Диссертация (958832), страница 54
Текст из файла (страница 54)
Таким образом, данный текст реализуетмотив предварительного сражения с хранителем артефактов, но не отражает идеибоя за стадо.СказкаАф.162«Хрустальнаягора»,напротив,описываетпоследовательный бой за королевское стадо с тремя змеями, однако Иван-царевичне получает от побеждённых чудовищ каких-либо предметов.
Причина этого,вероятно, кроется в том, что в данном тексте, по-видимому, оказался редуцирован«основной» бой, ради которого и добываются эти артефакты171. Победа над169О родственном характере этого эпизода и эпизодов битвы британского пастуха с великанами говорит и тотфакт, что на великаньих полях также могут присутствовать яблони: герой забирается на дерево и грызёт яблоки, авеликан требует, чтобы он спустился и сразился с ним (Glass. 115). Наличие этих деревьев во владениях великанапозволяет предположить, что корни этого мотива связаны с уже упомянутыми нами выше мифологическимисюжетами о чудовищах, охраняющих волшебные фруктовые сады (см. с.
227). Обратим внимание, что поручениесторожить сад может получить также и Незнайка (Карн. 47) [73, т. II, с. 498].170Мотив хранения артефактов под крылом у волшебной птицы встречается нам и в британской сказке (Camp-I.57).171В британской традиции тоже наличествуют сюжеты, в которых бой с великанами за стадо не предваряетсражения со змеем, а в некоторых случаях рассматривается в качестве центрального подвига героя.
Так, в Curt-I. 6король задаёт герою, изъявившему желание жениться на принцессе, трудную задачу: узнать, что заставит великанапо имени Груагах (или Гру-гок [167, с.371]) Гаре (Gruagach Gaire – т. е. смеющегося Груагаха) перестать смеяться.Отправившись за ответом к этому великану и устроившись к нему на службу в качестве пастуха, герой триждывыгоняет стада на территорию других гигантов и побеждает их. Отрубив чудовищам головы, он вырезает у нихязыки и кладёт их в карман (puts tongues in his pocket).
Точно так же герой русских сказок поступает с языками239четвёртым змеем, похитившим царевну, здесь присутствует, но реализована оначерез другой сказочный сюжет – «Смерть Кащея в яйце» (СУС 3021).Наличествует подобный эпизод и в Camp-I. 4; эта часть повествования такжеявляется здесь завершающей. После спасения принцессы от змея и воцарениягероя, последнего всё же настигает месть иномирного существа, которому он былкогда-то обещан своим отцом, и морское чудовище – змеиной (Camp-I. 4) илиантропоморфной природы (русалка) (первая версия Camp-I.
4 из примечаний) –похищает жену героя. Добраться до яйца, в котором спрятана смерть злодея,герою помогают благодарные животные.После победы над великанами пастуху иногда приходится такжестолкнуться с их родственницей, явившейся, чтобы отомстить за убитых чудовищмужского пола.
Этот образ ассоциируется с гигантской чудовищной ведьмой инапоминает родственниц змеев из русской сказки «Бой на калиновом мосту»(СУС 300А). Тот факт, что народное сознание связывает представления о них собразами ведьм, находит отражение даже в их именах: русская мать и сестразмеев может именоваться Бабой-ягой (Аф. 136) или Ягой Ягишной (Зел. 13), абританская родственница великанов – Карлин (Carlin) или Калех (the Cailleah)(Camp-I.
4, третий вариант из примечаний), что в переводе с шотландскогоозначает “hag” – т. е. «ведьма» или «старуха». В первом варианте текста изпримечаний Карлин широко раскрывает пасть, напоминая змеиху из русскихсказок (Аф. 135, Аф. 138), а герой бросает туда железный посох (iron staff),который выходит наружу через родинку (mole) – слабое место (см. с. 220) у неё нагруди.Мотив мести родственниц чудовищ является типичным также и дляфинальных эпизодов сюжета «Два брата». Однако если в русских текстах мотивпредварительногосостязаниясвеликанами-хранителямиартефактовнеразработан, и чудовища мстят за убитых в основном сражении змеев, то врассмотренном нами британском варианте Glass.
115 коварная старуха (oldзмеев в Аф. 204, Карн. 133 и Ник. 5. Ложный герой находит головы и относит их королю. Сказка заканчиваетсяузнаванием истинного героя, владеющего языками великанов, выполнением трудной задачи короля и свадьбой спринцессой.240woman) оказывается матерью великанов – хозяев полей и замков, отвоёванныхДжоном.И русские, и британские чудовища женского пола прибегают в этом сюжетек оборотничеству (Аф. 155, Черн. 45) (см. с. 392-393), рассчитывая на усыплениебдительности героя и последующую неожиданную атаку. В Glass.
115 старухапревращается в олениху (deer), за которой Джек гонится в сопровождении своегопса. Приведя героя к своей лесной избушке, злодейка предстаёт перед ним вчеловеческом облике и предлагает остаться на ночь, привязав особыми волосками(ribs of hair) коня и пса. По приказу старухи волоски душат животных, а сама онаубивает Джека. Согласно традиционному развитию сюжета, отправившийся напоиски погибшего героя брат-близнец не поддаётся на уловки ведьмы и бросаетволоски в огонь, а затем, расправившись с ней с помощью животных, оживляетбрата.Особый интерес представляет русский текст о двух братьях – Черн. 45.Автор сборника отмечает, что он, вероятно, не имеет близких параллелей врусском фольклоре [115, с.
300] и стоит особняком среди других текстов на этотсюжет. Реализация в нём финального эпизода мести чудовища женского пола напервый взгляд может показаться относительно бессвязной, но в светепересказанного нами варианта Glass. 115 читатель может составить определённоепредставление о вероятном исходном его содержании.Эпизод поездки Ивана-царевича на охоту троекратно повторяется последующему сценарию: герой гонится за лисой, волком или медведем; зверьостанавливается в дубовой роще и, соскочив на дуб, оборачивается змеёй (впервом и втором случае – трёх- и шестиголовой), которая грозит Ивану смертьюи даёт ему шесть или двенадцать своих шерстинок172. При первой встрече геройубивает её дубиной, во время второй перед аналогичной победой героя одолеваетсон, в котором седой старик говорит ему, что он должен бросить шерстинки змеи172Н. К.
Козлова обращает внимание на то, что и шерсть, и волосы в восточнославянской народной традициимогут являться атрибутами, ассоциирующимися именно с женской ипостасью змееподобного существа [54, с. 357].241в огонь. Когда при третьей встрече он реализует это, змея убивает героя его жеоружием (Черн. 45).На наш взгляд, в этом эпизоде отчётливо прослеживается содержание,подобное представленному в Glass. 115, однако многие его детали (получение отмстительницы шерстинок и бросание их в огонь) потеряли своё первоначальноезначение. Очевидным остался только общий смысл происходящего: змея обманомзаманивает героя в ловушку и убивает его. Если принять за истину утверждениеоб отсутствии других вариантов подобной интерпретации мотива мести одномуиз братьев в русском фольклоре, то можно предположить, что корни этой частитекста Черн.
45 следует искать в других народных традициях, в которых сказки насюжет «Два брата» гораздо ближе по своему содержанию к британским версиям.Аналогичный мотив мести родственницы змеев или великанов проявляетсяи в других сюжетах с участием подобных чудовищ, например, в сказке Hamil. 30на сюжет «Звериное молоко» ("The Faithless Sister"; СУС и AT 315).Примечателен эпизод, в котором герой, прижав побеждённую злодейку к земле,садится на неё сверху и собирается убить. Ведьма начинает молить о пощаде,предлагая различные богатства: например, сундук, полный золота и серебра (chestfull of gold and silver), хранящийся в её пещере.
Все описываемые подробностинапоминают соответствующий эпизод в контексте первого боя Добрыни со Змеёй:герой вскакивает ей на груди белые, и чудовище просит пощады, в некоторыхверсиях предлагая в качестве откупа различные материальные блага.Приведённые нами примеры служат доказательством того, что женскиеобразы чудовищ – родственниц змеев в русском фольклоре и великанов вбританском – так же, как и мужские их ипостаси, проявляют сходство внешнихатрибутов, а также функций, выполняемых в сюжете, и образа действий,избранного для их реализации.Центральный эпизод сюжета «Победитель змея», реализующий главныйподвиг протагониста, обнаруживает в рассмотренных нами британских текстахсходство с русскими сказками как в структурном плане, так и в отдельныхдеталях: в большинстве вариантов описывается диалог с принцессой и242богатырский сон перед боем (Camp-I.
4, Curt-I. 9, Glass. 115), присутствуетложный герой (силач (bully) (Glass. 115); офицер (officer) (Camp-I. 4)), мотивузнавания невестой своего спасителя, свадьба как итог змееборческого подвига и,в некоторых случаях, уже описанное нами дальнейшее развитие повествования(месть иномирных чудовищ).Остановимся лишь на нескольких примечательных, на наш взгляд,особенностях британских интерпретаций этих хорошо знакомых нам элементовсюжета.Чудовище, требующее на съедение королевскую дочь, может именоватьсякак огромный змей (the great serpent) (Glass. 115), огромный зверь, что жил наозере (the great beast that was on the loch) (Camp-I.
4; третья версия изпримечаний), урфейст (urfeist)173 (Curt-I. 9), Драйган (Draygan) (Camp-I. 4, перваяверсия из примечаний), Уле Вейст с верхнего конца озера (The Uil(l)e Bheist at theupper end of the loch)174 (Camp-I. 4). Во второй версии Camp-I. 4 из примечанийроль протагониста выполняет трёхголовый великан, приплывший на корабле (agiant with three heads who came in a ship).Типичные для русской сказки три сражения с тремя змеями, каждый изкоторых сильнее предыдущего и, как правило, имеет большее количество голов, вбританских текстах заменяются троекратным боем с одним чудовищем.
Врусском фольклорном материале подобная трактовка троекратности бояпрактически не встречается (единственное встретившееся нам исключение – Аф.575, в которой змееборец срубает шестиглавому змею по две головы за ночь).Из всех перечисленных змееподобных чудовищ признаком многоголовостиобладает только Уле Вейст, имеющая три головы; в этом случае герой врезультате каждого из трёх сражений срубает по одной голове.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
