Диссертация (958832), страница 34
Текст из файла (страница 34)
42упоминается, что, готовясь к битве, Тугарин надевает, натягивает их на себя.Кроме того, черты, присущие змею, переносятся с самого злодея на егоконя: последний может быть носителем огненной природы (Авен. 4, К.Д. 20 =Пом. 43, Марк. 47) и обладателем бумажных или огненных крыльев (Пом. 38, Сел.30 = Пом. 35). В Пом. 37 конь под злодеем – будто лютый зверь; когда Тугаринедет по Киеву, сам он свистит по-змеиному, а его конь ржёт по-звериному;таким образом, и всадник, и его животное проявляют свою змеиную сущность.
В117Здесь и далее тексты былин приведены в современной орфографии. Элементы фонетической транскрипции,применяемые некоторыми собирателями, не сохранены.118По версии П. Д. Ухова, влияние на образ «бумажных крыльев» Тугарина могли оказать безрукавные бумажные(тканевые) накидки от дождя, популярные на Руси в XVIII в.; полы их назывались крыльями [27, с. 128].150Пом. 38 Тугарин едет в сопровождении волков и воронов; дикие звери и птицы,как мы убедились на примере духовных стихов (о заставах на пути Егория см. с.108-109), тоже могут являться олицетворением враждебных русскому богатырюнечистых и языческих сил. Описание мощи голоса Тугарина также подчёркиваетего физическую силу:(Тугарин – Г.
Т.) Заревел зычным голосом –Подрогнула дубравушка зелёная,Алёша Попович еле жив идёт (К.Д. 20 = Пом. 43).Последняя фраза отражает такую характерную особенность АлёшиПоповича как отсутствие у него выдающейся физической силы. Для этогобогатыря характерны другие качества – мужество, молодецкая удаль, а такженаходчивость, сообразительность и даже хитрость [117, с.
31]. Они во многомопределяют способ победы Алёши над превосходящим его по силе противником:герой нередко прибегает к разнообразным хитростям и уловкам. В некоторыхтекстах, описывающих первый вариант боя, Алёша переодевается в одеждукалики и предстаёт перед противником в образе беззащитного старика. КогдаТугарин спрашивает его, не встречал ли тот богатыря Алёшу, герой, ссылаясь наслабый слух, заставляет противника подойти к нему вплотную и наноситнеожиданный удар по голове (Авен.
4, К.Д. 20 = Пом. 43, Марк. 47). Алёша такжеможет спрятаться от удара Тугарина за лошадиной гривой (Авен. 4, Гильф. 99 =Пом. 41, Сел. 30 = Пом. 35) или, как змееборец из русской сказки, заставитьпротивника обернуться, сказав, что за ним стоит вражеская или дружественнаяему сила (К.Д. 20 = Пом. 43, Пом. 36, Пом. 38).Оружием Алёши может быть сабля (К.Д.
20 = Пом. 43, Пом. 36, Пом. 48),копьё (Пом. 38, Пом. 42), а также палица (Авен. 4, Гильф. 99 = Пом. 41) илишелапыга119 (шелепуга, шелыга) подорожная (Авен. 4, К.Д. 20 = Пом. 43, Марк.47, Сел. 30 = Пом. 35).Если Тугарин летает над полем битвы на бумажных крыльях, героюнеобходимо сначала заставить его опуститься на землю. Для этого Алёша119Т. е. плётка.151прибегает к молитве, прося Бога послать дождь и подмочить злодею крылья.Отметим, что вода так же эффективно воздействовала бы и на огонь, чтопозволяет предположить, что огненные крылья, характерные для противниказмеиной природы, вполне могли быть более древней вариацией внешнихатрибутов врага, замещённой со временем бумажными крыльями. В пользу этогопредположения говорит вариант Пом.
36, в котором вокруг летящего Тугаринаоплетаются огненные змеи.Бой, как правило, происходит в чистом поле (Пом. 36, Пом. 37, Рыбн. Т.3 20= Пом. 39 и др.), в ряде случаев – у Сафат- (Авен. 4, К.Д. 20 = Пом. 43) илиОфрак-реки120 (Марк. 47). Несмотря на то, что прямой связи с водой и иномириемпротивник тут уже не проявляет, отметим, что не только река, как мы ужеупоминали при анализе русской сказки, но и поле может служить в славянскоймифологии границей между земным миром и иномирием [118, т. IV, с. 133].Ход сражения, как и в сказке, описывается кратко, и обычно меткий удар,нанесённый героем, сразу решает исход битвы.
Если Алёша бьёт саблей, то, какправило, срубает противнику голову, в то время как после удара шелепугойТугарин остаётся в живых и начинает просить пощады, однако богатырь непроявляет милосердия к врагу (Авен. 4, К.Д. 20 = Пом. 43, Марк. 47). ТелоТугарина герой рассекает на части и размётывает по полю (Пом. 42, Сел. 30 =Пом. 35), а голову забирает с собой. Иногда он может также нарядиться в платьеТугарина и сесть на его коня, в результате чего парубок Еким, не признав своегоспутника, наносит ему удар палицей (Авен.
4, К.Д. 20 = Пом. 43) или стреляет вАлёшу из лука (Марк. 47). Эти действия героя, так же как и демонстрация головыТугарина бабам-портомойницам у Киева (Гильф. 99 = Пом. 41) иливыбрасывание её на княжеский двор, сопровождаемое предложением Владимируварить или хранить в ней пиво (Пом. 38, Сел. 30 = Пом. 35), говорят о весёлом иостроумном, а иногда и несколько безрассудном нраве Алёши.120Несмотря на, казалось бы, вымышленные названия рек, они вызывают ассоциации с упоминаемой в ВетхомЗавете долиной Иосафата [52, с.
VI] и рекой Евфрат.152Остроумие и находчивость Алёша проявляет и на пиру у князя, провоцируяТугарина на конфликт своими насмешливыми рассказами об обжорстведеревенской собаки или коровы. Отметим, что только у Алёши и Екима хватаетсмелости открыто выказывать подобное отношение. Когда становится очевидно,что конфликт неизбежен, певец иногда уточняет, что весь город ручается заТугарина.
В Пом. 36 лишь один Владимир надеется на победу Алёши, верит в еёвозможность.Тугарин ведёт себя при дворе князя как полноправный хозяин: нередко еговносят на золотой доске (Авен. 4, К.Д. 20 = Пом. 43); он не соблюдает правилэтикета, занимает место между князем и княгиней (Сел. 30 = Пом. 35) и ведёт себяразвязно с последней; в Пом. 36 его сажают к жене Владимира на кровать, иТугарин кладёт ей голову на грудь, а в Пом. 37 онБерёт её за белые груди,Целует в уста её сахарные.Подобные действия можно считать проявлением змеиной природыТугарина как насильника или соблазнителя женщин, однако здесь они служаттакже и выражению нового смысла, присущего этому былинному сюжету,подчёркивая глубину позора и унижения Владимира [95, с. 226], а также егобессилие или даже раболепие перед врагом.
По мнению В. Я. Проппа, эта былинаможет отражать отношение народа к тому, что совершалось при половцах, атакже к политике сближения Руси с ними (так, князь Святополк Изяславович былженат на дочери Тугоркана [95, с. 225-226]), поэтому иноземный враг, впонимании народа, мог чувствовать себя хозяином русской земли.Реакция Владимира на победу Алёши всегда однозначна: он благодаритгероя, предлагает ему жить в Киеве и поступить на службу при дворе.Аналогичными атрибутами, характерными для змееподобного существа(огромные размеры тела, змеиное шипение и звериный рык, огненная природа испособность к полёту), могут наделяться и другие противники былинныхбогатырей, олицетворяющие внешнего врага, такие как, например, Идолище илиКалин-царь.153Сюжет «Илья и Идолище» является, вероятно, переработкой «Алёши иТугарина» [95, с.
227] и в некоторых вариантах полностью копирует отдельныемотивы и эпизоды этого сюжета: так, в Рыбн Т.3 8 сохранён мотив переодеваниябогатыря в одеяние калики, полёт Идолища на крылатом коне и молитва героя одожде; Илья, как и Алёша, уворачивается от атаки врага под гриву лошадиную, азатем наносит сокрушительный удар сорокапудовой клюкой. В других вариантах(Гильф. 48, Гильф.
186) сохранились провокационные речи Ильи об обжористойсобаке и о корове, которая треснула от выпитой воды.Об общих атрибутах или даже смешении образов этих чудовищ говорит итот факт, что в Гильф. 99 = Пом. 41 певец называет Тугарина Задолищем поганым.Напомним также, что к сказочному змею наименование Идолище применяется,как правило, в контексте сюжета «Бой на калиновом мосту» (Зел. 13, Зел. 47,Карн. 163 и др.), где он обладает рядом ярко выраженных антропоморфных черт инередко предстаёт в виде конного всадника, как и эти былинные персонажи.Подобные черты змея может проявлять и Калин-царь: в Гильф.
296 певецназывает его царём-змеем Калиновым; а в Марк. 2 этот злодей кричит позвериному и свистит по-соловьиному. Однако для данного антагониста подобныепроявления змеиной природы характерны в меньшей степени.Наконец, в былине «Иван Годинович» (Марк. 11) врагом героя являетсяцарищё неверное, который кричит по-престрашному, по-звериному; шипит позмеиному и свистит по-соловьиному.Любой из рассмотренных образов, включая Идолище и Тугарина (например,в былине «Калин царь, Илья и Самсон богатырь», Рыбн.
Т.3 36), может полностьюлишаться змеиных черт. По мнению Е. М. Мелетинского, это происходит впроцессе преодоления представлений об ином мире [95, с. 35-36], место которогов народном сознании постепенно начинает занимать иноземная территория иобитающий на ней внешний враг. Трансформация различных элементов эпосапроисходит неравномерно [102, с. 190], и атрибуты змееподобного чудовища вовнешности и поведении врага сохраняются относительно долго, проявляясь даже154в случаях, когда многие другие фантастические элементы сюжета уже исчезлиокончательно.Однако это вовсе не означает, что истоки образов антропоморфныхпротивников вроде Идолища или Калина-царя следует искать исключительно вдревних змееподобных существах. Как мы упоминали выше (см.
с. 111),изначально полностью «человекоподобный» противник также мог обрестиотдельные черты змея, которые служат своеобразными эпитетами, гармонично иярко дополняющими его образ. Б. А. Рыбаков, как сторонник «историческойшколы» (см. с. 144-145), видит истоки образа Тугарина именно в историческихфактах, объясняя даже прозвище «Змеевич» не мифологическими корнями, а тем,что змей был символом половцев, и, например, на древних миниатюрах победунад половцами могли изображать как поражение змея [106, с. 527].Образ антагониста в сюжете «Илья Муромец и Соловей-разбойник» такжеявляется носителем антропоморфных черт, но в то же время проявляет птичьиатрибуты, тоже нередко присущие образу змееподобного существа в русском имировом фольклоре.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
