Диссертация (958827), страница 26
Текст из файла (страница 26)
3: Повесть; Рассказы; Корнияпонского солнца: Роман. – М.: Терра – книжный клуб, 2003. С. 130.301Там же. С. 131.302Там же.303Там же. С. 111.300121английской чопорности, медлительности» 304 . Западное влияние даже победило«китайский корень». Это проявляется во всех сферах китайской жизни: в музеях«собраны книги о Китае, написанные не китайцами, но европейцами» 305 ; веськитайский город (Шанхай) празднует национальный французский праздник; вкитайском кинематографе «ничего особенного, китайские костюмы, но принципыигры – американские, ничего "китайского" там нет; армия китайского генерала ФынЮй-сяна носит название "Христианская армия", и митинг армии "был европейскогостиля американского театра"».
Все это, по словам рассказчика, «странно, оченьстранно»306.Кроме того, писатель создает образ китайской интеллигенции, утрачивающейсвою самобытность. Здесь очевидна проводимая писателем аналогия с русской«европеизированной» интеллигенцией. Образ интеллигента в творчестве Пильнякасвязан с Петром I, который поклонялся западной культуре. Эта мысль былавысказана Пильняком в статье «Заказ наш» (1922): «Петр оторвал Россию от России.Петр повесил себя за хвост на Европу – Петр первым был интеллигентом»307. Вромане «Голый год» Пильняк также назвал интеллигенцию «верными детьмиПетра». Оказавшись в Китае, рассказчик встретил такую же интеллигенцию,которая безоглядно, искусственно и потому уничижительно ориентирована назападные ценности. Подобно Грибоедову и Пушкину, Пильняк подчеркиваетунизительность ее европейского обличья. В отличие от китайской интеллигенции,представители западной культуры уважают и сохраняют эту традицию даже начужбине.
«У них есть торжественность каждой минуты будней, ритуалжизненных будней, есть заполненность жизни временем, традициями – тем, чтонаполняет каждую минуту, что за тебя, индивидуума, решило большинство,общество, нация. Эта традиция жизни есть у всех, начиная с русскогокрестьянина. <…> И этой торжественности нет только у интеллигенции –русской, в первую очередь, и у интеллигенции тех стран, которые культурно – в304305306307Там же. С. 131.Там же.
С. 113.Там же. С. 145.Пильняк Б. А. Заказ наш // Возвращение: сб. ст. М.: Сов. писатель, 1991. Вып. 1. С. 253-254.122западно-европейском понятии этого слова – стоят ниже России, как, например, попонятиям европейцев, Китай». Ориентируясь на неонародническую и «скифскую»традицию, Пильняк делает вывод, что «европейская "культура" уничтожаетнациональный быт»308.Лосев указывал, что, «взяв любую мифологию, мы, после достаточногоизучения, можем найти общий принцип ее построения, принцип взаимоотношенияее отдельных образов»309. В произведениях русских писателей Китай и китайскийхарактер далеко не всегда соответствовали подлинникам.
Китайский материал сталиспользоватьсядлядемонстрациисвоейприверженностинастроениямевропейской культуры и как способ видения и изображения российскойдействительности. Русская литература создала «китайские маски», чтобы с ихпомощью выразить свое отношение (согласие или критику) к текущим явлениямполитической и культурной жизни. В «Китайской повести» рассказчик не разнапоминает сходство увиденного Китая с Россией. Нельзя не согласиться с мнениемученого Е. Р. Абдуразакова: «В "Китайской повести" Китай является только фоном,фактически же это повесть о России»310.
Сочувствуя, что «великая китайская стенападает»311, Пильняк намекает на прошлое русской интеллигенции, которая нередкотакже игнорировала свою национальную самобытность.Пильняк, пересматривая традицию китайского мифа в русской литературе,создает его новую версию, основанную на критике представлений о «враждебном»Китае и сближении отдельных свойств его ментальности и истории с русскойнациональной жизнью. Он «отрешается» от прежней мифической идеи, связаннойс пропастью между Китаем и Россией, находит в китайской самобытности икитайской истории черты, родственные русской жизни.Если в «Голом году» Китай очень условно понимается Пильняком как символПильняк Б.
А. Китайская повесть // Собрание сочинений: В 6 т. Т. 3: Повесть; Рассказы; Корнияпонского солнца: Роман. М.: Терра – книжный клуб, 2003. С. 148.309Лосев А. Ф. Диалектика мифа, М.: Мысли, 2001. С. 55.310Абдуразакова Е. Р. Тема Востока в творчестве Бориса Пильняка. Дисс. канд. филол. наук.Владивосток, 2005. С. 136.311Пильняк Б. А.
Китайская повесть // Собрание сочинений: В 6 т. Т. 3: Повесть; Рассказы; Корнияпонского солнца: Роман. М.: Терра – книжный клуб, 2003. С. 148.308123Востока (это, скорее всего, ассоциация с Китай-городом в рамках скифства иевразийства), то в «Санкт-Питер-Бурхе» и «Китайской повести», продолжаятрадицию предков, писатель очень серьезно пытался по-своему найти общностьмежду двумя странами. В процессе изучения Китая и его культуры Пильняк имелдело с китайскими культурными текстами.
Это видно уже в рассказе «Санкт-ПитерБурх», где песня-заклинание Ихэтуань, несомненно, служит ключом к пониманиюзамысла писателя. Использование чужих текстов в своем произведении называетсяв современном литературоведении интертекстуальностью. Пильняк сам называлэто явление соборностью.
Соборность – это неологизм самого Пильняка, которыйон обозначил в предисловии к роману «Машины и волки»: «Не важно, что я (и мы)сделал, – важно, что я (и мы) сделаем, подсчитывать нас еще рано; соборностьнашего труда необходима (и была, и есть, и будет), я вышел из Белого и Бунина,многие многое делают лучше меня, и я считаю себя вправе брать это лучшее илитакое, что я могу сделать лучше. Мне не очень важно, что останется от меня, – нонам выпало делать русскую литературу соборно, и это большой долг» 312 . ДляПильняка тексты предков – важное достоинство, и писатель, «стоя на плечахгигантов», может и должен их развивать и «делать лучше».Соборность является одной из основополагающих особенностей творчестваПильняка. В отличие от толкования понятия «соборность» в современном русскомязыке, в творчестве автора данное слово не имеет никакого религиозного смысла, аозначаетлишьособуюписательскуютрагедию.ПомнениюКрючкова,«"соборность" в данном случае является семантическим неологизмом, близким всовременнойтерминологиитермину"интертекстуальность",хотяинетождественным ему: "соборность" Пильняка по своему содержанию шире"интертекстуальности"».
Вслед за Крючковым, мы будем «интерпретировать"интертекстуальность" как одну из граней "соборности" (по Пильняку)»313.Пильняк Б. А. Машины и волки // Собрание сочинений: В 6 т. Т.2: Машины и волки: Роман;Повести; Рассказы. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2003. С. 8.313Крючков В. П. "Повесть Петербургская, или Святой камень-город" Б. А. Пильняка и"Петербургский текст русской литературы": интертекстуальный аспект. Саратов: Научная книга,2005.
С. 4.312124Для Пильняка соборность – это своя собственная творческая манера, принципработы над чужими текстами. Данная писательская манера подвергнута немалойкритике. Так, Ю. Н. Тынянов считает такую манеру оппортунистической: «Приемэто удобный – в самом деле, незачем говорить самому, когда это может делатьдругой»314. Когда речь шла о соборности между Пильняком и Белым, Л. Д. Троцкийиронически писал: «Все это не нужно, надоедливо и подражательно. <…> Пильнякведь берет мир в его телесности и в этой телесности ценит его. <…> Пробелы вдуховном охвате порождают слабость его к Белому, словесному декораторудуховных провалов» 315 . А.
К. Воронский, который высоко оценивал творчествоПильняка в общем, также отрицательно относился к «соборности» Пильняка.Ученый указывает: «У автора в этих заимствованиях нет никакой умеренности»316.Использование чужих текстов встречается и в цикловых произведениях,которые являются результатом путешествия писателя по всему миру. В нихцитируются не только тексты русской классики, которые были знакомы русскимчитателям Пильняка, но и тексты, принадлежащие другим культурам, чтосвидетельствует о глубоком освоении «чужого» писателем.Следует отметить, автор не просто включает чужие «готовые» тексты в своипроизведения, очень часто Пильняк по-новому истолковывает их.
Он способениспользовать чужие тексты, по-своему организовать чужие слова, с помощьюкоторых высказать свое мнение, достигнуть своей художественной цели. Вслед заУокер Клинт, который считал, что «одним из самых плодотворных способованализироватьпроизведенияПильняка<…>являетсятакназываемый"интертекстуальный" подход» 317 , мы рассматриваем интертекстуальные текстыПильняка как ключ к пониманию глубоких замыслов писателя.Интересно, что сама манера была «фантастична» в «Рассказе о том, какТынянов Ю.
Н. Литературный факт. М.: Высшая школа, 1993. С. 260.Троцкий Л. Б. Пильняк // Литература и революция. М.: Политиздат, 1991. С. 78.316Воронский А.К. Искусство видеть мир: Портреты и статьи. М.: Советский писатель, 1897. С.294.317Уокер Клинт Б. Патриарх, «Прохвост» или кукла с усами? (Образ Полетики в романе «Волгавпадает в Каспийское море») // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы.
Межвузовскийсборник научных трудов. Вып. III-IV. Коломна: Изд-во Коломенск. пед. ин-та, 2001. С. 100.314315125создаются рассказы». Главные герои произведения – японский писатель Тагаки иего русская жена София Васильевна Гнедые-Тагаки. Несколько лет Тагакинаблюдал за женой, и в результате написал роман, благодаря которому Тагакиполучил известность в своей стране.Хотя в этом произведении не встречаются тексты условного романа японскогописателя, но именно его содержание стало главной линией повествования всегорассказа Пильняка.
Интересен тот факт, что, согласно исследованию М. Г.Жанцановы, «романа писателя Тагаки не существует в природе, однако подобноепроизведение вполне могло появиться на свет, если учесть, что в начале ХХ в. вяпонской литературе начало набирать силу так называемое «Движение занатурализм» (сидзэнсюги ундо), которое зародилось под влиянием западного,большей частью французского, натурализма и «теории экспериментальногоромана» Эмиля Золя»318. Это убедительное доказательство того, что использованиечужих текстов – не оппортунистический выбор Пильняка, а результат егосознательного поиска художественного приема.Среди произведений Пильняка с китайской тематикой в «Китайской повести»наиболее ярко проявляется интертекстуальность благодаря тому, что данноепроизведение основано на богатом материале, собранном писателем из книг оКитае и путешествий по этой стране.В этой повести встречается не только классические русские художественныеобразы, которые знакомы русским читателем: тургеневский антропоним ЛизаКалитина, образ парохода у Бунина, но и тексты, принадлежащие китайскимкультурным деятелям.Например, в повести писатель не раз включал вырезки из разных газет,которые стали способом создания образа хаосного, феодального Китая.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
