Диссертация (958835), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Имальчик, и младенец проникаются стихиями мира, в упоении соприкасаются сними. Отсюда сюжетно не подготовленный, но философски мотивированныйобраз-символ моря в первом стихотворении («море качает мою колыбель»).Отсюда же образ-символ костра в стихотворении «Мальчик». Костер здесь имеетне столько бытовое, сколько философское значение. Огонь – это стихия грозная, иочистительная, губительная и спасительная.
Замечая, что «мальчик захмелел отвесенней теплыни»4, С. Ю. Куняев отгадывает, что мальчик охвачен чувствомупоения, так как он ощущает таинственную причастность миру, ощущает своюединосущность с миром. Мальчик невзначай открыл это в себе, а лирического1Хализев В. Е.
Теория литературы. – М.,1999. – С.52.Куняев С.Ю. Избранные произведения. – Т.1. – М., 1988. – С.8.3Куняев С.Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.100.4Там же.289героя пронзает чувство тождества с этим юным человеком, «этим мируневедомым отроком, вечным мальчиком,…тайным двойником»1 лирическогогероя. Этот «вечный мальчик» является одной «из главных особенностейличности»2 поэта. Таким образом, память в лирике С. Ю. Куняева способнавоскрешать прошлое не только духовно, внутренне, но и признавать это прошлоереально воспроизведенным в чужом опыте, в чужой судьбе.Е. С. Кубрякова отмечает, что «в русской поэзии слова в цепочке память –душа–жизньсвязанымеждусобойтактесно,чтосамапамятьперсонифицируется, выступает как нечто живое, которое может заговорить»3.Память может пригвоздить человека к пережитой катастрофе и лишить его всякихнадежд и перспектив.
Именно об этом идет речь в стихотворении «Что ни делай –а жертве насилья» (1975). Для героини стихотворения центром судьбы и личностистановится память о пережитом надругательстве над ее душой и телом. ГероинеНикогда не забыть о беде,Не расправить помятые крылья,Не предаться беспечной судьбе.4Если в стихотворении «Мальчик» чужой опыт и чужое сознаниежизнетворны, то в данном стихотворении они, наоборот, разрушительны. С. Ю.Куняев противопоставляет рационалистически признаваемую норму о святостистрадания и непроизвольно возникающие у людей предубеждение к невиннойжертве насилия.
И дело не только в нравственной испорченности людей, в том,что им приятно чужое падение и чужой позор (мысль Ф. М. Достоевского)5, а вцепкости,1неистребимостипамяти.«Культурнаяпамять<…>сохраняетКуняев С.Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.100.Павлов Ю. Станислав Куняев: штрихи к портрету на фоне эпохи [Электронный ресурс] /Ю.Павлов // Режим доступа: http://www.
parus.ruspole.info/node/1764 (дата обращения13.12.2016).3Е.С. Кубрякова. Об одном фрагменте концептуального анализа слова память. – М., 1991. –С.90.4Куняев С.Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.217.5Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы: Роман. – М.: ЗАО Издательство ЭКСМО-Пресс, 2002. –С. 321.290прошедшее как пребывающее.
С точки зрения памяти как работающего всейсвоей толщей механизма, прошедшее не прошло»1.Не только люди в своей бесчувственности и немилосердии подозревают,«словно связана чем-то постыдным истязуемая с палачом»2, но и самапотерпевшая «глядит на людей виновато, словно чем-нибудь заклеймена»3.Память не освобождает, не дает облегчения. Но этот жестокий закон жизни вомногих обстоятельствах действует как мудрый и оправданный. «Памятьпротивостоит уничтожающей силе времени. Это свойство памяти чрезвычайноважно. Благодаря памяти прошедшее входит в настоящее, а будущее как быпредугадывается настоящим, соединенным с прошедшим.
Память – преодолениевремени, преодоление смерти»4. Психолог Овсянико-Куликовский утверждает,что «в нашей мысли господствует закон памяти, а в нашем чувстве законзабвения»5.В стихотворении С. Ю. Куняева «Мать пьет снотворное» (1975) соотносятсяюношеское желание, чтобы мать забыла горький опыт войны и жила настоящим,с непроизвольной, неистребимой привязанностью его матери к своему прошлому.Воспоминания матери сын свысока оценивает как «искусственные сны». Но дляматери настоящая «жизнь опостылела вконец, а молодые сны – отрада».Намерения и усилия женщины направлены на то, чтобы воскресить в памятимолодого мужа, но ее сознание оживляет жестокие картины войны, ее работуфронтового хирурга. Сын предлагает матери заместить ее воспоминания покоем ибезмятежностью, «дышать весенними ветрами», «послушать, как журчат потоки».С.
Ю. Куняев использует в речи сына повелительное наклонение, как «один изсамых сложных, и по применению, и по результату, психологическихинструментов»6. Но мать не может оторваться от трагического зрелища, когда1Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3т. – Т.1. – Таллинн, 1992. – С.200–202.Куняев С.Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.217.3Там же.4Лихачев Д.С.
Искусство памяти и память искусства. – М., 1985. – С.160–161.5Цит по: Выготский Л.С. Психология искусства. – М., 1986. – С.250.6Юрьев О. Заполненные зияния: Книга о русской поэзии. – М.: Новое лит. обозрение, 2013. –С.180.291«один без ног, другой без рук, / а третий, раненный навылет, / кричит… / Спасиего, хирург! / Ты – Бог»1. Мольба о спасении, заклинания о спасении звучат всознании героини не от имени раненого бойца, а как бы от имени мироздания,вселенной.
В это воззвание вмещается, очевидно, и надежда на спасение раненогобойца. Опыт этих роковых и священных лет неизмеримо ценнее легкомысленныхнаставлений сына. Знаменательно, что С. Ю. Куняев освобождает героиню и отспецифических забот, характерных для женской старости: героиня «не шьет. Нестряпает. Не вяжет…»2. Причем, это неделание объясняется не тривиальнойусталостью, хотя и усталость названа, а тем, что женщина как бы получаетблагословение от обнаженной, оттаявшей земли. ГероиняМолчит.
Рукой устало машет,склоняясь к оттаявшей земле.Не шьет. Не стряпает. Не вяжет…А мать-и-мачеха цветет,И сон-трава мохнатым зевомРосу мерцающую пьет…Но никогда под русским небомТрава забвенья не взойдет.3Таким образом, русская земля и русское небо свидетельствуют облаготворности и творящей силе памяти.Эта же идея определяет содержание и атмосферу стихотворения «Бунин,лелея печаль» (1975).
Ценность памяти утверждается здесь, несмотря на муки,которые она может причинять человеческому сердцу. Герой стихотворения –эмигрант Бунин – и пространством и временем отдален от источникаспасительной памяти – от Родины. И. А. Бунин в «окрестностях Грасса»наблюдает заграничную осень, которая в отличие от русской осени, еговоодушевлявшей, наводит на него уныние. И.
А. Бунин пытается «лелеять1Куняев С. Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.109.Там же. – С.110.3Там же.292печаль», достичь того вдохновенного, окрыляющего, «песенно-ветрового» (А. А.Блок) состояния, которое внушала русским поэтам осень. Но даже ветер начужбине оказывается с признаками инонациональности – это мистраль. Неутешают его и осенние листья, которые «звенели у ног, как золотые литавры»1.Литавры, лауреатство – все эти знаки высоких почестей выступают поотношению к И. А.
Бунину как иронически унижающие, как пустые условности.Вот и приходится И. Бунину «закрыть глаза», чтобы отстраниться отдосаждающей заграничной реальности, чтобы вспомнить голоса «курскоорловской метели»2. И вот теперь мистраль отступает, исчезает, и мирзаполняется родным осенним ветром:Ветер в полыни шуршит,Воет в пустынной аллее:– Тяжко без родины жить,А без души – тяжелее…3И все-таки духовное восхождение И. А. Бунина, память, исцеляющая отуныния, не снимают драматизма его эмигрантского положения.
Чтобы облегчитьстрадания изгнанника, следовало бы ослабить или даже оборвать связи с Родиной,но тогда отречешься от своей души, утратишь первооснову, потеряешь и себя, имир.В своем творчестве С. Ю. Куняев утверждает непреложность памяти, ееметафизический и эмоционально-психологический потенциал. Но ему такжеведомы и искушение забвения, и благо забвения, и драма забвения.В программном стихотворении «Озеро Безымянное» (1976) С. Ю. Куняевпоказывает ценность возвращения человека к основам бытия и к подлинному «я».Героя окружает полярный лес. Он оказывается под полярными небесами, чей«тусклый пламень» «отражают озера, как очи»4. Эпитеты в стихотворении несутособую эмоциональную нагрузку: «свадебный стон», «царственный блеск»,1Куняев С. Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов.
– М., 1983. – С.61.Там же.3Там же.4Там же. – С.182.293«зубчатый лес», «безмолвные белые ночи», «тусклый пламень», «полярныенебеса», «струящийся шум», «багряный закат» «пустынный край», «лебединаябелая стая». В стихотворении, написанным трехстопным анапестом, раскрываетсянеобыкновенный мир, представший поэту. Картина действительности отражена впервом слове стихотворения «тишина». Поэт использует лексическую анафору,подчеркивая особое состояние природы. Герой забывает «о прошедшей судьбе».Он отступает от частности личной судьбы, от частности и закономерностиистории. Он переживает благодатное состояние человека, возвратившегося кмоменту первородства, ко «дню сотворения».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
