Диссертация (958832), страница 15
Текст из файла (страница 15)
28]. РагнаГудмундсдоттир добавляет также, что в характере Смога можно разглядеть чертыпредставителя высшего класса британского общества. Таким образом, вхудожественной литературе XX в. образ дракона стал использоваться в новомконтексте: даже в рамках традиционного змееборческого сюжета он можетолицетворять представителя человеческого общества [188, с.
2]. Мы можемвыразить эту мысль и по-другому: он начал являть собой неантропоморфный(альтернативный человеческому) образ разумного существа.В последние десятилетия образ дракона получил чрезвычайно широкоераспространение в продуктах массовой культуры. Можно сказать, что этофантастическое существо является одним из символов жанра фэнтези инеизменно присутствует в сюжетах многих литературных произведений,кинофильмов и компьютерных игр. Джонатан Эванс (Jonathan Evans) отмечает,что дракон стал одним из концептов, связанных с романтикой, притягательностьюи красотой того, что может создать человеческое воображение. В этом, помнению учёного, проявляется его современное символическое значение: дракон67является символом чуда, противопоставляемым в сознании человека будничной,«серой» реальности [180, с. 16].Томас Хонеггер выделяет три наиболее типичные роли, которые играетдракон в современных художественных произведениях:- дракон как препятствие на пути героев (the dragon as obstacle) [184, с.
39] –традиционнаяфункция,непосредственносвязаннаясфольклорнымиимифологическими корнями образа;- дракон как декорация (the dragon as prop) [184, с. 40]. Во многих случаяхзмей или дракон присутствует или упоминается в сюжете, однако не играет в нёмактивной роли. Такое использование образа связано с его популярностью ипривлекательностью для современного человека: можно сказать, что дажеэпизодическое присутствие змееподобного существа в произведении уже можетзаинтересовать определённую часть читательской аудитории;- дракон как персонаж (the dragon as character) [184, с. 41]. Это нововведениенаиболее характерно, по нашему мнению, для последних десятилетий.
Драконизображается в данном случае полноценным разумным героем, действующимнаравне с другими. Иногда он может даже занимать место одного из главныхпротагонистов.Это смешение традиционного героя и чудовища, протагониста иантагониста, является,на нашвзгляд,однойиз наиболееважныхипримечательных вех на пути развития образа змееподобного существа в мировойкультуре. Эта перемена может оказать определённое влияние на сущность ивектор дальнейшего развития изучаемого нами образа.Таковы основные этапы развития образов змея и дракона, а также мотивазмееборчествавзападнойкультуре.Дажекраткаяиххарактеристика,приведённая нами в этом параграфе, наглядно демонстрирует сложность имногомерность изучаемого явления.Втаблиценарисунке1(приложение1)отраженыосновныехарактеристики рассмотренных этапов.
Информация, внесённая в таблицу,отражает лишь общие тенденции эволюции изучаемого образа и мотива,68присущие тому или иному периоду развития общества. Сами эти периодыдовольно условны: их количество и временные рамки обусловлены числомвыделенных нами этапов развития образа и мотива, а не наоборот: мы не ставилиперед собой цели зафиксировать и описать их сущностные характеристики вкаждую из исторических эпох, однако сочли необходимым показать динамику ихразвития и характер происходящих изменений. Эти изменения, как мы ужеупоминали выше, носят аккумулятивный характер: любое внешнее илисимволическоесвойствозмееподобногосущества,обретённоеимнаопределённом этапе эволюции образа, в той или иной степени проявляется навсём дальнейшем пути его развития, поэтому в графах таблицы, заголовкикоторых отмечены звёздочкой, мы отразили лишь новые или преобладающиечерты на текущем этапе, имея в виду тот факт, что содержание, характерное дляпредыдущих этапов, также продолжает существовать в культуре и сознаниимногих народов.
Также хотелось бы отметить, что эти этапы носят обобщающийхарактер и относятся к западной культуре в целом; в контексте развития обществаи художественного сознания отдельных народов изучаемый образ и мотив вовсене обязательно прошёл весь рассмотренный нами путь.Ещё одна цель, которую мы преследовали при составлении таблицы,состоит в наглядной демонстрации того информационного пласта, которыйнакопился в изучаемом мотиве и связанном с ним образе на момент егопроявления в отобранном нами для анализа фольклорном материале (шестаястрока таблицы, выделенная серым цветом).
Связь этого материала с периодомНового времени, разумеется, достаточно условна: мы ориентировались, главнымобразом, на время первого издания большинства использованных нами сборниковсказочных и былинных текстов (вторая половина XIX в. – начало XX в.).Седьмая и восьмая строки таблицы отражают генезис образа в массовойкультуре и, в частности, в художественной литературе, поэтому шестую строкуможно считать последним отмеченным нами этапом развития традиционногонародного творчества, временные рамки которого довольно размыты и69ограниченывременемсбора,обработкииизданияотобранногонамифольклорного материала.Как можно увидеть, какой-либо конкретной информации шестая строкатаблицы не содержит: мы можем лишь утверждать, что в фольклорныхзмееборческих сюжетах так или иначе проявляется содержание предыдущих пятиэтапов развития образа змея и мотива змееборчества.
Ответы на вопросы о том,какие именно элементы этого содержания находят своё отражение в отобранныхнами сказках, былинах и легендах, и в чём заключаются сходства и различия этихпроявлений по каждому из выделенных нами основных критериев (столбцытаблицы, заголовки которых отмечены звёздочкой), содержатся в сравнительноманализе, проведённом нами во второй и третьей главах исследования.1.2 Возможные корни образа.
Классификация змееподобных существУчитываяисключительноширокуюраспространённостьобразовзмееподобных существ в мировой культуре, мы можем назвать их универсальнымфеноменом, который, как выразился Томас Хонеггер, как будто бы «вживлён внаше сознание» (“hard-wired in our brains”) [184, с. 29]. Южноафриканский зоолог,антрополог и этолог Лайалл Уотсон (Lyall Watson) в сборнике своих эссе “TheDreams of Dragons” («Мечты о драконах») утверждает, что совокупность рядафакторов,такихкакповсеместнаяраспространённостьобразадракона,повторяемость и устойчивость некоторых его черт, огромное количествомифологических и фольклорных сюжетов, а также множество местных легенд исвидетельствотдельныхочевидцев,утверждающих,чтоонивстречалинеопознанных змееподобных существ, приводит нас к выводу о целесообразностипоиска глобальных причин этих явлений [239, с.
76-77]. Однако на сегодняшнийдень мировое научное сообщество не пришло к единому мнению по данномувопросуиневыработалоуниверсальнойтеории,объясняющейраспространённость и единообразие рассматриваемого образа в фольклоре,религии и культуре различных народов [243, с. 67].70Майкл Уайли сгруппировал высказываемые исследователями мнения в двекатегории [243, с.
67]:1. Теории, признающие существование единого источника образа дракона вмировой культуре. Такую точку зрения высказывает, например, Графтон ЭллиотСмит. В книге “The Evolution of the Dragon” он пишет о том, что не тольковнешние признаки, но и некая «физиологическая идентичность» (“physiologicalidentity”) [175, с. 81], т.
е. постоянство некоторых ассоциативных связей дракона сдругими образами и концептами (в числе которых Смит, в первую очередь,называет связь с водой), недвусмысленно говорит о наличии у всего разнообразиязмееподобных существ в культуре народов мира этого единого источника[175, с. 81-82].2. Теории, допускающие независимое зарождение образа дракона в рамкахразличных культур или цивилизаций, которое происходит на определённом этаперазвития общества и человеческого сознания. Так, Тони Аллан (Tony Allan)придерживается мнения, что выделить какой-либо единый первоисточник образаили определить отдельные виды животных, внешний вид или повадки которыхлегли в его основу, не представляется возможным.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
