Диссертация (972184), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Вдруг она взбесилась.– Как ты смеешьговорить, цто у нас денег много? Герш-ту {Это,исковерканная в смысле и в произношении, немецкая фраза: horst du? Слышишьли ты? Жиды, особенно жидовки, в Польше употребляют это герш-ту в каждомслучае, когда сердиты или недовольны: оно отвечает русскому: вот те на, или:видишь ли, каков!}! Разве ты видал и сцитал наси деньги? Герш-ту! Ах ты хомут!Ах ты дуга {Так жиды бранят слуг и мужиков.}! Как ты смеешь говорить, цто унас есть деньги! – жидовка тряслась от злобы, грозила мне кулаками и, вероятно,ударила бы, если б я не приосанился и не вскрикнул в свою очередь213.В последствии женщины-еврейки, которые встречаются в произведенияхрусской литературы ХIХ – начала ХХ вв.
не реже, а возможно, даже чаще своихсоплеменников-мужчин, либо практически безмолвны (демонические восточныекрасавицы, вроде героини рассказа И. С. Тургенева «Жид»), либо плохо владеютрусским языком (о чём сообщаются в примечаниях – как, например, в рассказе А.И. Куприна «Жидовка»), либо говорят на идише, звучание которого авторами непередаётся.Характерный еврейский акцент и облик отмечает М.
Е. Салтыков- Щедрин:«Еврей самый солидный напоминает внешним своим видом подростка,путающегося в отцовских штанах... Смешной ламбсердак, нелепые пейсы, заячьяторопливость, ни на минуту не дающая еврею усидеть на месте, – чего ещенужно? Еврей и ходит не так, как люди, и говорит не так, как люди, и смотрит нетак, как люди... А как смешно и даже гнусно он шепелявит: «Что, еврей, губамимнешь?» – «Дурака шашу214!»«Салтыков, – как отмечает Д. О.
Заславский, – выводит целую коллекциюкомических евреев, разбогатевших подрядчиков, откупщиков, ростовщиков. Все213Там жеСалтыков-Щедрин М.Е. Недоконченные беседы //Собрание сочинений в двадцати томах. М.:Художественная литература, 1973. Т.15. Кн.2. С 165.21476они говорят со смешным акцентом, у всех смешные манеры. «По царке! По двецарки на каздого ратника зертвую! За веру!» – провозглашает в патриотическомвосторге откупщик, «перекрест из жидов» («Тяжелый год 215» ).Ф. М.
Достоевский в своём творчестве не отступает от общепринятых«правил» передачи еврейской речи. Маленький человечек в ахиллесовой каске, налице которого отпечаталась «вековечная брюзгливая скорбь», ставший последнимсобеседником Свидригайлова, обладает не только характерной внешностью, но ине менее узнаваемым акцентом 216:– А-зе, сто-зе вам и здеся на-а-до? – проговорил он, все еще не шевелясь ине изменяя своего положения.– А-зе, сто-зе, эти сутки (шутки) здеся не места!– Да почему же бы и не место?– А потому-зе, сто не места217.В «Записках из Мёртвого дома» Достоевский выводит колоритный образеврея-каторжанина, острожного ювелира и ростовщика Исая Фомича Бумштейна.«У Достоевского, – пишет Д.
О. Заславский, – Исай Фомич прежде всего смешнаяфигура и даже единственная в «Мертвом доме» смешная фигура. Все в ИсаеФомиче вызывает смех, и не может серьезный, печальный, вдумчивыйДостоевский без улыбки смотреть на еврея, который видом похож на «цыпленка»,поет какой-то «смешной мотив», во время молитвы делает «смешные жесты» 218 инадевает смешные украшения – «так что, казалось, изо лба Исая Фомича выходилкакой-то смешной рог».
Даже свирепый майор, начальник острога, и тот215Заславский Д. О.Евреи в русской литературе// Еврейская летопись. П.-М. Сб.1. С 61.Весьма показательно, что демонического Свидригайлова у самых врат потустороннего миравстречает именно такой персонаж. В народном представлении еврей (как и вообще «иноземец»,«басурманин») очень часто ассоциируется с тёмными силами. Таким образом, получается, чтогрешника Свидригайлова утаскивает в самое пекло маленький бесёнок.217Достоевский Ф.
М. Преступление и наказание//Собрание сочинений в 9 томах. М.: АСТ,2009. Т.3. С 457.218О «смешных жестах», сопровождающих еврейскую молитву, родоначальник хасидизмаИсраэль Бааль Шем Тов писал следующее: «Тот, кто смеётся над такими страннымителодвижениями, подобен человеку, который бы стал смеяться над судорогами и дикимикриками тонущего человека.
Ведь молящийся, совершая подобные движения, борется сволнами земной суеты, не дающими ему сосредоточиться на мысли о божественном » (Цит. по:Еврейская энциклопедия. Т.4. С. 449 (ст.Бешт).21677«фыркнул от смеха», увидя Исая Фомича на молитве»219. Говорит он тоже оченьсмешно и всё с тем же акцентом. На вопрос повествователя, зачем емунепременно нужно вывести клейма с лица при помощи особой мази он отвечает:"Не то нельзя будет зениться…а я непременно хоцу зениться.
220"В XX веке, после многочисленных исторических катаклизмов, войн ипотрясений, происходит переосмысление образа «Другого», в том числе – иеврея. Постепенно разрушается традиционный местечковый уклад, что влечет засобой демифологизацию данного персонажа.
Он больше не герой быличек,бывальщин и армейских анекдотов, о котором все слышали, но никто не видел, онтеперь полноценный участник общественной и культурной жизни. Это уже несмешной чумазый человечек с забавными повадками и несуразным акцентом,живущий в грязном местечке, это полноценный сосед, одетый по европейскоймоде, прекрасно владеющий русским языком и светскими науками, границамежду «своим» и «чужим» постепенно размывается. Литература не всегдапоспевает за столь стремительными изменениями: поменялся сам «Другой», номодель его изображения, в целом, осталась прежней. Так, многие авторыпродолжали – по старой памяти – воспроизводить «традиционный» еврейскийакцент.
В качестве примера приведём несколько фрагментов из романа И. С.Шмелёва «Лето Господне» и рассказа одного из ярчайших представителей Второйволны русской эмиграции Бориса Филиппова (Б. А. Филистинского) «Курочка».Речь цирюльника Сай Саича 221, одного из персонажей романа «ЛетоГосподне», довольно богата, ей свойственны редупликации (“бритвы-ритвы”,“нозницы-мозницы”, “сильце-мильце”), она изобилует забавными присказками(«помада, какой никому не надо»), но акцент остаётся всё тем же:«Папасенька будет рязеный, будет сутить, как на теятре!219Заславский Д. О.Евреи в русской литературе// Еврейская летопись. П.-М. Сб.1. С 63.Достоевский Ф.М. Записки из мертвого дома // Собрание сочинений в 15-ти томах.Л.:Наука,1988.
Т.3.С.65.221Судя по всему, цирюльник допускает «характерную» фонетическую ошибку уже всобственном имени. Очевидно, зовут его Шай (так звали, к примеру, ивритского писателяАгнона, имя переводится как «подарок»). Впрочем, не исключено, что он тёзка ювелира из«мёртвого дома»: Исай.22078Сай-Саич открыл коробку, а там куча волос, будто от разных содраны:рыжие, черные, седые... Мне стало неприятно, до тошноты. У нас рассказывали,что это парики, их сдирают с покойников в больнице. Отец говорит Сай-Саичу:– Приладь по мне. А не с покойника?..– Ну, и сто зе буду вам голову мороцить! и-с покойника! У покойникаволосики завсем зе мертвые, а эти... зивенькие завсем.
Это я сам на клейкю спузирем лепляю. Мозете понюхать, какэ дусисто…»222.Интересно и то, как повествователь-ребёнок223 воспринимает «Другого»:«Его еще зовут – «кантонист»224, почему так зовут – никто не знает. Он не весьправославный, а только «выкрест». Отец его был «николаевский солдат». Оночень смешной, хромой, лысый и маленький. Хорошо знает по болезням, не хужефершала. И стрижет, и бреет, и банки-пиявки ставит, и кровь пускает, и всякиепластыри изготовляет. Не говорит, а зюзюкает (Здесь и далее курсив наш. –222Шмелёв И.С. Лето Господне.
М.-СПБ.: Лествица, 1998. С. 245.Подробнее о восприятии национального мира повествователем-ребёнком см. раздел 3.3.224Кантонисты – в 1805–56 гг. название в России несовершеннолетних солдатских сыновей,числившихся с рождения за военным ведомством, а также взятых принудительно в кантонистымалолетних бродяг, детей евреев, раскольников, польских повстанцев, цыган и прочих. Евреи,согласно указу императора Николая I о введении для них натуральной воинской повинности (26августа 1827), принимались к призыву с 12 лет. Еврейские дети-рекруты до 18 лет направлялисьв батальоны кантонистов, откуда большинство их попадало в школы кантонистов (от общегочисла всех кантонистов туда брали только 10–13%; так, в 1842 г.
– 37,5 тысяч из 293 тысяч, а в1856 г. — 37,2 тысяч из 372 тысяч), а немногих определяли в села на постой, либо в ученики кремесленникам. Годы пребывания в кантонистах евреям не засчитывались в срок военнойслужбы (25 лет).В «Былом и думах» А.И. Герцен с ужасом описывает быт кантонистов:"Видите, набрали ораву проклятых жиденят с восьми-девятилетнего возраста. Во флот, что ли,набирают, – не знаю. Сначала было их велели гнать в Пермь, да вышла перемена – гоним вКазань. Я их принял верст за сто. Офицер, что сдавал, говорил: беда и только, треть осталасьна дороге (и офицер показал пальцем в землю). Половина не дойдет до назначения, – прибавилон – мрут, как мухи…Привели малюток и построили в правильный фронт. Это было одно изсамых ужасных зрелищ, которые я видал – бедные, бедные дети! Мальчики двенадцати,тринадцати еще кое-как держались, но малютки восьми, десяти лет...
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
