Диссертация (958832), страница 39
Текст из файла (страница 39)
Яркий пример этогоявления мы видим в сюжете «Добрыня и Маринка», в котором змей (ТугаринЗмеевич (Гильф. 241, Гильф. 288 и др.), Змей Горыныч (К.Д. 9 = Пом. 28),172Горынище (Гильф. 78, Гильф. 122), Идолище Поганое (Гильф. 316)) выступает вроли любовника последней. Такой же сладострастной любовницей змея, а вовсене беззащитной его жертвой, показана жена Владимира в некоторых версияхсюжета об Алёше и Тугарине. После того, как богатырь избавляет Киев отчудовища, княгиня корит Алёшу за то, что он разлучил её с милым другом (К.Д.20 = Пом. 43); этими же словами певец обычно характеризует и любовникаМаринки.Обратим внимание на схожесть имён Маринки и Марьи белой лебеди: рядисследователей(В.
В. ИвановиВ. Н. Топоров,атакжеА. Л. Баркова)предполагают, что в основу образов подобных ведьм и соблазнительниц моглалечь фигура Морены (Марены) или Мары – славянской богини, связанной сосмертью, а также, вероятно, плодородием и возрождением жизни [11; 117, с. 164].Иванов и Топоров также отмечают, что в заговорах для обозначения змеи частоиспользуется имя Марина [47, с. 171], а А.
В. Гура упоминает сербскую легенду отом, что «носатая гадюка (кљечатица) была прежде девушкой по имени Мария»[29, с. 279].В Рыбн. Т.1 28 Маринка подаёт Добрыне чару отравленного зелена вина,разрывающего того, кто его выпьет. Певец характеризует это колдовское зельевысказыванием: А в чаре змеининой силы положено. В некоторых версиях песнязаканчивается тем, что Добрыня казнит колдунью в степи, отсекая ей руки и ноги(Гильф.
78, Гильф. 122): в этом можно увидеть возвращение злодейке еёистинных, первоначальных змеиных черт [1, с. 26; 47, с. 171-172].Таким образом, змееподобное существо в былинном эпосе может бытьпредставлено как олицетворение всего колдовского и нечистого, как один изатрибутов женщины-колдуньи, в то же время и ассоциирующийся с ней.Выводы по Главе 2Резюмируя анализ генезиса образа змея в русской фольклорной традиции,мы можем сделать вывод, что большинство основных универсальных атрибутовэтого образа, такие как его двойственная природа, связь с хтоническими силами и173иномирием, водной и огненной стихиями, сокровищами и тайными знаниями,колдовская и сексуальная символика, нашли в ней вполне чёткое отражение, анародные змееборческие сюжеты включают традиционные мотивы принесениячудовищу человеческой жертвы, «расчистки места» и освоения дикой природы, атакже упорядочивания героем окружающего мира и борьбы с нечистой, «тёмной»силой.
Под влиянием христианского мировоззрения змееподобные существа, какреально существующие, так и фантастические, оказались причислены к категориинечистой силы, отождествлены с демоническими существами и Дьяволом, чтотакже соответствует общей тенденции развития рассматриваемых фольклорныхобразов в западной культуре в период Средневековья.В русской змееборческой сказке можно выделить два типа героев –собственно сказочного, в большей степени полагающегося на помощь волшебныхсил, и змееборца богатырского типа, чудесные обстоятельства рождения инеобычная сила которого позволяют ему быть более самостоятельным в борьбе счудовищем.
Чудесное рождение героя может быть связано с древнимитотемическими представлениями или культом предков. Вместе с тем, в рамкахсказочного сюжета этот мотив часто оказывается переосмыслен и подчёркивает«низкое» происхождение змееборца, которым практически всегда оказываетсямладший брат, имеющий наиболее низкий социальный статус. Представителинекоторых профессий – кузнец, пахарь, пастух – связаны со змееборческимподвигом и могут способствовать победе героя; кроме того, последний может исам временно выполнять их функции.Змей также представлен в двух ипостасях: зооморфное мифическоесущество, связанное со стихиями и дикой, неосвоенной человеком местностью,либо более антропоморфный противник, использующий «человеческое» оружие ижилище, являющийся правителем собственного царства и имеющий некоторыечерты внешнего врага.
Вне зависимости от реализации той или иной ипостаси,место обитания змея всегда связано с концепцией потустороннего мира, обычнопредставленного в виде иного, чужого для героя сказки царства, в которомпоследний нередко находит себе невесту (как правило, царского происхождения).174Антропоморфизация змея в сказке проявляется лишь эпизодически, и еёстепень может существенно варьироваться в разных вариантах одного сюжета.Выделенные нами два типа змееборца также являются условными, «крайними»вариантами, черты которых нередко смешиваются в образе героя конкретногосказочного текста.Вредительство сказочного змея обычно заключается в похищении женщин,людоедстве, поборах и требовании жертвоприношений; влияние на мироздание вкосмических масштабах, такое, как похищение небесных светил, является длясказки скорее исключением.
Змееборчество в русской сказке в большинствеслучаев мотивировано спасением женщины от чудовища. Вместе с тем, женскаясторона образа самого чудовища также находит отражение в некоторых сюжетах.Эта женская ипостась змея также может проявлять как антропоморфные (в этомслучае его образ смешивается с представлениями о чудовищной ведьме – Бабеяге), так и зооморфные (змея, размеры тела которой достигают космическихмасштабов) черты, а её типичной ролью в рамках сюжета «Бой на калиновоммосту» является месть герою за погибших змеев-мужчин.Для змееборческого мотива в русской народной сказке характеренопределённый набор устойчивых элементов: протагонист выбирает себе оружие иконя; герой сказочного типа заручается поддержкой волшебных помощников;появление на свет героя богатырского типа носит чудесный характер; сражениегероя со змеем предваряется словесной перепалкой; в контексте последней можетреализовыватьсямотивизначальногопротивникаилипредварительногосостязания, заключающегося в демонстрации друг другу силы; в бою геройиспользует определённые виды обмана противника и получает помощь от своихспутников, благодарных животных или спасаемой девушки; после боя онуничтожает тело чудовища, однако нередко оставляет головы или языки,необходимые для последующего разоблачения ложного героя и т.
д.В русском былинном эпосе змееборческий мотив, сохраняя многиеархаические элементы (спасение девушки от змея-похитителя, расчистка места иосвоение дикой природы), претерпел существенные изменения в сфере мотивации175действий героя и смысла его подвига. Победа над чудовищем в былине – деяниегосударственного масштаба; его главной целью является защита Родины отвнешнего врага, олицетворением которого становится антагонист. В целом образзмееподобного существа в былине представляется более антропоморфным, чем всказке; в связи с этой трансформацией некоторые характерные черты змея внародном сознании оказываются рационализированными (бумажные крыльяТугарина; перенос огненной природы и способности к полёту с чудовища на егоконя).
В некоторых сюжетах («Алёша Попович и Тугарин Змеевич», «ИльяМуромец и Идолище») человеческие черты в образе антагониста преобладают имогут считаться его основой; змеиные атрибуты в таких случаях лишьподчёркивают его иноземную, языческую, враждебную для русского человекаприроду.Представления о внешних врагах, обитающих на далёкой, чужой,противопоставляемой русским землям территории, слились в народном сознаниис концептом иномирия и образами живущих там сверхъестественных существ, чтопривело к смене отношения к последним – в том числе и к невесте из другогомира, типичной для волшебной сказки: в былине она представляется злобнойколдуньей, которая связана со змеем и его колдовской природой или самазанимает его место и получает его атрибуты.
Если в сказочных сюжетахзмееподобный антагонист выступает, как правило, представителем мужскогопола, а женская ипостась образа является лишь вспомогательной, дополняющеймужскую (месть змеихи протагонисту в сюжете «Бой на калиновом мосту»), то вэпических песнях чудовище гораздо чаще предстаёт в виде существа женскогопола («Добрыня и змей», «Михайло Потык»). Былинный змей может сохранять инекоторые свои древние черты: связь с потусторонним миром (подземельями,могилами, горами), роль хранителя сверхъестественных ценностей (живой воды,золота и т.
д.) («Добрыня и змей», «Михайло Потык», «Алёша и Тугарин») илиохранника границы («Илья Муромец и Соловей-разбойник»). В былинах болееярко, чем в русских сказках, реализован религиозный мотив божественной176помощи герою в бою («Добрыня и змей», «Алёша и Тугарин»); это роднитэпические песни с духовными стихами.Принимая во внимание эти общие тенденции, нельзя забывать, что сказка ибылинный эпос, сосуществуя в народном сознании, вступают во взаимодействие,порождая такие явления как сказки о богатырях русского эпоса, а такжеотдельные варианты сказок («Никита Кожемяка» (Аф. 148)), содержание которыхблизко к былинному, и былин («Дунай» (Гильф. 191), «Козарушко» (Марк. 110)),включающих элементы, характерные для сказочных сюжетов.Проанализированный нами фольклорный материал наглядно демонстрируетсложностьимноголикостьобразазмееподобногосуществаврамкахзмееборческого мотива в русском фольклоре. Однако функции змея в сюжетах,включающих этот мотив, не ограничиваются ролью антагониста, побеждаемогогероем в бою.
Другие традиционные роли змееподобного существа, иногданепосредственносвязанныесорассмотрены нами в приложении 7.змееборческим конфликтом,выделены и177Глава 3. Змееборчество в русской сказке и былинев контексте западноевропейской традиции3.1 Мотив змееборчества в западноевропейской (британской) традицииГоворя о генезисе образа змея и змееборческого мотива на Британскихостровах, нельзя не отметить культурную общность фольклора населяющих этутерриториюнародов,обусловленнуюкакобщимикельтскимикорнямишотландской, ирландской и валлийской мифологии [198], так и взаимодействиемкультур в процессе их развития.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
