Диссертация (Реализация региональными парламентами РФ функции социально-политического представительства (на примере регионов Западной Сибири)), страница 10

Представляется, что в условиях современной России говорить о наличии сформировавшихся устойчивых социальных групп с осознанными интересами, детерминирующими их принадлежность к тем или иным политическим организациям, преждевременно, что ограничивает эффективность применения пропорциональной избирательной системы при

⁹⁴ Сморгунов Л.В. Новые электоральные институты и региональные парламенты России: проблема эффективной репрезентации // Власть. 2006. №2. С. 34.

формировании регионального депутатского корпуса. В подтверждение выдвинутого тезиса можно привести выдержку из доклада генерального директора Всероссийского центра изучения общественного мнения В.В. Федорова: «Партийно-политическая система с мощным, но идейно аморфным и управляемым политическим центром и идеологизированными, но слабыми флангами выглядит прочной и предсказуемой. Ее поддержка населением основана на негативном отношении общества к оппозиции и готовности дать власти «карт-бланш» – «делайте что хотите и не мешайте нам делать то, что мы хотим». Однако нынешняя партийно-политическая система плохо выполняет функцию реального представительства слоев и групп российского общества, а интересы и политическое самосознание этих групп остаются скорее в латентном состоянии. Идеологическое лицо партий малоразличимо, все они в ходе избирательной кампании апеллируют к общим «популистским» идеологическим тенденциям, напирая на принципы социальной справедливости. Почти полностью оказалась подавленной и

региональная составляющая в партийной идеологии» ⁹⁵.

Таким образом, проблема функционирования современных региональных парламентов в качестве представительных органов власти в условиях существующей институциональной среды по большей части сводится к теме представительского потенциала российских политических партий, ставших основными акторами политического процесса.

Вопрос о роли политических партий как элемента представительной демократии в целом является дискуссионным. Еще на рубеже XIX-XX вв. на деструктивное влияние политических партий на общественно-политическую жизнь указывал, в частности, М.Я. Острогорский⁹⁶. Актуальность вопроса монополизации власти данными политическими структурами, проблемы партократии прослеживается и во многих исследованиях сегодняшнего дня.

⁹⁵ Федоров В.В. Политические и мировоззренческие ценности россиян и трансформация партийно- политической системы страны // Эмпирические исследования гражданского общества. М., 2008. С. 136.

⁹⁶ См.: Острогорский М.Я. Демократия и политические партии. М., 2010.

Все большую распространенность в академических кругах приобретает идея кризиса политических партий как института представительства. Так, об иррелевантности данных институтов пишет Х. Даалдер. Он считает, что партии более не отстаивают определенные принципы, а превратились просто в агентов по максимизации голосов избирателей, не имеющих собственной идеологии. Тот факт, что «все партии одинаковы», снижает их эффективность в формировании процесса принятия государственных решений и воздействии на него…⁹⁷. П. Меркль констатирует все более очевидный в последнее время упадок или, по крайней мере, глубокую стагнацию партий. Они все в большей степени теряют поддержку электората и уступают лидирующие позиции не только в области представительства

интересов, где на ведущие роли выходят альтернативные институты политического участия, такие как монопроблемные общественно- политические движения и группы интересов, но и в сфере принятия политических решений, вытесняемые государственной бюрократией, группами давления и неокорпоративистскими посредниками. Кроме того, значительно ослабли позиции партий и в выполнении еще одной важной задачи: с развитием масс-медиа и информационных агентств они становятся все менее значимыми участниками формирования политической «повестки дня» и политической коммуникации⁹⁸.

Усиление обозначенных тенденций некоторые исследователи, в

частности, А.Н. Кулик, связывают с особенностями перехода общества на следующую фазу эволюции – постиндустриальную, характеризующуюся

«размытой социальной структурой, высокой фрагментацией, плюрализмом интересов, замещением материальных ценностей постматериальными» ⁹⁹.

⁹⁷ Ишай Э. Политические партии Израиля в эпоху глубоких перемен: проверка теории иррелевантности (перевод) // Политическая наука: Политические партии и партийные системы в современном мире. 2006.

№1. С. 83.

⁹⁸ Кулик А.Н. Парадокс «заката» политических партий на Западе и его проекция на российскую многопартийность // Политическая наука: Политические партии и партийные системы в современном мире.

2006. №1.

⁹⁹ Там же. С. 114.

Несмотря на то, что в большинстве своем приведенные выводы базируются на анализе развитых демократий, представляется, что они в значительной степени применимы и для российской политии, однако, с рядом оговорок. Главная из них заключается в том, что в западном варианте партии вторгаются в государство с целью приспособить его для собственного выживания, в России же моноцентричная власть встраивает некоторые партии в свою вертикаль, чтобы обеспечить формальную легитимность и демократичность политической системы. Как справедливо охарактеризовали специфику современной конструкции государственного устройства России А.Ф. Иванов и С.В. Устименко, «не партии определяют политическое развитие режима, а режим по своему усмотрению моделирует партийное

пространство» ¹⁰⁰. Отчасти это связано с имитационным характером введения

многих институтов демократии, в частности, партий, свободных выборов, предусматривающих политический плюрализм и конкурентную. В результате партии не являются посредником между гражданским обществом и государством, превращаясь в полугосударственных агентов. По справедливому утверждению А.Н. Кулика, «они (партии – прим. А.Д.) все меньше способны выполнять функции артикуляции, агрегирования и выдвижения на политическую повестку дня интересов, а также функции коммуникатора и посредника между обществом и государством, – с этим

лучше справляются другие акторы» ¹⁰¹. Отсутствие в России партийно-

политической структуры, основанной на социальных и идеологических размежеваниях, позволяет говорить о большей, в сравнении с западными странами, актуализации проблемы функционального замещения политических партий масс-медиа, а вернее, заполнения последними свободного места в политическом пространстве¹⁰².

¹⁰⁰ Иванов А.Ф., Устименко С.В. Самодержавная демократия: дуалистический характер российского государственного устройства // Полис. 2007. №5. С. 62.

¹⁰¹ Кулик А.Н. Парадокс «заката» политических партий на Западе и его проекция на российскую многопартийность // Политическая наука: Политические партии и партийные системы в современном мире.

2006. №1. С. 122.

¹⁰² См.: Пшизова С.Н. Можно ли управлять демократией? Часть II // Полис. 2014. №1.

Говоря о представленности интересов в региональных легислатурах, о когерентности политического состава ассамблей, следует особенно остановиться на такой особенности российских партий, отмечаемой рядом исследователей, как элитаризм и клиентелизм¹⁰³. Влияние клиентел на партийную систему в российских условиях гораздо сильнее, нежели влияние широко представленных социально-групповых потребностей. Большинство партий, особенно играющих доминирующую роль в процессе принятия политических решений (за исключением, пожалуй, КПРФ), создаются не

«снизу», через процесс артикуляции и агрегирования социальных интересов, а «сверху», элитными группами. В результате, связь партий с общественными интересами видится весьма незначительной и опосредованной. Кроме того, сами партии не могут рассматриваться в качестве абсолютно самостоятельных акторов на политической арене, так как в условиях доминирующих патронажно-клиентельных отношений в российской политике они являются следствием деятельности тех или иных патронов во властной элите, которые заинтересованы в институционализации клиентелы для участия в выборах, оформления фракций и т.д. Таким образом, элита с помощью создаваемых ею партий защищает свои интересы в органах власти, придавая тем самым им (интересам) легальный характер. Однако для того, чтобы получить максимальное представительство в парламентах, клиентеле приходится решать задачу массовой мобилизации, адаптируя идеологию под требования групп населения, активно участвующих в электоральном процессе. Как следствие, можно констатировать, что на уровне региональных ассамблей работает не механизм представительства интересов различных групп жителей региона, а механизм неформального договора в рамках схемы «ты мне – я тебе». В этом случае население отдает голоса в поддержку клиентелы в обмен на прямые

¹⁰³ См.: Туровский Р. Региональные выборы в России: случай атипичной демократии // Институт Развития Избирательных Систем М., 1999–2010. [Электронный ресурс]. URL : http://www.democracy.ru/library/newsarchive/article.php?id=1342; Шашкова Я.Ю. Российские партии и государство: О применимости в российских условиях понятия «картельная партия» // Свободная мысль. 2010. №6.

материальные выгоды, получаемые в ходе избирательной кампании (от площадки во дворе дома до проведения праздничных мероприятий и т.д.), а также фрагментарное рекрутирование во властные и партийные структуры представителей целевой группы и частичное представительство их интересов. Однако при неравноправном положении сторон данного

«договора» и неформальности его заключения, обязательства, взятые сторонами, не носят предметного характера¹⁰⁴.

Одной из причин отсутствия постоянного «диалога» между партиями и электоратом видится то, что первые в большинстве своем ограничили свою работу по линии «обратной связи» лишь выборным процессом, слабо реализуя или не реализуя вовсе коммуникацию между обществом и властью в межвыборный период, что является важнейшим условием реализации политического представительства. Не случайно все чаще в работах исследователей встречается сравнение партий с игроками рынка, а для описания их деятельности и партийной системы в целом используются категории рыночных отношений. Например, И.Л. Кинзерская политическую конкуренцию в России конца XX – начале XXI вв. характеризует понятием олигополия, под которой понимается «состояние рынка, на котором присутствуют значительное число обособленных потребителей и малое количество производителей, каждый из которых может удовлетворить большую долю общего рынка», и существование которой немыслимо без одобрения на то правящего класса. «В этом плане современный российский политический рынок с одним доминирующим актором «Единой Россией» представляет собой идеальный тип олигополии, который имеет поддержку как со стороны властвующей элиты, так и большей части граждан в

сравнении с другими политическими силами» ¹⁰⁵. С.В. Васильева в качестве

характеристики современных партий указывает «технологизацию их

¹⁰⁴ Туровский Р. Региональные выборы в России: случай атипичной демократии // Институт Развития Избирательных Систем. М., 1999–2010. [Электронный ресурс]. URL : http://www.democracy.ru/library/newsarchive/article.php?id=1342

¹⁰⁵ Кинзерская И.Л. Политическая конкуренция в контексте результатов выборов 2011-2012 гг. //

деятельности», которой сопутствует развитие «партийной коррупции», связанной с выделением внутри партий узкого круга лиц – элиты, концентрирующей в своих руках право формировать партийные списки на выборах и т.д.¹⁰⁶ А.В. Кынев и вовсе называет политические партии

«поставщиками услуг», пользующимися в различных электоральных циклах популярностью у «клиентов» (т.е. кандидатов)¹⁰⁷.

При рассмотрении региональных парламентов в качестве ЦПР, выполняющих представительную функцию и формируемых посредством конкретного типа избирательной системы, приобретают значение также особенности функционирования современных российских политических партий в рамках данных органов власти. Естественно, что в легислатуре партию представляет лишь ограниченное число ее членов (или сторонников), эта группа занимает особое место как в публичной деятельности данного института, так и в его внутренней организации. Это приводит к возникновению вопроса доминирования при определении стратегии и тактики использования государственной власти, в том числе и в стенах законодательного органа, либо партийных депутатов и их объединений, либо партии в лице ее руководителей и активистов. Подмечено, что пропорциональная избирательная система провоцирует усиление тенденции доминирования руководства партии, а мажоритарная – депутатского корпуса. В первом случае воздействие партии на законодательный процесс осуществляется, как правило, в форме директивных указаний депутатскому корпусу, при этом процесс принятия политических решений характеризуется ориентированностью на более бескомпромиссные и нонкомформистские настроения партийного актива. Во втором случае наблюдается в определенной мере разграничение функций между партийным руководством и партийными депутатскими объединениями, согласование законодательных