Диссертация (958832), страница 32
Текст из файла (страница 32)
590].105Такое определение чудовища встретилось нам и в сказке: Аф. 131.106Если принять за гипотезу связь этого сюжета с былинами, то становится понятной нетипичная для сказкимотивация героя, не желающего спасать царскую дочь и отказывающегося от награды после совершения подвига.К объяснению этого явления мы обратимся в следующем параграфе, при анализе былины «Добрыня и змей» (см. с.163-164).107Это действие змееборца отражает народные представления о конопле как о растении, являющимсядейственным средством против существ змеиной природы [54, с. 130].141Нетипичным для русской змееборческой сказки можно назвать и этиологическиймотив: рассказчик отмечает, что борозда, пропаханная героем и змеем от Киева доморя Кавстрийского, и теперь видна. Е.
М. Мелетинский, анализируя процессы,сопровождающие эволюцию сказки из мифа, обращает внимание на отмираниеэтиологических концовок, которые уступают место сказочным, специальнонамекающим на вымышленность, недостоверность рассказа [64, с. 144]. Такимобразом, в сюжете о Кожемяке мы можем видеть сохранение мифологическихэлементов.Пропахав на змее землю, Никита Кожемяка проявляет себя как пахарь,который, как и кузнец, является культурным героем: он осваивает землю ивытесняет с неё первобытных хтонических существ, подобных побеждённому имчудовищу, которое может воплощать в этом контексте дикие, необузданные силыприроды [117, с.
301]. Эти действия сказочного героя напоминают нам деяниядревнегреческого Кадма (см. с. 59-60). Прокладывание борозды здесь можетвосприниматься как очерчивание границ освоенной людьми территории[54, с. 207]. Кроме того, в запрягании змея в плуг можно увидеть отголоскиобряда вызывания дождя [34, с. 35] (см. с. 97).Наконец, ещё одним ремеслом, занимающим особое место в славянскойнародной традиции, является работа пастуха. Он считается посредником междуземным и потусторонним миром108 [61, с.
570], а также выполняет функциизащитника и чудесного помощника. Как предполагает А. А. Плотникова, связьпастуха с ролью защитника стала причиной того, что сказочный герой иногдасовершает подвиги именно в этом обличье. Наиболее распространённым видомтаких подвигов является сражение с чудовищем за стадо [118, т. III, с. 641],нашедшее отражение в сказке «Хрустальная гора» (СУС 3001 + 3021 + 554) –своеобразном варианте «Победителя змея».
Данная сказка рассмотрена намилишь в одном варианте – Аф. 162 – и этот не слишком объёмный текст оказался108Так, в Аф. 206 именно пастух подсказывает Ивану-царевичу, где находится подвал с ожидающим героябогатырским конём.142довольно значимым в контексте сравнительного анализа русской и британскойсказочных традиций (см.
с. 238-240).Герой этой сказки – Иван-царевич, получивший от благодарных животныхспособность к оборотничеству и провинившийся перед царём, позволив змеюукрасть дочь последнего – переодевается в древнего старика и становитсяпридворнымпастухом.Согласноуказаниямцаря,ондолженотдаватьприлетающим змеям коров из стада, однако герой, которого чудовища узнают иназывают по имени, отказывает им, а затем, обернувшись ясным соколом,вступает со змеями в бой и побеждает их. Поражение последнего змея являетсязалогом избавления от хрустальной горы, которая уже наполовину затянула всебя царство. Вероятно, в этом образе нашла отражение идея о связи горы смиром мёртвых, представителями которого являются змеи. Пока царствонаходится под гнётом хрустальной горы, его правитель вынужден терпеть поборызмеев и отдавать им свой скот, однако иноземный герой-змееборец избавляет егоземли от захватчиков.
Т. Г. Берегулёва-Дмитриева связывает хрустальную горукак место обитания змеев с древними представлениями о магических свойстваххрусталя и кварца109 [19, с. 522-523].Своеобразно раскрыт мотив змееборчества в новеллистической сказке«Доброе слово» (СУС 910В; Аф. 334). Её герой, оставшись без средств ксуществованию,приходитвчужоецарство,страдающееотпоборовдвенадцатиглавого змея, и решается на рискованное предприятие: взяв у купцаденег взаймы, он строит корабль, нагружает его углем, лопатами, кирками имехами, набирает команду и плывёт на остров, где обитает змей.
Смельчак застаётсытое чудовище спящим в норе. Для дальнейшего пересказа мы считаемуместным прибегнуть к прямой цитате в силу её яркости и лаконичности: ИванНесчастный засыпал его (змея – Г. Т.) кругом угольем, развел огонь и давайраздувать мехами: пошел великий смрад по всему морю! Змей лопнул... ИванНесчастный взял тогда острый меч, отрубил ему все двенадцать голов и вкаждой змеиной голове нашел по драгоценному камушку.109В первой главе мы упоминали об австралийском Радужном Змее, также связанном с кварцем (см. с. 46).143Здесь нашли отражение два не самых распространённых в русской сказкемотива: мотив извлечения ценных предметов (в данном случае, сокровищ) из телазмея и мотив убийства чудовища во время сна. Правда, столь оригинальныйспособ уничтожения врага встречается нам лишь в этом тексте.Проанализированные нами тексты не содержат целостного описаниявнешности змея, лишь изредка упоминая отдельные детали его анатомии(наиболее часто упоминается хобот или хвост, а также наличие несколькихголов), поэтому отнести русского сказочного змея к какой-либо категории,предусмотренной классификацией К.
Шукера (приложение 2), не представляетсявозможным.2.3 Змееборчество в русской былинеТермин «былина» вошёл в русскую литературу в середине XIX в. какнаименование народных эпических песен, а в первой половине прошлого веказакрепился в качестве их обозначения в научной и художественной литературе[17, с. 5]. Несмотря на то, что термин «былинный стих» имеет более широкоезначение, и в его форму могут облекаться, например, эпические духовные стихи[95, с. 9], в рамках нашего исследования мы будем использовать слово «былина»для обозначения именно героических эпических песен.Жанры сказки и былины имеют точки соприкосновения не только вконтексте генетического родства (взглядов об эволюции эпоса из сказкипридерживаетсярядисследователей:В.
М. Жирмунский[42, с. 211],Н. В. Сумцов, Алекс Александер (Alex E. Alexander), Вильгельм Вундт (WilhelmMaximilianWundt),ФридрихПанцер(FriedrichPanzer)110идр.):онивзаимодействуют также и в процессе своего бытования и развития в народномсознании [44, с. 20]. Среди сказок можно выделить группу перешедших впрозаическую форму былин (см. с. 156-157), а некоторым былинам в русскомфольклоре свойственна сказочная окраска [95, с. 262].
Тем не менее, характеризуяэти жанры в целом, мы можем выделить некоторые признаки былин и сказок,110Цит. по исследованию Т. А. Золотовой [44, с. 10].144отличающие их друг от друга и определяющие содержательные и смысловыеразличия тех сюжетов и мотивов, которые наличествуют в обоих жанрах, в томчисле и мотива змееборчества.Е. М. Мелетинский, говоря об этих признаках, подчёркивает, что волшебнаясказка фокусируется на семейном и социальном аспектах, а эпос – на племенноми государственном [65, с.
26]. В центре внимания сказки находится личная судьбагероя [64, с. 144], и действия сказочного персонажа приводят его, главнымобразом, к личному счастью, к изменениям в рамках отдельно взятой семьи, идаже героические подвиги носят в сказке личностный характер и обычно лишеныпространственной или временной локализации [42, с. 232]. Словесные формулыжил-был, в некотором царстве и пр. подчёркивают эту неопределённость [127],оторванность повествования от реальности и установку сказки на вымысел[126, с. 14]; время её действия, согласно формулировке Е. М. Неелова, можноохарактеризовать как «вечное», не связанное с историческим прошлым илибудущим111. Отметим, что так же условны и оторваны от реальности ипредставления о течении времени в рамках сказочного сюжета: по мнениюисследователей, время в сказке измеряется не днями или годами, а действиямигероев (В.
Я. Пропп [93, с. 313]); оно связывается с отдельными ситуациями, врамках которых замкнуты моменты этих действий (Н. М. Герасимова112) илиявляется дискретной категорией, связанной с пространством (Т. В. Цивьян[138, с. 210]).Эпический герой совершает подвиги, главным образом, не во имядостижения личного счастья, а в целях защиты Родины; от его действий нередкозависит судьба всего народа [118, т. I, с. 274], поэтому особенности жанра,касающиеся географической и временной отнесённости действия, в былине иные.Выше мы уже упоминали о вере исполнителя в описанные в ней события (см. с.112).
Сами термины «былина» и «старина» намекают на то, что певец относится ких содержанию как к исторической действительности [95, с. 261]. В былине111112Цит. по исследованию Е. Н. Ковтун [53, с. 155-156].Цит. по исследованию С. Б. Адоньевой [3, с. 56].145подчёркивается, что действие происходит на Руси, в сюжете упоминаются илидаже являются активными участниками реальные исторические лица, а местодействия определено конкретными географическими названиями.Эта особенность былинных текстов стала причиной дискуссий в средеотечественныхисследователейпоповодуисторизманародногоэпоса;противоположные по отношению друг к другу позиции в этом споре занялиБ.
А. Рыбаков и В. Я. Пропп [4, с. 5]. По мнению Рыбакова, многие эпическиегерои и сюжеты имеют историческую основу, которая может быть прослеженавплоть до конкретных упоминаний в письменных источниках [135, с. 100].Следовательно, былины, согласно формулировке Ф. М. Селиванова, отражаютконкретную историческую действительность, претерпевшую определённыеизменения в соответствии с законами жанра [112, с. 156].С точки зрения В. Я.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
