Диссертация (958502), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Чуковского образ Крокодилаолицетворяет собой тучу, зло, проглотившее солнце, которое приносилосчастье. Обыгрывается идиоматическое «туча поглотила». Дедушка Медведьстановится героем, который ломает и крутит Крокодила, пока из пасти того невыкатывается заветное солнце:«Уж он мял егоИ ломал его:“Подавай сюда120Козлов С. Г. Всё о Ёжике, Медвежонке, Львёнке и Черепахе: Сказки, стихи. СПб.: «Азбука-классика», 2005.С. 276.121Там же.122Киплинг Р. Собрание сочинений: В 6 т.
Т. 4: Рикша-призрак: Рассказы / Пер. с англ. Е. Нелидовой; Сказки илегенды / Пер. с англ. Е. Чистяковой-Вэр; Труды дня: Рассказы / Пер. с англ. А. Репиной. М.: Терра-Книжныйклуб, 2007. С. 208.123Толстой А. Н. Золотой ключик, или Приключения Буратино: Сказка. Для детей дошкольного возраста.Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1986. С. 59.39Наше солнышко!”»124Похожую ситуацию мы находим в книге «Львенок и Черепаха».
Крокодилу,который «проглотил песню», в конце повести пришлось разинуть пасть, так какНосорог в экстренной ситуации не смог оставить Львенка в беде: «ВскинулКрокодила в небо и стал крутить его над пустыней»125. Интересно, чтоКрокодил в повести-сказке С. Козлова не является аллегорией «кромешного»зла, как это было у К. Чуковского. Шаржированный образ Крокодила скореепоходит на ребенка, которого обделили и который хочет быть в центревнимания: «Ну, я тебе покажу, старая калоша, про кого сколько петь! — сползаяк воде, хрипело бревно.
— Про кого — и лежу, и гляжу, и на солнышко, а прокого — только плыву. И ни капельки! Запомнишь Крокодила!»126, — желаниесвойственное детям и многим взрослым.Во второй главе повести мы находим такую шаржированную сценку:«— Крокодил-дил-дил плывёт...— Хе-хе!.. — довольно хехекнуло бревно.
— А ещё?— А больше — всё.— А про тебя?— Ой, про меня много! — сказал Львёнок. — И как лежу, и как на солнышко, икак...— Хе-хе!.. Про тебя — много, а про меня — плыву. Я что же, лежать не умею?— Умеете, хе-хе.— Ты чего дразнишься?— Я не дразнюсь, — сказал Львёнок. — Вы же сами сказали — Хе-хе. Развевы... не Хе-xe-хе-хе...».127В сказке-миниатюре «Одни неприятности» (1975) советского писателя ГригорияОстера сюжет схожий:124Чуковский К. И. Собрание сочинений: В 15 т. Т.
1: Произведения для детей / Сост., коммент. Е. Чуковской.2-е изд., электронное, испр. М.: Агентство ФТМ, Лтд., 2013. С. 281.125Козлов С. Г. Всё о Ёжике, Медвежонке, Львёнке и Черепахе: Сказки, стихи. СПб.: «Азбука-классика», 2005.С. 302.126Там же. С. 275.127Там же. С. 274-275.40«— Эй ты, рыжий, — позвала собака, — как тебя зовут?— Гав! — сказал котёнок.— Чтоооо?! — удивилась собака.— Гав!— Ах ты ещё дразнишься, — закричала собака и погналась за котёнком такбыстро, что чуть-чуть его не поймала»128.Собака и Крокодил в сказках понимают значения звуков «хе-хе» и «Гав»превратно.
Имя «Гав» воспринимается как звукоподражание, а междометие «хехе» как имя. Авторы использует такой прием комического как каламбур, за счетчего и создается юмористическая ситуация. Имя главного героя котенка Гав также, как и Львенка Ррр-Мяу в повести-сказке представляет собой междометиезвукоподражание. Интересно, что Львенок разрешает называть себя «Львенком»только Большой Черепахе, а Крокодила он поправляет:«— Послушай, Львёнок...— Меня зовут Ррр-Мяу»129.Речь героев приближена к разговорной, даже детской.
Так Крокодилпередразнивает задумавшегося Носорога:«— О! Крокодил! Ты не видел Большую Черепаху?— Я же сказал: нет!— А…— Бэ!»130Сказочник рисует образ Носорога с помощью такого приема комического какшарж. Герой выступает интеллигентом, обращающимся ко всем всегда на «Вы»,даже к маленькому Львенку, над чем иронизирует автор:«— О! Здравствуйте! – сказало большое и темное.
— Я — Носорог!— Хе-хе… — хехекнул Львенок.— Что вы сказали?128Остер Г. Б. Котенок по имени Гав и другие истории. М.: Астрель, 2002. С. 11-12.Козлов С. Г. Всё о Ёжике, Медвежонке, Львёнке и Черепахе: Сказки, стихи. СПб.: «Азбука-классика», 2005.С. 275.130Там же.
С. 288.12941— Мы? — Львенок оглянулся. — Мы… ничего»131.Герой смертельно боится Крокодила. В тексте разоблачается причина страха:«— Никого не боюсь! Одних крокодилов боюсь. Когда я был маленьким, менякаждый день пугали крокодилом...»132, — объясняет свое поведение персонаж.Вспоминается пьеса Эжена Ионеско «Носорог», где автор обличает массовоесознание, влияние идеологии на личность, программирование ее. Так, припомощи шаржированного образа Носорога книга выполняет функциюпсихологического тренинга как для взрослых, так и для детей. Носорог являетсяаллегорией трусости, внушаемости. Комизм создается с помощью парадокса —«большое и темное» — всего боится.
Львенок, являющийся аллегорией детства,тонко чувствует окружающий мир и героев. Он сразу понимает, что Носорогвнушаем:«— Почему ты такой, а?— Какой?— Ну... всего боишься?— О! Вам хорошо, вы — Львёнок, у вас папа — Лев.— Лев...— Львы — бесстрашные.— А бабушка говорила: нет зверя храбрей Носорога!— Правда? Бабушка?— Да.— Так и сказала?— Она никогда не врет»133.Повесть-сказка носит диалогизированную форму и представляет собой сценки,которые легко экранизировать, своеобразный сценарий с ремарками автора.Поэтому многие произведения сказочника при интерпретации разнымирежиссерами с помощью средств мультипликации не теряют присущую им131Козлов С. Г.
Всё о Ёжике, Медвежонке, Львёнке и Черепахе: Сказки, стихи. СПб.: «Азбука-классика», 2005.С. 276.132Там же. С. 289.133Там же. С. 291-292.42внутреннюю форму. Интересно, что С. Козлов дал согласие на экранизацию,например, сказки «Ежик в тумане» только Юрию Норштейну и написалсценарий для мультфильма, будучи уверен в том, что профессиональныйрежиссер и талантливый филолог грамотно прочтет внутреннюю формупроизведения,то естьувидитего«душу»ивоссоздастсредствамимультипликации. Первая глава повести С.
Козлова стала сценарием для снятогоИнессой Ковалевской рисованного мультфильма «Как Львенок и Черепаха пелипесню» (1974). Песня объединяет сказочное повествование в целое. В началеповести песню поет Большая Черепаха, сильно напоминающая известнуюТортилу, которая дала любопытному мальчику золотой ключик. Также иБольшая Черепаха выполняет роль помощника, не типичного для народныхсказок.
Кстати сказать, книга начинается со слов «Жил-был», что отсылаетчитателей к фольклорной традиции. Именно песня Черепахи помогает Львенкуувидеть окружающий мир таким, какой он есть, обратить внимание наповседневные вещи, увидеть их красоту:«Бегал, бегал, ничего не замечал, — думал Львёнок. — Ни песка, ни солнышка.А спела песню, и — будто впервые все увидел!»134«Песня — это когда ночь, а ты поешь, и будто солнышко! — думал Львёнок.Дождик идет, а у тебя песенка, и будто и нет дождя! Разве я бы к нейподкрадывался: мало ли их, черепах-то? А вот теперь...»135Безусловно, аллюзии и портретирование элементов классической литературы,приведенные выше, не носят аксиоматический характер, но достойны бытьотмеченнымикакнюансы,позволяющиеточнееопределитьчертыиндивидуального стиля писателя, так как «такое “портретирование” есть,безусловно, оригинальное творчество.
Поэтикой индивидуального стиляхудожника подвергается интерпретации (употребляется) не отвлеченнаяинформация о том или ином, а именно «изваяно-смысловая предметность»136,134Козлов С. Г. Всё о Ёжике, Медвежонке, Львёнке и Черепахе: Сказки, стихи. СПб.: «Азбука-классика», 2005.С. 290.135Там же.136Лосев А. Ф Ист. Античн. Эст. М.: Искусство, 1969. С. 532.43— как пишет знаменитый литературовед Ю.
И. Минералов в «Историихудожественной словесности»137. Комическое создается посредством такихприемов, как шарж, каламбур, парадокс. Песня как символ жизни, счастья,покоя является «опоясывающим» элементом, объединяющим книгу в единоецелое. Крокодил, которого Черепаха в сердцах называет Тарантулом,персонифицирует не зло, но ограниченное: в его просторном животе «житьможно, но петь — нельзя!»138 Песенка олицетворяет детство, родной дом, вкотором каждому есть место, и дает возможность познать себя и окружающиймир.Художник, обладая индивидуальным стилем, по-своему применяет,опредмечивает, интерпретирует (индивидуализируя) определенный комплексвыразительныхсредств.Помимонаблюдениянадприемамииихтрансформацией конкретным писателем в конкретном произведении, важнообратить внимание на контекст, в котором творит автор.А. Ф.
Лосев писал, в свое время объясняя, что «контекст» наилучшимобразом «проявляет» индивидуальный стиль: «Пусть я говорю о “стилеЧайковского” в музыке. Это возможно только тогда, когда я уже до этогоанализа знаю в четком определении или описании, что такое Чайковский. Аоткуда я взял это определение — для настоящего анализа совершенно не важно,и нет ничего странного в том, что я взял его из наблюдения, между прочим, и затеми же самыми его музыкальными произведениями»139. Помимо наблюденийза текстом произведения, одним из основных способов определения спецификииндивидуального является анализ литературного контекста, в котором онвоплощается, реализуется.
Так М. М. Бахтин в поздних набросках «Кметодологии гуманитарных наук» (1974) отмечал, что «текст живет, толькосоприкасаясь с другим текстом (контекстом). Только в точке этого контактатекстов вспыхивает свет, освещающий и назад и вперед, приобщающий данный137Минералов Ю. И. Теория художественной словесности (поэтика и индивидуальность). М.: Гуманит. изд.центр Владос, 1999. С.
29.138Козлов С. Г. Всё о Ёжике, Медвежонке, Львёнке и Черепахе: Сказки, стихи. СПб.: «Азбука-классика», 2005.С. 282.139Лосев А. Ф. Форма — Стиль — Выражение. М.: Мысль. 1995. С. 208.44текст к диалогу»140. Посредством «диалога» между текстами выявляютсяособенности художественного стиля писателей. Как замечает литературовед: законтактом произведений стоит «контакт личностей». В 1960-70-е годы ктворчеству для детей обращались такие писатели, как В. Голявкин, Ф. Кривин,Г. Остер, В. Сутеев, не сказочные произведения для детей создает Ю.
Коваль,писатель, конечно, совсем иного порядка. Наблюдение над индивидуальнымстилем С. Козлова в контексте творчества писателей XX века дает возможностьраскрытьегоуникальность.Так,сравнительно-историческийметодпредставляется нам одним из наиболее действенных для решения задач,которые мы ставим.Лаконичное сказочное пространство зарисовок С. Козлова обладаетлирической целостностью. Функциональность сказки писателя не собственнофантастическая, миниатюры дают возможность для личного лирическогопереживания читателя, а не являются ироничной иллюстрацией какой-тоопределенной идеи, как у Ф. Кривина. Это лирический портрет автора илиповествователя, где «внеличное становится личным»141.Книги «Цыпленок вечером» С. Козлова и «Полусказки» Ф.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
