Диссертация (958832), страница 36
Текст из файла (страница 36)
I, с. 277], и вещим знанием часто обладают именно женщины (мать,сестра, жена героя) [103, с. 182]. В Пом. 11 певец упоминает, что мать Добрыни –волшебница, однако в других версиях это знание может быть рационализировано:например, в Пом. 10 и Пом. 33 объясняется, что матери так наказывал при жизниотец богатыря.125Такая «прямолинейность» вполне соответствует идеологической составляющей былины: по словамВ. Я.
Проппа, русский богатырь не совершает подвигов ради славы или награды, но делает это, когда того требуютжизненные обстоятельства [95, с. 189].126Пучай- (или Почай- (Марк. 5, Пом. 9, Пом. 12))-река ассоциируется с исторической рекой Почайной, в которойпроисходило крещение киевлян [52, с.
VII; 117, с. 163]. Этот факт, а также образ шапки земли греческой (см. с. 162)привели В. Ф. Миллера и других исследователей к предположению о религиозном характере купания Добрыни вреке [95, с. 190]. Однако название реки, как отмечает Г. В. Рыльский, может происходить также от слов «пóчай» –«лужа, болото, старое русло реки» [109] либо «пучина» [117, с. 163]. Встречаются и другие вариантынаименования водоёма: река Ока (Пом. 12), Днепр (Пом. 5) Израй (вероятно, от слова «Израиль» [52, с.
VII]) илиСафат (см. с. 151) (К.Д. 48 = Пом. 4). Кроме того, река может вообще не иметь названия (Гильф. 289 = Пом. 3,Марк. 100). В Пом. 8, Пом. 79 местом встречи со змеем является сине море. Эти варианты нивелируют возможнуюпривязку к Почайне, однако сохраняют основную роль водоёма в сюжете – это место обитания или появлениячудовища, выступающего в качестве хозяина или хранителя вод.160Однако Добрыня всегда поступает наперекор её предупреждениям. Этим онбросает вызов не только врагу, но и самой судьбе, доказывая победой над нейсвою принадлежность к богатырству [103, с.
182]. В Пом. 9 он последовательнонарушает все запреты матери: отправившись в Киев, ходит там по кабакам, пьётзелено вино, знается с девками-курвяжками, играет в шахматы, и, наконец,купается в Пучай-реке. Эти действия вполне соотносятся с нарушением запретовв сказках (см.
с. 129), однако здесь они мотивированы характером и личной волейбогатыря, проявляющего определённое своенравие, не терпящего дисциплины иограничений [68, с. 423-424].Купаясь в реке, Добрыня сначала удивляется, почему его предупреждали оней, ведь она будто лужа дождевая (Гильф. 148, Рыбн. Т.1 24). Однако водыреки оказываются враждебными к герою [117, с. 162]: из-за первой струйки какогонь сечёт, из-за другой – искра сыплется, из-за третьей – дым столбом валит спламенью (Гильф. 5). Таким образом, река представляется огненной, что, помнению В.
Я. Проппа, может говорить о её первоначальном, уже забытом вбылине значении границы, разделяющей мир живых и мёртвых [95, с. 190-191].Когда герой заходит за струйки реки, прилетает змей. Его появлениесопровождается изменениями в окружающей природе: шумом (Гильф. 79 = Пом.1, Гильф. 93 и др.) или громом (Гильф. 148 = Сел. 7, Рыбн. Т.3 15 и др.), а такжедождём с искрами (Гильф. 157, Рыбн. Т.1 24) и молнией (Авен. 5). Чрезвычайноустойчивым признаком внешности змея здесь является многоголовость и наличиехоботов.
Последними змей может не только бить богатыря (Пом. 5), как и всказке, но и хватать его (Пом. 7, Пом. 9). Обратим внимание, что в большинстверассмотренных вариантов сюжета антагонистом является существо женскогопола.Наименование чудовища в рассмотренных текстах устойчиво отражаетсвязь с его местом обитания – горами, а также огненную природу змея: он –Змеище-Горынчище (Гильф. 79 = Пом. 1, Гильф. 148 = Сел. 7 и др.), Змея лютая161(Гильф. 289 = Пом.
3, Марк. 5 и др.), Сорочинская127 (Марк 73. = Пом. 6, Пом. 12,Пом. 34), огненная (Пом. 79), людоедная (Пом. 10), печерская (Гильф. 59 = Пом. 2)или пещерская (Пом. 33). Важным является также наличие у змея цветовойхарактеристики: в Гильф 241 певец называет хоботы чёрными; а в Пом. 33Добрыня ударяет змею во чёрны груди. Этот цвет в народном сознанииоднозначноассоциируетсяснечистыми,вредоноснымипредставителямииномирия [79, с.
138].В некоторых вариантах змей атакует оказавшегося беззащитным Добрыню:сыплет искрами (Гильф. 79 = Пом. 1) или жжёт его тело огнём (Пом. 9), либоберёт его в хоботы и поднимает в воздух (Гильф. 241, Марк. 5). Однако вбольшинстве случаев он только злорадствует, видя своё превосходство:«А теперь Добрынюшка в моих руках,А в моих руках да он в моей воли!» (Гильф. 79).В этих словах может проявляться мотив изначального противника: змейупоминает, что старые люди пророчили (К.Д. 48 = Пом.
4), святые отцы писали(Пом. 5, Пом. 7), волшебники волошили (Пом. 7), что он будет убит именно отруки Добрыни, но теперь судьба распорядилась иначе. В Пом. 11 певец упоминаетоб этих пророчествах также и в финале былины, после смерти змея:Святые отцы писали-отписалися:«Не бывать Змеишшу Тугарышшу128,Не бывать Змеишшу Тугарышшу на свете живому быть».Чтобы выбраться на берег, Добрыне приходится использовать всю своюловкость и быстроту, однако в некоторых случаях он прибегает и к хитрости,прося змея дать ему возможность одеться, прежде чем чудовище проглотит его(Гильф. 289, К.Д.
48 = Пом. 4):«Не нападай, змея, на тело голое,Дай мне, молодцу, одетися» (Пом. 12).Однако выйдя из воды, он, как правило, не застаёт своего оружия ибогатырского коня: его угоняет слуга (парубок), испугавшийся появления змея127Название Сорочинских гор, в которых живёт змей (Марк. 73 = Пом. 6), происходит, по мнению П. Д. Ухова, отслова «сарацинский» – т. е. арабский [27, с. 108] – вероятно, в значении «чужой, вражеский, иноземный».128Обратим внимание, что в этом варианте текста змей «унаследовал» имя от Тугарина Змеевича.162(Авен.
5, Гильф. 59 = Пом. 2). Богатырь может также оказаться безоружнымпотому, что река унесла его от места купания в змеиные горы и пещеры (К.Д. 48 =Пом. 4, Пом. 5, Пом. 33). Поставив Добрыню в такое положение, певец, помнению В. Я. Проппа, показывает, что сила героя заключается вовсе не в егобогатырской экипировке [95, с. 194].Оружием героя в этом случае становится шляпа (Гильф.
59 = Пом. 2, Гильф.64, К.Д. 48 = Пом. 4 и др.) или колпак земли греческой129 (Гильф. 79 = Пом. 1,Рыбн. Т.1 24 и др.), который он находит на берегу. Это может быть как случайнаянаходка (Гильф. 5, Гильф. 79 = Пом. 1, Гильф. 148 = Сел. 7), так и предметодежды, изначально принадлежавший Добрыне (Авен.
5, Гильф. 59 = Пом. 2,Гильф. 64, Пом. 2, Пом. 11 и др.). Герой бьёт змея головным убором или бросаетшляпу в чудовище, отшибая ему хоботы и сбивая его на землю. В Гильф. 79 =Пом. 1 он бьёт змея колпаком с досады, не веря в эффективность случайнонайденного предмета.В ряде случаев, однако, у Добрыни оказывается доступ к настоящемуоружию; тогда он атакует змея саблей (Гильф. 289 = Пом.
3, Марк. 73 = Пом. 6)или плёткой (Марк. 5, Пом. 9, Пом. 10), отсекая или отбивая ему хоботы, атакже стреляет в него из лука (Пом. 12).Повреждения, нанесённые отпущенному змею в первой битве, при второмсражении, как правило, не учитываются, и герой может снова отрубать емухоботы и наносить иной урон, однако в Пом.
9 упоминается, что выжившая впервом бою змея наращивает хобота, восстанавливает их. Интересен вариантПом. 5, в котором змей после первого сражения улетает в пещеры и подделываетсебе крылья бумажные. Это действие можно понять как замену повреждённых вбою крыльев искусственными. Бумажные (гумажные) крылья, а также железные129Это монашеский головной убор, имеющий форму капюшона или колокола [95, с. 194]. В былинных сюжетах онможет являться частью облачения калик (Авен.
4, К.Д. 20, Марк. 47). По мнению исследователей, в этом предметезаключается символическое воплощение христианства, воспринятого от греков; змея, таким образом, можнорассматривать как олицетворение прежней языческой системы ценностей, догосударственного прошлого Руси[17, с. 523; 95, с. 195-196; 118, т.
I, с. 278]. Однако позже понимание сущности этого предмета постепенно теряется,определение «греческий» переносится с головного убора на землю, которая, в народном понимании, оказываетсянабрана в него [95, с. 197]. В результате такой трансформации, чудесное оружие становится простым предметомодежды, в который герой набирает земли и песка (Пом. 7), а в некоторых вариантах её функцию выполняет компеска (Пом.
5) или камень [95, с. 197].163хоботы змея упоминаются и в Пом. 7. Можно предположить, что эта чертапозаимствована из былины об Алёше и Тугарине. О несомненном влияниисюжета об Алёше на текст Пом. 5 говорит и мотив молитвы героя о дожде,заставляющем змея опуститься на землю. Кроме того, это единственныйрассмотренный нами вариант «Добрыни и змея», где чудовище использует в бою«человеческое» оружие, что может говорить о большей относительно другихверсий сюжета степени его антропоморфности130.Нарушение змеем данных Добрыне обещаний заключается в похищении изКиева девушки: как правило, это племянница князя Забава Путятична (Авен.
6,Гильф. 157 и др.). В отдельных версиях сюжета чудовище похищает княжескуюдочь (Гильф. 59 = Пом. 2, Гильф. 64) или жену (Пом. 5), либо безымянную краснудевицу (Гильф. 289 = Пом. 3, Пом. 33) или девицу чернавицу (Пом. 9). Наконец, вварианте К.Д. 48 = Пом. 4 Добрыня спасает от змея свою тётушку.О преступлении змея богатырь может узнать разными способами; чащевсего либо увидев его с похищенной жертвой в небе (Авен.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
