Диссертация (972184), страница 27
Текст из файла (страница 27)
В контекстерассматриваемой эпохи образ «талуша» является своего рода связующим звеноммежду русской и национальной литературами.Основные его черты – традиционное еврейское воспитание, последующийбунт против национальный традиции, попытка вырваться из её пут, терпящаякрах, положение на стыке двух национальных миров – воплотятся и в герояхрассказов И.Э. Бабеля.1233.2. ГЕРОЙ-БУНТАРЬ В КОНТЕКСТЕ ПРОЗЫ И.Э.БАБЕЛЯГерой конармейского цикла И. Э.
Бабеля (с рядом оговорок) тоже являетсяавтобиографическим 332. Это молодой человек, происходящий из зажиточнойеврейской семьи, получивший традиционное образование и устремившийся, как иего предшественники–талуши, к новым знаниям, европейскому просвещению. Онрекомендуется кандидатом прав Петербургского университета и очень гордитсясвоей учёностью, что, впрочем, служит лишним поводом для насмешек состороны казаков: «Ты из киндербальзамов… и очки наносу. Какойпаршивенький!..
Шлют вас, не спросясь, а тут режут за очки» 333, – говоритЛютову гигант Савицкий, красотой и мощью которого восхищается рассказчик.Подобные насмешки терпят и европейски образованные талуши от физическикрепких выходцев из народа: «До чего ж он был хорош: кольца кудрей спадают налоб, – описывает повествователь своего конкурента, – сам сидит на кончике стулав центре комнаты, раскачивается, будто хмельной.… Бурлак да и только!... А что?Пришлось-таки нашему петушку поклевать сухой корочки – ха-ха-ха! –Вегетарианец334 ты наш, – обратился он радостно к сидевшему рядом Хагзару, –теперь-то поумнел? Ну, давай поборемся…Он обхватывал Хагзара и принималсясгибать его, словно хотел переломить пополам, а тот отчаянно изворачивался,силясь выскользнуть из непрошеных объятий и прося прекратить эту возню» 335. Вобоих случаях подчёркивается цельность и природная, стихийная сила человекаиз народа, которой физически немощный герой не может противиться.332О проблеме героя в конармейском цикле см., например: Белая Г., Добренко Е., Есаулов И.«Конармия» Исаака Бабеля.
М., 1993.; Есаулов И. Рассказчик и автор в художественном миреБабеля // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 71-72; Кацис Л. Герои Бабеля и эволюцияеврейского мира. К типологии творчества писателя // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 7376.; Ковский В. Исаак Бабель: неподдельная жизнь и беллетристические поддлеки // Вопросылитературы. 2002. № 3. С. 73; Косанович Б. Образ униженного и оскорбленного еврея в«Конармии» Бабеля // Studia rossica posnaniensia. Poznan, 1998.
V. 28. С. 15-19.; Левин С.Действительность и ее художественная трансформация в рассказе И. Бабеля // Метод итворческая индивидуальность писателя в советской литературе. Пермь, 1975. С. 73-86.333Бабель И.Э. Мой первый гусь//Бабель И.Э. Сочинения. М: Художественная литература,1990. Т.2. С.32334Многие талуши, как и авторы, создавшие их, разделяли идеи толстовства.335ГнесинУ.Н.Стороною[Электронныйресурс].URL:http://wwwr.openu.ac.il/kurs/sifrut/gnesin_storonoyu.html#_ftnref1 (дата обращения:06.05.2015).124И если героя Гнесина упрекают в толстовстве, то Лютова в одном израссказов336 называют молоканом.
Оторвавшись от мира еврейской традиции,Лютов так и не смог стать полноправным товарищем солдат Первой конной, емупостоянно приходится доказывать своё право на существование в их рядах.«История “невхождения”, – как справедливо отмечает литературовед Стив Левин,– Лютова в конармейскую массу является важнейшим сюжетообразующимфактором всей книги»337. Кроме того, он, как и классические представителиталушей, всё ещё слышит «трепет крыл Шехины», зов предков: «В субботниекануны меня томит густая печаль воспоминаний. Когда-то в эти вечера мойдед поглаживал желтой бородой томы Ибн-Эзра338. Старуха в кружевной наколкеворожила узловатыми пальцами над субботней свечой и сладко рыдала.
Детскоесердце раскачивалось в эти вечера, как кораблик на заколдованных волнах...» 339.Мотив «субботней тоски», когда явственно ощущается «трепет раненныхкрыл позабытой Святыни»340 встречается во многих рассказах о «талуше»(особенно у М. Й. Бердичевского), это единственный день в неделе, когда герой,отринувший веру предков, чувствует частичку многовековой традиции в своёмсердце: «Михаэль согласился. Он пришел к ней в пятницу, в сумерки. Этот часдо сих пор был для него связан со смутными, неясными воспоминаниями овозвышенных чувствах, которые когда-то пробуждали в нем древниепеснопения в честь царицы Субботы (Выделено нами. – И.Ю.). До сих пор онне может работать в этот час и чувствует, что именно сейчас завершается неделя.Он умывается, надевает чистое платье, прибирает книги...
Если бы он могпризнаться себе, что в его душе поднимается в этот час тоска по родству, посвоему народу, что он почти готов в этот час накрыть стол белой скатертью ... Но336Рассказ «После боя».Левин С.С еврейской точки зрения… Избранные статьи и очерки. Иерусалим: Филобиблон,2010.С.30.338Авраам Ибн-Эзра (1089-1164гг.)-средневековый еврейский мыслитель. Любопытно отметитьтот факт, что Барух Спиноза (его имя довольно часто встречается в рассказах Бабеля, вчастности в конармейском цикле) обосновал свою еретическую, по мнению еврейской общиныАмстердама, концепцию о том, что Тора не могла быть написана во времена Моисея, опираясьна комментарии Ибн-Эры к Второзаконию.339Бабель И.Э.
Гедали//Бабель И.Э. Сочинения. М: Художественная литература, 1990. Т.2.С.29.340Бялик Х.Н. Последний// Бялик Х.Н. Стихи и поэмы. Иерусалим: Библ. Алия, 1994. С. 97.337125он не желает в этом признаваться, изо всех сил старается справиться с собой иобычно выходит пройтись, выбирая для прогулки чужие, незнакомые места.Каждая новая улица, каждый новый дом вступают с ним в союз, утишая боль, каксонное зелье. Главное, что в такое время ясность мысли изменяет ему, душамается и ищет близости с другой душой»341.Лютов, живущий на несколько десятилетий позже, не боится признатьсясебе в тоске по уходящей Традиции, он требует у старого Гедали, одного изпоследних оплотов местечковой культуры, «еврейский коржик, еврейский стаканчаю и немножечко этого отставного бога в стакане чаю» 342, но, увы, мир,столетиями опиравшийся на Галаху, рухнул, и герой получает отрицательныйответ: «Нету, – отвечает… Гедали, навешивая замок на свою коробочку, – нету.Есть рядом харчевня, и хорошие люди торговали в ней, но там уже не кушают,там плачут»343.Данная фраза является отсылкой к Плачу Иеремии: «Как одиноко сидитгород, некогда многолюдный! Он стал, как вдова; великий между народами, князьнад областями сделался данником.
Горько плачет он ночью, и слёзы его наланитах его. Нет у него утешителя из всех, любивших его; все друзья егоизменили ему, сделались врагами ему»344. Заповедный Иерусалим вместе с егоХрамом остался в коробочке, на которую повешен замок, а её хранитель пытаетсянайти компромисс между Революцией и Субботой: «Революция – скажем ей «да»,341Бердичевский М.Й. Два стана [Электронный ресурс]. URL: http://wwwr.openu.ac.il/kurs/sifrut/berdich_dva-stana.html (дата обращения:06.05.2015).342Сам И.Э.
Бабель, хотя и не был религиозен, но до конца дней сохранил подсознательнуюсвязь с еврейской традицией. Показательно в этом отношении его письмо к А.Г.Слоним,написанное в конце первого пребывания в Париже (7 сентября 1928 г.): «Милая АннаГригорьевна.
Пишу Вам сего числа в 12 часов ночи. Только что вернулся из еврейскогоквартала St. Paul возле Place de la Bastille. Ко мне приехали из Брюсселя прощаться мама ссестрой (я уже писал Вам, что выезжаю в Россию в последних числах сентября). Я их угостилсегодня еврейским обедом – рыба, печенка, кугель, не хуже, чем в Меджибеже у цадика – ипровел по необычайным этим уличкам – удаленным как будто от Парижа на сотни километрови все-таки в Париже, – по грязным извилистым уличкам, где звучит еврейская речь, продаютсялюбителям свитки Торы, где у ворот сидят такие старухи, которых можно увидеть, разве тольков местечках под Краковом».
Цит. по Бабель И.Э. Сочинения. Том 2. М: Художественнаялитература, 1990. Т.1. С.256.343Бабель И.Э. Гедали//Бабель И.Э. Сочинения. М: Художественная литература, 1990. Т.2. С.31.344Плач 1:1, 1:2.126но разве субботе мы скажем «нет?»345. В какой-то момент Кирилл Лютов,оторвавшийся, казалось, от корней, намеренно позабывший стихию народнойеврейской речи, переходит на язык Гедали, который, будучи носителем идиша,думает на родном языке, переводя свои мысли на русский, делает своеобразныйподстрочник (См. Гл.2): «Интернационал, пане товарищ, это вы не знаете, с чемего кушают… Его кушают с порохом, – ответил я старику, – и приправляютлучшей кровью346…».
Старьёвщик использует идишскую идиому «mit vos est menes»347 («с чем его едят»), и Лютов реагирует на этот своеобразный шибболет,подхватывая выражение и используя его в собственной речи 348. Таким образом, онневольно демонстрирует не только духовное, но и языковое родство со своимсобеседником, человеком, на первый взгляд, совершенно иных взглядов иубеждений.
Кроме того, по мнению Д. Э. Розенсона, само имя Гедали появляетсяв рассказе неслучайно. Как отмечает исследователь, «почти наверняка это намёкна праведного Гедалию, которого вавилонский царь Навуходоносор послезавоевания Иерусалима назначил наместником Иудеи. После этого назначениямногие евреи вернулись в Иудею, однако Гедалия был убит посланцамивраждебного царя около 582-581 гг. до н.э. Его убийство стало концом еврейскогоправления после разрушения Первого Иерусалимского Храма (Иер., 40 и 1 Цар.,25).
В Талмуде (трактат «Рош-а-шана») говорится, что однодневный пост,установленный в память об убийстве Гедалии, учит… что смерть праведногочеловека сопоставима с разрушением Храма, самого святого места для еврейскогонарода»349.Для того чтобы хотя бы на время перестать быть чужим для казаков,Лютову приходится переступать через себя, жертвовать своими идеалами. Вследующем за «Гедали» (хронологическим его продолжением является «Рабби»,но все вместе эти три рассказа образуют своеобразный триптих) рассказе «Мой345Бабель И.Э.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
