02 Камень слёз (947163), страница 62

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 62)

Цирилла предполагала, что прежний Магистр был просто убит.

Впрочем, как бы то ни было, положение сразу изменилось к лучшему. Совет снова оказался в руках народов Срединных Земель. Предатели и марионетки понесли заслуженное наказание. Всё возвращалось на свои места и Цирилла надеялась, что Совет окажет содействие Галее.

Кроме того, у неё был там могущественный союзник: Мать-Исповедница. И дело было даже не в том, что Кэлен приходилась ей сводной сестрой. Галея в лице королевы Цириллы всегда выступала за независимость всех королевств и за сохранение мира в Срединных Землях. Мать-Исповедница ценила такую позицию и уважала ту твёрдость, с которой королева Галей её отстаивала.

Разумеется, Кэлен никогда не оказывала Цирилле явного предпочтения: во-первых, Матери-Исповеднице не подобает иметь любимчиков, а, во-вторых, это могло бы посеять семя раздоров в Совете.

Цирилла, в свою очередь, уважала Кэлен за то, что она хранит единство Срединных Земель и не опускается до грязных политических игр. Цирилла сама ненавидела интриги и считала, что дела выгоднее основывать на собственной честности, чем на чужой благосклонности.

В глубине души королева Галей всегда гордилась своей сводной сестрой.

Кэлен была на двенадцать лет её моложе, но благодаря уму и силе духа пользовалась огромным авторитетом. Их связывало кровное родство, но они почти никогда не говорили об этом.

Кэлен была Исповедницей, Матерью-Исповедницей Срединных Земель, она владела магией и доля отцовской крови для неё ничего не значила. В жилах Исповедницы течёт только кровь Исповедницы.

И всё же, не имея собственной семьи, за исключением брата Гарольда, Цирилле порой хотелось просто обнять Кэлен, как младшую сестрёнку и поговорить о чём-нибудь заветном. Но это было невозможно.

Цирилла королева Галей, а Кэлен — Мать-Исповедница. Они — словно жители разных миров, которых не связывает ничто, кроме взаимного уважения и случайного родства. Долг превыше всего. Семьёй Цириллы была Галея, а семьей Кэлен клан Исповедниц.

Хотя и находились такие, кто был возмущён тем, что мать Кэлен, как говорится, прибрала к рукам короля Вайборна, Цирилла не относилась к их числу.

Королева Бернадина с детства внушала ей и Гарольду, что клан Исповедниц выполняет в обществе чрезвычайно важную роль и нельзя допустить его вырождения.

Цирилла не помнила, чтобы мать хоть раз пожалела об утраченном муже — наоборот. Бернадина всегда учила детей гордиться кровным родством с одной из Исповедниц.

Правда, гордость эта омрачалась у Цириллы некоторой настороженностью:

Исповедницы жили в своём собственном мире, который всю жизнь оставался загадкой для юной королевы. Девочек, отмеченных даром, буквально с пелёнок забирали в Эйдиндрил, где их воспитанием занимались не только другие Исповедницы, но и волшебники.

До конца обучения они были полностью изолированы от окружающего мира, а само обучение, по слухам, было весьма нелёгким. Цирилла знала, что Исповедницам, ни при каких обстоятельствах, не дозволялось проявление обычных человеческих чувств.

В определённом смысле они становились рабынями своего призвания и даже мужей выбирали не по любви, а во имя высшего долга. Впрочем, в своей жизни Цирилла тоже частенько сталкивалась с чем-то подобным и груз ответственности, получаемый по праву рождения, был ей хорошо знаком.

И всё же, Цирилла втайне мечтала, чтобы их отношения со сводной сестрой стали хоть чуточку теплее.

Быть может и Кэлен порой думала о том же, — во всяком случае, Цирилла очень на это надеялась, — но ужаснее всего было то, что хотя и она и Кэлен в равной степени служили людям, однако народ Галей любил и почитал свою королеву, а вот Мать-Исповедницу боялись и ненавидели все без исключения. Быть может именно поэтому Исповедниц с детства приучали подавлять свои эмоции.

В своё время Кэлен предупреждала Цириллу о том, что нельзя доверять Кельтону. Это случилось несколько лет назад, на празднике летнего солнцестояния.

Первое лето после смерти королевы Бернадины. Первое лето, которое Цирилла встретила в королевском сане. Первое лето после того, как Кэлен стала Матерью-Исповедницей.

То, что она получила свой титул в столь юном возрасте, говорило как о силе её магии, так и силе её характера. Возможно, впрочем, что это было вызвано необходимостью.

Цирилла слабо представляла себе принцип отбора, она знала только, что между Исповедницами никогда не бывает ни вражды, ни соперничества и что решающую роль играет сила магического дара, а уж потом идут возраст и образование.

Что касается простых смертных, то для них возраст Матери-Исповедницы вообще ничего не значил. Они боялись Исповедниц, как огня, а Мать-Исповедницу — в особенности, ибо знали, что она превосходит могуществом всех остальных.

Но Цирилла, в отличие от большинства, понимала, что магия сама по себе — ещё не причина для страха, а Кэлен ни разу не запятнала себя бесчестным поступком и превыше всего ставила мир и спокойствие тех, за кого несла ответственность.

В тот день на улицах Эбиниссии, королевской резиденции Галей, царило всеобщее веселье. Столы ломились от праздничных яств и никому, даже самому последнему пастуху, не отказывали в угощении. Любой мог принять участие в играх, поглазеть на жонглёров и акробатов, сплясать под весёлую музыку.

Цирилла, как королева, наблюдала за состязаниями и раздавала почётные ленточки победителям. Она ещё никогда не видела столько улыбающихся лиц, столько счастливых людей. Она никогда ещё так остро не чувствовала свою связь с подданными и их любовь к своей королеве.

А ночью в королевском дворце был бал. Почти четыре сотни гостей в изысканнейших нарядах заполнили огромную залу. Ошеломляющее зрелище. Вино текло рекой, длинные столы ломились под тяжестью бесчисленных блюд. Да и как же иначе — ведь это самый главный день в году!

Нынешний бал своим великолепием затмил все предыдущие и жители Галей не уставали благодарить судьбу. То были дни мира и процветания, дни щедрости и изобилия, время надежд и великих начинаний.

Музыка оборвалась на середине такта и весёлый гомон внезапно сменился гробовым молчанием, когда в зал быстро и целеустремленно вошла Мать-Исповедница. За ней шёл её волшебник в серебристых одеждах.

Простое белое платье Исповедницы выделялось среди буйства красок, словно полная луна, затмевающая звезды. Яркие цвета и причудливые наряды вдруг стали казаться на удивление заурядными. Там, где она проходила, люди склонялись в поклонах.

Цирилла сидела за длинным столом в окружении своих советников. Перед ней стоял высокий гранёный бокал с терпким вином.

Провожаемая взглядами, Кэлен пересекла огромную залу и, остановившись перед королевой, поклонилась в знак приветствия. Её лицо казалось высеченным изо льда. Не дожидаясь положенного по этикету ответного поклона, она спросила:

— Королева Цирилла, есть ли среди ваших советников человек по имени Дефан Тросе?

— Вот он, — показала рукой королева. Бесстрастный взгляд Исповедницы переместился на Дефана.

— Я хочу поговорить с ним наедине.

— Дефан Тросе — мой доверенный советник, — возразила Цирилла. Впрочем, это было преуменьшение. Это был человек, которым она восхищалась, человек, в которого она начинала влюбляться. — Вы можете поговорить с ним в моем присутствии.

Она понятия не имела, о чём пойдёт речь, но решила, что это необходимо узнать. Исповедницы не прерывают торжеств по пустякам.

— К сожалению, мы ограничены местом и временем, но, если ваше дело не терпит отлагательств, решите его прямо здесь и сейчас.

Цирилла надеялась, что Мать-Исповедница отложит разговор, но ошиблась.

Кэлен задумалась. Лицо её по-прежнему ничего не выражало, зато волшебника у неё за спиной никак нельзя было назвать бесстрастным. Несомненно, он был чем-то чрезвычайно встревожен. Он наклонился к Кэлен, собираясь что-то сказать, но та жестом призвала его к молчанию.

— Как вам угодно, — сказала она королеве. — Я очень сожалею, но дело действительно не терпит отлагательств. — Она вновь перевела взгляд на Дефана. — Только что я выслушала исповедь убийцы. Помимо всего прочего, он признался, что был пособником другого убийцы. Он назвал этим убийцей вас, советник, а жертвой — вас, королева Цирилла.

По зале пронёсся изумлённый шёпот. Дефан побагровел. Шёпот умер, сменившись хрупкой тишиной.

Цирилла не успела уследить за тем, что случилось потом. Только что Дефан стоял рядом, заложив руку за отворот синего мундира, а в следующее мгновение он уже заносил кинжал над Матерью-Исповедницей. Но Кэлен легко перехватила его запястье и тут же залу потряс беззвучный удар грома.

Стоящий перед королевой бокал раскололся; красное вино полилось на скатерть. Цирилла вздрогнула от внезапной боли, пронзившей все ее тело.

Глаза Дефана широко распахнулись, челюсть отвисла.

— Госпожа, — благоговейно прошептал он.

Цирилла оцепенела. Исповедница коснулась его своей властью! Конечно, она слышала много рассказов, но сама никогда не видела, как это происходит. Да и немногие могли этим похвастаться. Магия, казалось, до сих пор висит в воздухе.

Люди придвинулись ближе, но предостерегающий взгляд, брошенный волшебником, заставил их отступить.

Кэлен слегка осунулась, но голос её был по-прежнему твёрд.

— Ты собирался убить королеву?

— Да, госпожа, — с готовностью подтвердил Дефан, облизнув пересохшие губы.

— Когда?

— Сегодня ночью. В суматохе, когда гости начнут расходиться. — На лице его было написано мучительное ожидание, по щекам катились слёзы. — Прошу тебя, госпожа, приказывай! Скажи мне, чего ты желаешь? Позволь мне выполнить твой приказ.

Цирилла не могла оправиться от потрясения. Вот так Исповедницы отнимают людей. Сначала — отец, а сейчас — человек, который был ей дорог.

— Жди и молчи, — приказала Кэлен и повернулась к Цирилле. Взгляд её был тяжёл и печален. — Простите, что нарушила ваше веселье, королева, но я боялась опоздать.

Вспыхнув от ярости, Цирилла уставилась на Дефана. Тот преданно смотрел на Кэлен.

— Кто приказал тебе?! Говори! Кто приказал тебе убить меня?!

Казалось, он её не слышит.

— Он не ответит вам, королева Цирилла. Он скажет только мне.

— Так спроси его!

— Это неблагоразумно, — спокойно заметил волшебник.

— Не смей мне указывать! — взъярилась Цирилла. Какой позор! Весь дворец знал, как она восхищается Дефаном и теперь все видят, что он её обманул.

Нынешнего солнцестояния долго никто не забудет! Кэлен наклонилась к ней и мягко сказала:

— Цирилла, мы опасаемся, что уста его запечатаны заклятием. Я уже задавала этот вопрос его сообщнику и тот умер, не успев открыть рта. Но существует много способов обойти заклятие. Если бы вы позволили мне забрать его и расспросить так, как я считаю нужным, ответ был бы получен.

Цирилла едва не плакала от ярости.

— Я доверяла ему! Он был моей правой рукой! И предал меня! Меня, не тебя! Я хочу знать, кто его послал! Я хочу услышать это из его собственных уст! Ты в моём королевстве, в моём доме! Спроси его!

Кэлен выпрямилась и её лицо вновь превратилось в ничего не выражающую маску.

— Как пожелаете. — Она повернулась к Дефану. — Ты решил убить королеву по собственному желанию?

— Нет, госпожа! — Он радостно потер руки, довольный, что может ей услужить. — Меня послали.

— Кто?

Дефан открыл рот, собираясь ответить, но из горла у него с бульканьем хлынула кровь и он упал мертвым.

— Как я и думал, — хмыкнул волшебник. — То же самое, что и с другим.

Кэлен подняла кинжал и рукояткой вперед протянула его Цирилле.

— Нам представляется, что вокруг вас, королева, зреет заговор. Не знаю, состоял ли в нём этот человек, но, без сомнения, он был послан Кельтоном.

— Кельтон? Я отказываюсь вам верить! Кэлен кивнула на кинжал.

— Это оружие сделано в Кельтоне.

— Кельтонские оружейники славятся по всему миру! Это ещё ничего не доказывает.

Кэлен замерла. Цирилла была слишком расстроена, чтобы гадать, что скрывается за спокойным взглядом её зелёных глаз. Когда Кэлен заговорила, её голос был сух и бесстрастен:

— Мой отец говорил, что кельтонцы могут напасть только по двум причинам. Первая — зависть. А вторая — слабость противника. Но, в любом случае, они начинают с убийства самого влиятельного человека в стране. Благодаря вам, Галея сейчас даже сильнее, чем раньше и нынешний праздник — наглядное тому подтверждение. Вы — символ могущества и, стало быть, причина зависти.

Мой отец говорил, что с кельтонцев нельзя спускать глаз и никогда не стоит поворачиваться к ним спиной. Он говорил, что неудачное покушение лишь заставляет их ещё сильнее желать вашей крови и они постоянно лгут в ожидании того момента, когда ваша слабость позволит им нанести удар.

Бессильный гнев на Дефана заставил Цириллу бросить Матери-Исповеднице необдуманные слова:

— Я никогда не слышала нашего отца! Он никогда не давал мне уроков! Его отняла у меня Исповедница!

Непроницаемая маска превратилась в лицо человека, многое испытавшего за долгую жизнь и знающего то, что известно немногим.

— Возможно, королева Цирилла, добрые духи сочли, что эти знания для вас слишком тяжелы и предпочли, чтобы уроки отца слушала я. Благодарите их за это. Сомневаюсь, чтобы его слова доставили вам удовольствие. Они не дали мне ничего, кроме возможности сохранить вам жизнь этой ночью.

Пожалуйста, не печальтесь. Живите в мире с собой и наслаждайтесь тем, что у вас есть: любовью своих подданных. Они — ваша единственная семья.

Она повернулась, собираясь уйти, но Цирилла взяла её за руку и отвела в сторонку. Слуги подняли тело Дефана и вынесли его из залы.

— Прости меня, — сказала Цирилла, смущённо теребя подол платья. — Я пыталась сорвать на тебе свою злость на Дефана.

— Я понимаю. На твоём месте я, вероятно, повела бы себя так же. Я прочла твои чувства к Дефану в твоих глазах и не жду, что ты будешь рада тому, что я только что сделала. Прости меня за то, что я наполнила твой дом страданием в тот день, когда повсюду должно царить веселье. Но я очень боялась опоздать.

Кэлен заставила её почувствовать себя младшей сестрой. Цирилла по-новому посмотрела на стройную красивую девушку, стоящую перед ней. Кэлен уже в том возрасте, когда женщине требуется супруг. Возможно, она уже сделала выбор. Её мать была в таком же возрасте, когда отняла у Цириллы отца. Столь же юной.

Глядя в бездонные зелёные глаза, Цирилла почувствовала, как её гнев утихает. Эта девушка, её сестра, только что спасла ей жизнь, заранее зная, что на благодарность рассчитывать не приходится. Скорее она была готова к тому, что вызовет страх и ненависть в сердце сводной сестры. Так молода...

Цирилле стало стыдно за свой эгоизм. Впервые за весь вечер она улыбнулась Кэлен.

— Неужели всё, чему учил тебя Вайборн, было настолько ужасно?

— Он учил меня только убивать. Кого убивать, когда убивать и как убивать. Будь благодарна, если ты никогда не услышишь таких уроков и тебе не придётся ими воспользоваться. А я вынуждена это делать и, боюсь, это только начало.

Цирилла нахмурилась. Кэлен — Исповедница, а не убийца.

Характеристики

Список файлов книги