Лекционный курс по истории (Лекционный курс), страница 8

Уподобляли древнерус­ский христианский город палестинскому Ие­русалиму и поклонные горы, бывшие у Киева, Вла­димира, Новгорода, Москвы и почти у всех крупных рус­ских городов и монастырей. Это явная параллель "поклон­ной" горе близ Иерусалима, описанной русским паломником игуменом Даниилом в начале ХII века в его “Хождении”: "...И есть там пологая гора близ дороги, на рассто­янии примерно версты от Иерусалима, – на той горе ссажи­ваются с коней все люди, и кладут там крестные поклоны, и поклоняются святому Воскресению при виде Иерусалима. И бывает тогда радость великая всякому христианину при виде святого града Иерусалима, и слезы льются тут у веру­ющих людей". Поклон­ные горы русских городов – это тоже возвышенно­сти, с которых путники впервые видели город в его целостности и где они тоже, слезая с коней и повозок, молились и поклонялись городу. С поклонной горы путнику открывалась прекрасная панорама, где доминировали купола и коло­кольни храмов, монастырей, крепостные стены с надвратными церквями и башнями. Древнерусский город воспринимался людьми не просто как жилой, торговый или ре­месленный центр (куда ехали с обычными житей­скими нуждами), но и как святыня, святой город, объект молитвенного поклонения, подобный Иерусалиму. Таким образом, го­род был местом таинственного присутствия и пребывания Небесного Царя Славы, иными словами – архитектурным образом Града Небесного и Церкви Небесной.

Город имел свой геометрический или символический центр, который отмечался неким открытым, лобным местом, что тоже является калькой с греческого «Голгофа». Здесь служились праздничные молебны, обращались к народу с проповедями, с княжескими посланиями и указами. В Риме таким центром города был Миллиарий, от которого отсчитывались все расстояния в империи. В Киеве лобное место находилось на площади близ святой Софии.

Но Константинополь строился не только "во образ" Иерусалима, но, прежде всего, – "во об­раз" Рима как традиционной столицы империи. Поэтому Кон­стантинополь – это "Новый" или "Второй Рим", а Москва будет "Третьим Римом". Так, русские сто­лицы искони приобретали двойное значение – церковных, святых и политичес­ких, державных центров. Два "образа" – иеруса­лимский и римский – соответствовали двуединству духовной и плотской природы в человеке, двуединству церковной и государственной власти в христианском обществе. С древнейших времен русский город сознательно устраивался – во образ реальных истори­ческих святых городов, а через них – и вo образ грядущего Небесного Царства.

3. Москва – древний центр славян-вятичей.

"Начало Москвы" скрыто в глубине веков. В последнее время в исследованиях Г.Я.Мокеева выявлена сущест­вовавшая до Москвы ее неведомая предшественница – "Мóсковь". Московь упоминается в известиях XII века самых ранних и наиболее добротных русских летописей. Первое упоминание под 1147 годом связано с при­глашением на встречу суздальским князем Юрием Долгоруким новгород-северского князя Святослава Ольговича (отца князя Игоря – героя "Слова о полку Игореве"). В Московском летописном своде конца XV века адрес встречи указан так: "Юрги река: "Буди, брате, ко мне на Московь". Надо отметить, что поскольку в про­цессе смены термина "Московь" на сло­во "Москва" пропало второе "о", то, видимо, оно было безударным, т.е. ударение в древнейшем термине приходилось на первое "о" и он про­износился как "Мóсковь"!

Последнее упоминание Москови под 1177 годом связано с известием о набеге рязанского князя, оно отразилось в разных русских летописях: "Глеб же на ту осень приеха на Московь и пожже город весь и села", "Глеб пожег Московь иде к Рязаню", "Позже Московь всю: и город, и села". Таким образом, название нашей столицы "Москва" появилось только в ХIII столетии. Соблюдая историческую точность, мы не можем говорить: "Город Москва в XII веке", – в это время су­ществовала еще Московь, как мы не можем утверждать, что в 1703 году был основан Петроград. Из известий летописей видно, что Московь ХII века – это некая обжитая территория, гнездовье разнородных поселений ("и город, и села"). Обитатели Москови – "московляне"; лишь позд­нее, начиная с 1213 года, в летописях появляются "москвичи" – жи­тели города, и это название устанавливается окончательно вплоть до наших дней. Неслучайно преобладают "территориальные" предлоги "на", "с" (на Московь, на Моськви, с Москве) вместо "городских" – "в", "из", "около" (в Киев, из Новгорода, около Ростова), встре­чающихся все чаще по отношению к городу Москве по­зднее, начиная с ХIII века. Отделение города от поселений Москови произошло после бедствий 1237 года, когда пол­чища Батыя, уничтожив многие русские города, на Москве "город... и села пожгоша". Такими бедствиями была уничтожена Московь, а вместо нее остался город Москва.

В Древней Руси название города означало одновре­менно и название тянувшейся к нему земли-волости. Видимо, в этом секрет того, что появляющийся позднее в центре такой зем­ли "город" – понятие мужско­го рода – наследует себе женское имя земли, волости. Так, очевидно, воз­никли имена: Тверь, Рязань, Коломна, Лопасня, Кост­рома, Орша... А вот Мещера так и не обрела одно­именного города. В "московском" случае обнаружива­ются два названия: сначала "Московь" для земли-во­лости, затем слегка скорректированное – "Москва" – для города-волости. Территория московлян включала ПОРЕЧЬЕ реки Москвы, где археологи давно открыли множество курганов, курганных групп, городищ славян-вятичей. В Москве и близ нее дохристианские захоронения XI – начала ХIII века до недавнего времени сохранялись на Яузе, в Останкино, Тушине, Одинцове, Матвеевском, Очакове, Черемушках, Чер­танове, Царицыне, Теплом Стане, Конькове, Бирю­леве, Братцеве, Косине, Люберцах. Ожерелье городищ, окружающее терри­торию Москови-земли, свидетельствует, видимо, об охранении ее границ. Эта земля простиралась от Рузы почти до Бронниц; именно здесь встречаются курганы московских вятичей с характерным погребальным обрядом и инвентарем: захоронениями на горизонте (поверхности земли) или с мелким заглублением (до 0,5 м), семилопастными височными серьгами-подвес­ками, решетчатыми перстнями, пластинчатыми загнутоконечными браслетами, бипирамидальными стеклянными бусами. Араб­ские источники с середины IX века указывают нали­чие у славян некоего полугосударственного образования "Вантит": из страны "Вантит" в Поочье выделилась на севере небольшая страна "Московь".

Земля славян-вятичей имела свои центры: известны города Дедославль (где они созвали свое вече), Кордно (где сидел судья-князь), Перевитск – культовый центр, где, возможно, стоял огромный идол (стень) верховного бога вятичей пятиглавого Перевита. Кстати, слово "князь" переводится как "я – закон", судия, "я – правда": "КЪН-АЗ" от "аз" – я, и "кона" – положительных, ут­верждающих жизненных правил, в отличие от "закона" – правил отрицающих, а вместе – "правды". Очевидно, и град в устье Не­глинной имел свое имя: позд­нее он назывался "Кремником", потом "Кремлем". Но более древнее имя – Бор-город: древнейшие церкви Кремля – Рождества св.Иоанна Предтечи на Бору и Спаса Преображения на Бо­ру; в Занеглименье суще­ствовала "Боровская дорога". Для объясне­ния топонима "на Бору" существуют три гипотезы: условно их можно назвать как "лесная", "видовая" и "складская". "Лесная" гипотеза связана с тем, что "на том месте бор был, и церковь та в том лесе срублена", который до основания городка рос на кремлевском холме. Но если лес срублен, постройки уже не стоят "на бору", и топоним не будет жить. "Видовая" гипотеза исходит из того, что "боровицкие объекты" занимают оконечность кремлевского холма-мыса; чтобы хра­мы зрительно были "на бору", то есть стоящими над лесом, достаточно, чтобы лес рос не сверху хол­ма, а ниже, по склонам, по берегу Неглинной. Действительно, бурная в паводки река Неглинная подмывала кремлевский холм, и укрепление его посадкой леса у подножия крутого берега были не только целесообразны, но и крайне необходимы. Бор при этом скрывал из виду крепостную стену городка, но остав­лял видимыми "на бору" храмы.

М.П. Кудрявцев предложил третье толкование то­понима. Слово "бор" означает не только "лес", но также налог, дань, побор; "черный бор" со­бирался ханами Зо­лотой орды с порабощенной Руси внеурочно (отсюда "брать", "собирать"). Крепость на Не­глинной в X – ХII веках была, вероятнее всего, мес­том хранения собираемого со всех московитян налога бора, отчего и происходит название "Бор-города". Кстати, кремлевские церкви позднее появились не только "на Бору", но и "под Бором", вокруг городка. "Складская" гипотеза подтверждается и аналогиями с другими русскими городами, где крепость называлась: кром (крем), кремник. И на кремлевском мысу по­явился сначала кром, с приращением предградья крепость стала Кремником, а с новым приращением и строительством каменных стен превратилась в Кремль. Кром в Новгороде, Пскове, Великих Луках, Себеже был городом-складом, плотно заставленным клетями-закромами, в которых хранились семейные ценнос­ти, хлеб-зерно, оружие, доспехи на случай войн, осад, бедствий. При нападении врагов население городка запиралось в крепости и отбивалось от осаждавших, питаясь запасами кромских клетей (отсюда "закрома", "укромный", т.е. спрятанный, потаенный). Понятия "бор" и "кремник" дают единую характеристику мысового городка и как склада для хранения общественного налога, соби­раемого с московлян, и как крома, где в се­мейных клетях хранились зерно, ценности, оружие жителей предградья.

В центре предградья, в Кремнике, на месте нынешней Соборной площади, находилась вечевая площадь московлян, здесь размещалась каменная круг­лая в плане вечевая степень, а позже и большой городовой колокол. На западном конце вече­вой площади стояла общественная изба, или Гридница, где решались вопросы жизни Москови, вер­шился суд; позднее здесь была возведена существующая ныне Грановитая тронная палата. Жилая застройка предградья, если и была, то типа осадных дворов; в основном жили в окружавших Бор-город селах, где могли держать скот, птицу, разводить огороды и сады. Но двор "главы администрации" размещался здесь (тоже не в Крому, а в Кремнике), там основал свой княжий стан Юрий Долгорукий, вероятно, на месте двора боярина Кучки; здесь позднее находился дворец московских князей, затем царей (Большой Кремлевский Дворец). Под Бор-городом на Подоле существовал укрепленный посад – Боровицы ("Боровицкий" мост через Неглинку, "Боровицкие" ворота); территория в устье речки на Подоле была значительней, т.к. в древности Неглинная впадала в Москву-реку западнее (прямой ров от Неглинки в реку Москву прокопан в 1360-е годы).

Бор-город в X – XII веках выделялся среди других поселений Москови своим замечательным местопо­ложением. Он находился на холме в 25 метров высо­той над уровнем реки. Крутые берега в сочетании с искусственными укреплениями делали его сильней­шей крепостью округи. Бор-город размещался к тому же в своеобразном фокусе долин рек, речек, оврагов и, следовательно, отовсюду хорошо просматривался, а с холма были далеко видны подходы к нему. Пере­сечение около града-крепости водных и сухопутных дорог делало его стратегически важным пунктом зем­ли. Общественный склад для налогов (бора) в мысовом городке, вечевая площадь в предградье, две ли­нии укреплений, наконец богатые археологические находки (серебряные украшения), найденные на тер­ритории – все это позволяет считать, что в Бор-горо­де "обитала власть" московлян, что был он центром управления Москови. В нем же и в окружавших его поселениях проживало, надо пола­гать, основное ядро московского войска.

В XI – первой половине XII века Московь была од­ной из сильнейших волостей вятичей, хранившей остатки родового строя, устоев племенного быта, языческих обрядов, хотя вокруг уже существовали феодальные княжества: Новгородское, Смоленское, Черниговское, Рязанское, Ростово-Суздальское. В середине ХII века стараниями суздальского кня­зя Юрия Долгорукого Московь вошла в состав Ростово-Суздальской зем­ли. Тверская летопись под 1156 годом гласит: "Князь великий Юрий Володимеричь заложи градъ Москьву на устии же Неглинны выше реки Аузы", т.е. "на устии же Неглинны", там же, где существовал до этого. Поэтому Юрий Долгорукий не является основа­телем города Москвы: в сообщении точно указано повторное действие. Юрий Долгорукий лишь перестроил Бор-город в устье Неглинной, причем сделал это летом-осенью 1146 года, как об этом писал В.Н. Татищев, ссылаясь на утраченные позже летописи. Зимой князь совершил поход в Новгородскую землю, взяв "Мсту всю" и разграбив Торжок, а весной 1147 года пригласил "на Московь" новгород-северского князя Святослава Ольговича. Таким образом, Московь, чью историю еще предстоит изу­чить и написать, просуществовала в целом около 400 лет – с конца VIII и до середины XII вв.

4. Москва – памятник градостроительного искусства.

Размещение “града” Москвы на высоком мысу в развилке двух рек, Москвы и Неглинки, позволяло использовать реки в качестве естественных защитных преград. Впоследствии возведенная в междуречье стена Китай-города учитывала противостояния нападающему противнику со стороны поля. Таким образом, система обороны города с самого его “начала” была не круговой, а направленной. Эта система типична для большинства древнейших русских городов, расположенных в развилке двух рек. Подобный рост Москвы выразился в создании в междуречье двух линий обороны, в Пскове их было четыре. Развитие города только в одном направлении сопровождалось, однако, существенными неудобствами: каждый новый посад междуречья все более отдалялся от центра.