Диссертация (958827), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Данные образы являются персонажами революционных событий рубежавеков, которые не имеют сил для отказа от идолов, обожествляемых их народами.Пильняк определяет Ивана Ивановича Иванова как «интеллигента»,«петербуржца». По мнению Крючкова, «Номинация петербуржец, как иинтеллигент, характеризует героя как наследника Петра I»285, что подтверждаетсямногократно повторяющейся в рассказе фразой «ты еси Петр, и на камени семсозижду церковь мою»286. Скифско-народническая традиция сопутствует взглядуна Петра как на идола.
В продолжение данной традиции Пильняком Ивановизображен поклоняющимся Петру как идолу. Пильняк не рассматривал Петра вкачестве первого «большевика», как М. А. Волошин и Н. А. Бердяев, но в качествепервого «коммуниста». Пильняк считал коммунизм чуждым, не российским,неправильным, тогда как Иванов считает коммунизм столь важным, что из-за негоон «послал расстрелять» собственного брата.Китайский народ «поклоняется идолам» в форме уважения к своим предкам.Отец Ли-ян часто «размышлял в обществе предков о трудах, лучшей смерти иКрючков В.
П. "Повесть Петербургская, или Святой камень-город" Б. А. Пильняка и"Петербургский текст русской литературы": интертекстуальный аспект. Саратов: Научная книга,2005. С. 39.286Пильняк Б. А. Санкт-Питер-Бурх // Собрание сочинений: В 6 т. Т. 1: Голый год; Роман;Рассказы. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2003. С. 399.285117сарго»287. Когда уходили те, кто верил в силу песен - заклинаний, ушел и отец, взявс собой оружие предков 288 . Китайцы практически отождествляют предков сбожествами.
Как отмечал Соловьев, у всех народов существовавл культ предков, нолишь в Китае как в бытовой, так и в религиозной сфере сохранилось егодоминирующее значение 289. Существование подобного культа связано и с тем, чтокитайский народ стремится к сохранению старого порядка. Соловьев отмечает, чтов основе противоположности культур Европы и Китая лежит противоположностьидей прогрессивного развития и сохранения порядка. При этом для второй идеиболее значимой является поддержание стабильных и крепких отношений вобществе. Их поддержание основывается на силе прошлого290.
В процессеобучения Ли-ян узнает, что нарушать законы люди не должны в силу того, чтоявляются ее продуктом 291. Во время пребывания в России, в силу уважительногоотношения к порядку и законам, Ли-ян испытывал напряжение, если виделнарушения субординации 292.Соловьев полагал, что указанная черта, присущая китайскому менталитету,отделяет китайцев от остальных народов, обуславливает уникальность ихжизненного строя.По мнению Соловьева,в силу этойуникальности,исключительности жизненный строй китайцев является «ложным»293. Если Китайвоспримет результаты европейского прогресса294, он будет угрожать Европе.
Тогдакак Пильняк, рассматривая особенности народа Китая, встает на позиции данногонарода, т.е. стремится к выявлению степени опасности китайского менталитетанепосредственно для китайцев.Старый порядок и предки, которые составляют объект поклонения Ли-яна иТам же. С. 396.Там же. С. 398.289Соловьев В. С. Китай и Европа // Избранные произведения. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.
С.345.290Там же. С. 404.291Пильняк Б. А. Санкт-Питер-Бурх // Собрание сочинений: В 6 т. Т. 1: Голый год; Роман;Рассказы. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2003. С. 397.292Там же. С. 404.293Соловьев В. С. Китай и Европа // Избранные произведения. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. С.337-338.294Там же. С. 336.287288118его отца, не дают им защиты - в связи с войной «настала великая ночь Крови иСмерти»295.Пильняк, изображая историческое развитие Ли-ян, его отца, Иван ИвановичаИванова и иных героев, поклоняющихся идолам, делает историософские выводы.Данные выводы представлены в словах автора, которые неоднократно повторяются.Второе повторение содержит связь с Конфуцием: «Конфуций сказал еще: «Ни одинпродавец идолов не поклоняется богам, он знает, из чего они сделаны»»296.
Данноевысказывание не принадлежит Конфуцию. Сборник «Беседы и Суждения» – «ЛуньЮй» – содержит шесть упоминаний о богах. Однако данные суждения и беседы неотражают, как Конфуций относится к богам. Вопрос по поводу того, как Конфуцийотносилсякбогам,неявляетсяоднозначным.Помнениюкитайскихисследователей, Конфуций относился к богам или с сомнением (поэтому «философне говорил о чудесном, о физической силе, о смутах и духах»297), или почтительно(он указывал, что «умным можно назвать того, кто … почитает духов»298), но ненегативно.Представляется, что негативное отношение к богам, которое проявляется врассказе, в эпоху Конфуция не могло существовать.
При этом Конфуцийолицетворял китайскую мудрость с момента, когда китайская тема появилась врусской литературе. Мифологизированный образ Конфуция отражал роль, которуюбог, идол играл в историческом развитии. Данную роль Пильняк уловил в историиКитая и России.Россия и Китай разделяют не только схожую историю, но и схожее настоящее.Китай, несмотря на свое склонность к сохранению старого порядка, как и Россия,оказался в хаос революции. В рассказе, составленном из последовательносменяющих друг друга авторских представлений об истории двух стран, Китайоказывается прочно вплетенным в российскую жизнь в плоть до того, что дажеПильняк Б.
А. Санкт-Питер-Бурх // Собрание сочинений: В 6 т. Т. 1: Голый год; Роман;Рассказы. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2003. С. 399.296Там же. С. 396.297Там же. С. 87.298Конфуция; [пер. П. С. Попов]. Суждения и беседы. М.: Центрполиграф, 2018. С. 74-75.295119неизменно популярные с петровских времен предметы китайской утваринасыщаются «прекрасной русской революцией» и превращаются в ее дьявольскуюгримасу: «У инженера корчили хари в кабинете китайские черти, кость, бронза ифарфор – твердым холодком корчили хари»299.В «Санкт-Питер-Бурхе», развивая идею «повторяемости» истории, Пильнякизображает историю со времен Петра I как повтор китайской истории с эпохи ШиХуан-Ти.МифопоэтическоеподобиеКитаяиРоссииизображаетсякаксвершившийся факт тождественной общности их исторического пути.
В этомроковом повторении народы обеих стран подчиняются своим идолам, которые насамом деле опасны для каждого народа. Пытаясь связывать в этом отношенииРоссию и Китай, Пильняк обогатил китайский миф в русской литературе духовноисторическим содержанием.В 1926 году, возвращаясь из путешествия по Японии, Пильняк несколькомесяцев провел в Китае. В результате появилась «Китайская повесть», в которойписатель видит Китай другими «масштабами и аршинами». В восприятии Китая уПильняка происходит интересная метаморфоза.
Если в ранее написанном рассказе«Санкт-Питер-Бурх» Пильняк, следуя сложившейся в русской литературе традиции,изображает великую китайскую стену как символ замкнутости этой древней страныи размышляет о ментальной предрасположенности китайского народа котъединенности от мира, то в «Китайской повести» он создает новый образ Китая,основанный на непосредственных наблюдениях над китайской действительностью.В глазах европейцев и русских Китай традиционно предстает «фантастическим»,что является главным мотивом для мифологизации («Всему миру Китай кажетсяфантастикой»).
И Пильняк понимает, что именно такое восприятие уготованорусскому писателю («мне он кажется таким, когда я вспоминаю, что я русский,что я должен "смотреть" <…>»). Но именно такой подход его не устраивает. Какпростому человеку, а не мифотворцу, который «должен «смотреть», ПильнякуКитай видится обыденным и прозаическим, в повседневной жизни напоминающимПильняк Б.
А. Санкт-Питер-Бурх // Собрание сочинений: В 6 т. Т. 1: Голый год; Роман;Рассказы. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2003. С. 401-402.299120российскую будничность («так, по-житейски, я ко всему привык, все мненадоело» 300 ). Пильняк как бы демифологизирует Китай как «желтую угрозу» иодновременно готовит почву для нового мифа, основанного на его личныхвпечатлениях о реальном, «нефантастическом» Китае, который, с его точки зрения,имеет много общего с Россией и ее исторической судьбой: «Из всех стран, мноювиденных, Китай больше всего похож на Россию, на заволжскую, моей русскойбабушки Россию, – даже кушаниями, несмотря на то, что здесь едят и лягушек<…>, и щенят, и ласточкины гнезда, и водоросли, и тухлые яйца. Не случайно иКитай, и Россия были под монгольским игом» 301 .
У Пильняка Китай и китайцывовсе не «замкнуты и враждебны», а напротив, почти родственные: «После Япониия все время натыкаюсь на Россию», – пишет он в «Китайской повести». Дажеповедение китаянок кажется ему очень схожим с повадками русских женщин:«…даже жена профессора-западоведа: здесь очень похожа на дореволюционнуюРоссию». <...> Жены писателей, актрисы, поэтессы (их было две) держатся – нидать, ни взять – как наши актрисы и жены, – как, например, у меня на именинах,если бы именины были устроены на травке в саду» 302.В«Китайскойзападноевропейскийповести»мифокритическойКитае.Особоепереоценкевниманиеподвергаетсяписательиуделяетдобровольной европеизации, которой подверг себя Китай.
Западное влияниевидится ему глубоким увечьем, которое Китай нанес самому себе. Он рисует«больший, чем Сан-Франциско, громадный порт, куда приходит ежедневно до стапароходов океанского тоннажа» 303. Пильняк сравнивает этот порт с «громаднойраной, откуда вытекает кровь Китая». Еще большее социальное неравенство,которое западное влияние внесло в китайскую жизнь, Пильняк изображает какутрату национальной идентичности: «кругом Китай с голыми детишками, вневероятной нищете, – и в нищете, под пальмами – английская ресторация, вПильняк Б. А. Китайская повесть // Собрание сочинений: В 6 т. Т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
