически и стратегически применяемом знании. Это знание может критиковаться с точки зрения достоверности и воплощаться в форме технологии и стратегии.

Констативные речевые действия, в которых знание не только воплощается, но и излагается, рассматриваются с точки зрения истинности. Регулируемые нормами действия воплощают в себе морально-практическое знание и рассматриваются с точки зрения нормативной правильности. Драматургические действия воплощают в себе знания о субъективности действующего. Они рассматриваются с точки зрения правдивости.

С помощью вышеуказанных различений Хабермас вводит понятие коммуникативной рациональности, для которой конститутивны все три вышеописанные измерения коммуникативного действия, в зависимости от того, идет ли речь о нормах, о фактах или о субъективности. По мнению Хабермаса, такое понятие рациональности позволяет рассмотреть процесс общественной рационализации во всех его аспектах, а не только в аспекте институциализации целерационального действия.

Как видно из предыдущей главы, коммуникативная рациональность для Хабермаса - это рациональность действия. После того как Хабермас расширил телеологическое измерение понятия действия, дополнив его коммуникативным измерением, перед ним встала задача корректным образом ввести понятие коммуникативного действия в рамки современной теории общества, которая, по замыслу Хабермаса, должна строиться на путях интеграции двух главенствующих социально-научных направлений нашего времени - теории действия (в данном случае диверсифицированной теорией действия с рассматриваемыми в ней аспектами целерациональности и коммуникативной рациональности) и системной теории. Рассмотрим основные принципы, на которых строится хабермасовская концепция социума, и то, как ему видится социальный порядок из перспективы обновленной теории действия.

Надындивидуальные структуры языковой коммуникации Хабермас использует в ответе на вопрос о том, как возможен социальный порядок. Со времен Гоббса делались попытки объяснить возможность социального порядка, исходя из атомистского понятия стратегического действия. Если оно используется как основное понятие социологической теории действия, то следует объяснить, как из взаимосвязи интеракций, основанных только на взаимном воздействии друг на друга ориентированных на успех акторов (а в терминах современной теории действия - акторов, действующих стратегически), утверждается социальный порядок. А объяснить это - значит, прежде всего, объяснить происхождение норм из интересов индивидов, случайным образом воздействующих друг на друга и целерационально принимающих решения. Гоббс разрешает эту проблему, пользуясь недозволенным приемом, а именно, вводя аксиоматическое по своей природе допущение, что каждый человек, согласно своей природе, имеет естественные права: для него быть человеком - значит иметь определенные права.[8]

Более привлекательной является попытка объяснения социального порядка через введение средства управления, направляющего коммуникационные потоки, руководящие поведением. Эта концепция строится по образцу управляющего деньгами рыночного обмена; в этом случае стратегическое действие, связанное с рациональным выбором, рассматривается как комплиментарное средству управления. Информация, идущая через денежный код (Ф.А. Фон Хайек назвал ее информацией об информации[9]),  обеспечивает координацию действий в обход успехов понимания (и тем самым снимается риск непонимания, ставящего под угрозу социальный порядок). В этой схеме актор принимает установку, ориентированную на успех (в пограничном случае - целерациональную установку).

Системы взаимодействий, руководимые с помощью системных средств управления (Medien), воплощают не инструментальный разум, локализованный в целерациональности носителей (как это было, к примеру, у Гоббса), а разум функциональный, свойственный саморегулирующимся системам. Но такой подход охватывает только специальные области действий, и он не в состоянии объяснить правомерности сведения социального действия вообще к действию стратегическому (а такое сведение - краеугольный камень данного подхода к объяснению социального порядка).

Т.Парсонс и Н.Луман, обходя данный риф, предлагают развить концепцию социального порядка не из перспективы теории действия, а из системной перспективы. Место надсубъективных языковых структур, ограниченных повседневной практикой, у них занимают системы, вводимые на более общем уровне, чем уровень акторов и их взаимодействий, опосредованных языком.

Для Хабермаса такой подход неприемлем, ибо за него дорого приходится платить: системному функционализму недоступны интуитивные знания членов жизненного мира, путь к которому открывает герменевтический подход через точку зрения участника повседневной коммуникативной практики. Хабермас считает, что социальный исследователь должен с помощью структурно-функционального анализа получать и не являющиеся интуитивно очевидными знания об обществе. "Но сотканное из сети опосредованных языком интеракций общество не обладает природой, которая доступна только внешнему наблюдению".[10] Нужен и понимающий подход.

Другая крайность - понимать социокультурную жизненную взаимосвязь изнутри, исходя из концепции общества, связанной с перспективой действия и схемами толкования участников интеракции,

Теория коммуникативного действия Ю.Хабермаса представляет собой попытку объяснения социального порядка путем совмещения двух подходов - понимающего и структурно-функционального.

Вкратце рассмотрим саму логику такого обоснования.

[1] Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns, B.I-II, Frankfurt, 1981

[2] Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns, B.I, Frankfurt, 1981, S.7

[3] Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns, B.I, Frankfurt, 1981, S.517

[4] Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns, B.I, Frankfurt, 1981, S.524

[5] Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns, B.I, Frankfurt, 1981, S.532

[6] Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns, B.I, Frankfurt, 1981, S.393

[7] Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns, B.I, Frankfurt, 1981, S.180

[8] Гоббс Т. Левиафан, Собр. соч в 2-х т., Т.2, М., 1991.

[9] Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность, М., 1991.

[10] Habermas J. Nachmetaphysisches Denken, S.84, Frankfurt, 1992.

ГЛАВА II. ФОРМАЛЬНО-ПРАГМАТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ОБЩЕСТВА Ю.ХАБЕРМАСА. коммуникативное действие как ключ к смене парадигмы социальной науки.

§ 2. Взаимосвязь системы и жизненного мира в теории коммуникативного действия

При поверхностном взгляде кажется тривиальной мысль об обосновании социального порядка через процессы достижения согласия. Но так кажется, если не учитывать того обстоятельства, что коммуникативно достигнутое согласие зависит от отношения участников коммуникации (положительного или отрицательного) к тому, о чем идет речь. То есть возникает проблема, которую Хабермас называет проблемой "двойной случайности", и ее надо абсорбировать в ходе взаимодействия. В противном случае происходит разрыв коммуникации или переход от коммуникативного действия к стратегическому.

Как было показано на примере Гоббса, нельзя обосновать социальный порядок, исходя только из стратегического действия. И поэтому задача обоснования социального порядка заключается, прежде всего, в обосновании возможности успешной коммуникации и выявлении системного эффекта, производимого ею.

С этой целью Хабермас указывает на то обстоятельство, что коммуникативное действие вплетено в жизненный мир, который обладает потенциалом абсорбации риска несогласия через обращение индивидов к тому набору схем толкования, который содержится в разделяемом ими общем жизненном мире. Понятие жизненного мира Хабермас заимствует у Гуссерля, а также представителей феноменологической социологии, придавших этому понятию социологическое измерение (прежде всего, это А.Щютц и Т.Лукман).[1]

Универсальное дорефлексивно-нетематическое знание, сопровождавшее процессы понимания, не тематизируясь в процессе коммуникации, делает возможным коммуникативное действие. Поэтому для объяснения социального порядка Хабермас вводит понятие жизненного мира как комплиментарное понятию коммуникативного действия.

Общество, рассматриваемое в широком смысле как символически структурированный жизненный мир, воспроизводится только через коммуникативное действие. Но и стратегическое взаимодействие имеет в формально-прагматической теории общества важное значение, Здесь она играет другую роль, чем у Гоббса. Если Гоббс понимает стратегическое действие в виде  механизма производства общества как инструментального порядка, то, с точки зрения Хабермаса, в самом горизонте жизненного мира стратегическое взаимодействие выглядит как альтернатива в случае неудачной коммуникации. Для Хабермаса важно и то, что язык как средство коммуникации не имеет тенденции к дифференциации на специальные средства управления коммуникацией типа денег или власти, посредством которых из компонентов жизненного мира (а это - культура, общество и личность) выделились бы обладающие собственной спецификой  системы. Это значит, что многофункциональный обыденный язык является преградой для дифференциации жизненного мира. Поэтому системы действий, которые специализированы на культурном воспроизводстве (школа), социальной интеграции (право) или социализации (семья), нельзя резко отделить друг от друга.

Хабермас, вводя такое истолкование понятия жизненного мира, дает ответ на вопрос о том, как возможен социальный порядок. Вместе с тем он отвечает и на другой вопрос классической общественной теории, а именно, об отношении индивида к обществу. Ответ, данный в теории коммуникативного действия, с полным правом позволяет отнести ее к числу социоцентристских. Для Хабермаса жизненный мир - это не окружающий мир, воздействующий на индивида, но и не футляр, в который индивиды заключены как часть целого.

И системный подход, и подход субъективной философии не в состоянии ответить на этот вопрос адекватно. С точки зрения субъективной философии, общество понимается как состоящее из частей: или как государство политических граждан, или как ассоциация свободных производителей. Концепция жизненного мира расстается с таким пониманием. Индивиды, социализированные в процессе коммуникации, не были бы компетентными акторами без сети институциональных порядков и традиций общества и культуры. Жизненный мир - это не организация, к которой принадлежат ее участники, не коллектив. Коммуникативная повседневная практика, в которой сосредоточен жизненный мир, состоит из совместной игры культурного воспроизводства, социальной интеграции и социализации.

 Интеграция системы действий в одном случае обеспечивается через нормативно гарантированное или коммуникативно достигнутое согласие, в другом случае - через выходящую за рамки сознания акторов ненормативную регуляцию частных решений. Различение между социальной интеграцией общества, связанной с ориентацией действий, и системной интеграцией общества делает необходимой соответствующую дифференциацию в понятии самого общества. Хабермас указывает при этом, что, исходим ли мы из мидовских понятий социальной интеграции или из основных понятий о коллективных представлениях у Дюркгейма, в обоих случаях общество рассматривается из перспективы участников (действующих субъектов) как жизненный мир социальной группы. В противовес этому общество из перспективы незадействованного наблюдателя может быть постигнуто как система действий, причем этим действиям приписывается функциональная ценность в зависимости от их вклада в сохранение устойчивости системы.[2]

Хабермас, правда, предостерегает, что концепция жизненного мира, которая предлагается, исходя из понятийной перспективы ориентированного на понимание действия, имеет ограниченную степень применимости. А поэтому он предлагает одновременно рассматривать общество и как систему, и как жизненный мир, с тем чтобы проследить зависимости, существующие между рационализацией жизненного мира и возрастанием сложности общественной системы и объяснить замеченные Дюркгеймом зависимости между степенями системной дифференциации и формами социальной интеграции.[3]

Рассматривая вопрос о том, каким образом жизненный мир как горизонт, в котором находятся коммуникативно действующие индивиды, ограничивается и изменяется с изменением структуры общества, Хабермас рассматривает понятие жизненного мира как комплиментарное понятию коммуникативного действия. Формально-прагматический анализ здесь нацелен, подобно феноменологическому анализу жизненного мира Гуссерля или анализу жизненных форм позднего Витгенштейна, на структуры, которые по отношению к историческим проявлениям частных жизненных миров и жизненных форм представлены как инвариантные. Формально-прагматическая исследовательская перспектива дает возможность Хабермасу использовать постановку вопросов, которые до этого обсуждались в рамках трансцендентальной философии, то есть направить взгляд на инвариантные структуры социокультурных жизненных миров.