02 Камень слёз (947163), страница 64

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 64)

Она была против того, чтобы ради её комфорта братья убивали этих животных, но они настаивали и, в конце концов, Кэлен сдалась. Когда братья снимали шкуру, ее едва не стошнило при виде груды костей и мяса, совсем недавно бывшей красивым и сильным зверем.

Кэлен не могла не вспомнить Брофи, человека, которого она коснулась своей властью, чтобы доказать его невиновность. Джиллер, волшебник Кэлен, превратил Брофи в волка, чтобы он мог освободиться от магии Исповедницы и начать новую жизнь. Вероятно, семья этого волка будет горевать, как горевала волчица Брофи, когда он был убит, защищая Кэлен.

Ей пришлось видеть столько убийств! От этой мысли Кэлен едва не заплакала.

Неужели это никогда не кончится! Но, по крайней мере, Приндин с Тоссидином не радуются и не гордятся тем, что убили великолепного зверя; они даже помолились добрым духам за своего «брата волка», как они выражались.

— Нам не следовало бы этого делать, — проворчал Чандален. Он стоял у неё за спиной, опираясь на копьё, но Кэлен не обернулась. Она не могла оторвать взгляда от спокойного города внизу. Слишком спокойного. Голос Чандалена был не таким резким, как обычно и выдавал благоговение, охватившее воина при виде такого большого города, как Эбиниссия.

Он никогда ещё не уходил так далеко от границ владений своего племени, никогда не видел столько домов, да ещё такого размера. Когда он впервые осознал их величину, его карие глаза раскрылись в немом изумлении, а острый язык на время утратил свою остроту.

Для охотника, прожившего всю жизнь в крохотной деревушке посреди бескрайних равнин, город должен был представляться творением магии, а не рук человеческих.

Кэлен было отчасти жаль его и двух братьев, чьи наивные представления о внешнем мире подверглись серьёзному испытанию. Впрочем, прежде чем путь их окончится, их ждёт ещё много не слишком приятных открытий.

— Чандален, я потратила уйму сил, чтобы научить вас своему языку. Там, куда мы направляемся, все говорят только на нём. Я учила вас исключительно для вашего же блага, чтобы вы могли чувствовать себя в безопасности в чужих краях.

Ты волен считать, что я делаю это из вредности, но в любом случае изволь говорить со мной только на том языке, которому я вас учила.

Голос Чандалена стал жёстче, но благоговение, вызванное видом огромного города, в нём сохранялось. Возможно, это было не только благоговение, а чувство, которого прежде Кэлен у Чандалена не замечала: страх.

— Я веду тебя в Эйдиндрил, а не в это место. Здесь мы только напрасно потратим время.

Судя по тону, он не сомневался, что «это место» может быть только средоточием зла.

Прищурившись от солнечных бликов на белом снегу, Кэлен увидела далеко внизу две человеческие фигурки. Приндин и Тоссидин поднимались по склону.

— Я — Мать-Исповедница. Мой долг — защищать все народы Срединных Земель, так же, как я защищаю Племя Тины.

— Моему племени от тебя одни неприятности, — скорее по привычке, чем с искренним возмущением возразил Чандален.

— Хватит уже, Чандален, — устало ответила Кэлен. К счастью, он не стал настаивать и обратил свой гнев на другое.

— Эти глупцы, похоже, забыли, чему я их учил, — раздражённо сказал он имея в виду Приндина и Тоссидина. — Будь они младше, непременно заслужили бы порку. Любой может увидеть, как они поднимаются. Да и нам не мешало бы уйти с открытого места.

Кэлен позволила ему увести себя под прикрытие деревьев — не потому, что считала это необходимым, но потому, что хотела показать Чандалену, что уважает его старания её защитить.

Постоянно возмущаясь тем, что его заставили сопровождать Кэлен, Чандален, что ни говори, ревностно исполнял свои обязанности, так же, как Приндин и Тоссидин. Только братья делали это с улыбкой, а Чандален — с ворчанием.

Все трое относились к Кэлен, как к сокровищу, которое надо постоянно оберегать. Но Приндин и Тоссидин, Кэлен не сомневалась, были искренни, а Чандален — она была уверена — воспринимал это, как тягостную обязанность.

— Лучше бы нам поскорее уйти отсюда, — снова завёл он старую песню.

Кэлен выпростала руку из-под накидки и поправила упавшую на лицо прядь.

— Мой долг — выяснить, что там случилось.

— Ты говорила, что твой долг — идти в Эйдиндрил, как просил Ричард-С-Характером.

Не отвечая, Кэлен отвернулась и отошла подальше в глубь леса. Разлука с Ричардом была для неё невыносима. Стоило закрыть глаза и она видела его лицо, а в ушах звучал голос, обвиняющий её в предательстве.

При мысли о том, что она натворила, ей хотелось упасть на колени и кричать, не переставая, в надежде, что это уменьшит страдания.

Но, что еще ей оставалось делать? Если Ричард — единственный, кто может замкнуть завесу, а ошейник — единственное, что может спасти его жизнь и дать ему такую возможность, у неё не было выбора.

Разве могла она принять другое решение? Ричард первый перестал бы её уважать за то, что она поступилась своей ответственностью перед всем миром. Ричард, которого она любит, рано или поздно это поймёт. Он должен понять.

Но если хотя бы одно из того, что ей говорили, — ложь, значит, она ввергла любимого человека в самый ужасный из его кошмаров.

Часто ли Ричард смотрит на локон, который она дала ему на память, думает ли о ней? Кэлен надеялась, что он найдёт в себе силы понять её и простить.

Ей так хотелось сказать ему, как сильно она его любит. Обнять его. Быть рядом с ним. Только бы добраться до Эйдиндрила, только бы найти Зедда! Зедд обязательно что-нибудь придумает!

И все же она обязана выяснить, что произошло здесь. Она — Мать-Исповедница.

Кэлен намеревалась обойти Эбиниссию, но последние два дня они буквально шли по заледеневшим женским трупам. Ни одного мужчины, только женщины, от молодых до старых, старухи и дети. Все полураздетые, а некоторые и совсем голые.

Неудивительно, что они замёрзли. Слишком уставшие, слишком напуганные или слишком растерянные, чтобы искать укрытия, они бежали из Эбиниссии не просто в замешательстве, а в панике, предпочитая умереть от холода, чем остаться в городе.

Многие, судя по всему, были подвергнуты издевательствам, прежде чем им удалось вырваться из города. Кэлен догадывалась, что с ними делали и почему они выбрали смерть. Трое охотников тоже это знали, но никто не сказал этого вслух.

Кэлен поплотнее закуталась в волчью шкуру. Это случилось совсем недавно и, значит, войска Д'Хары здесь ни при чём. Они уже давно отозваны. И безусловно, они не стали бы этого делать после того, как война окончена.

Не в силах больше выносить неизвестности, Кэлен поправила висящий на плече лук и начала спускаться навстречу Приндину и Тоссидину. Она уже привыкла передвигаться в широких снегоступах, которые охотники соорудили из ивовых прутьев и волчьих сухожилий. Чандален бросился следом:

— Не надо спускаться! Там может быть опасный!

— Опасность, — поправила Кэлен, перебросив дорожную сумку на другое плечо.

— Если бы там была опасность, Приндин с Тоссидином не шли бы в открытую. Ты можешь оставаться, а я спускаюсь.

Зная, что спорить бесполезно, Чандален молча пошёл за ней. Полуденное солнце светило ярко, но совершенно не грело. С отрогов Ранг-Шада то и дело налетал порывистый ветер, но сегодня, к счастью, он был слабее обычного.

Снегопадов тоже не было уже несколько дней и путники наслаждались ясной погодой. Но мороз, тем не менее, стоял жуткий. Кэлен казалось, что при каждом вдохе её нос превращается в кусочек льда.

Она перехватила братьев на середине пути. Тяжело дыша, они поднимались по склону и, увидев Кэлен, остановились, устало опёршись на копья. У себя на равнинах они были очень выносливы, но никак не могли привыкнуть к горам.

— Пожалуйста, Мать-Исповедница, — стараясь выровнять дыхание, заговорил Приндин. — Не ходи туда. Духи предков этих людей покинули их.

Кэлен вынула из-за пазухи флягу с водой и протянула ее Приндину. Воду приходилось держать под одеждой иначе она сразу же замерзала. Тот сделал несколько жадных глотков и передал флягу брату.

— Что это значит? Вы же не заходили в город, ведь так? Я велела вам только обойти вдоль стен.

— Нет, — покачал головой Приндин. — Мы прятались, как ты нам велела. Мы не зашли в город, но это и не нужно. Достаточно того, что мы увидели снаружи.

Тоссидин вернул флягу Кэлен.

— Вы видели людей? — спросила она, затыкая её пробкой.

Тоссидин бросил быстрый взгляд через плечо.

— Мы видели много людей.

— Мертвых людей, — добавил Приндин.

— Сколько? От чего они умерли?

Тоссидин пожал плечами:

— Война. У многих было оружие: мечи, копья и луки. Я не знаю слова, чтобы сказать, сколько их. Я никогда не видел так много людей. Даже за всю свою жизнь. Это была война. И всех побеждённых убили.

На мгновение Кэлен оцепенела от ужаса. Неужели никому не удалось выжить? Война. Но войска Д'Хары уже отозваны. Значит, здесь побывал кто-то другой.

Стряхнув оцепенение, она бросилась вниз по склону холма, не обращая внимания на распахнувшуюся накидку и ледяной ветер. При мысли о судьбе, постигшей жителей Эбиниссии, у неё сжималось сердце. «Я должна увидеть всё своими глазами!»

— Прошу тебя, Мать-Исповедница, не ходи туда! — крикнул Приндин ей вдогонку. — Не нужно на это смотреть.

Трое охотников широкими прыжками бежали за ней, но не могли догнать.

— Я уже видела мертвецов, — крикнула Кэлен, не останавливаясь.

Она была ещё далеко от городских стен, когда начали попадаться трупы. Они были занесены снегом. В одном месте из сугроба торчала рука, словно перед смертью человек тянулся к свету и воздуху. Убитых было невероятное количество — и все в галеанской форме, смёрзшейся и окровавленной.

Стервятники и гиены ещё не успели обглодать трупы.

В стене возле окованных железом южных ворот зияла дыра. Края её почернели и были оплавлены. Кэлен потрясённо уставилась на камень, растёкшийся, словно воск. Она знала лишь одну силу, способную на такое: волшебный огонь.

Разум отказывался дать объяснение увиденному. Несомненно, это след волшебного огня, но ведь волшебников больше нет. Если не считать Зедда и, может быть, Ричарда. Но Зедд не способен на такие поступки.

Вдоль стен по всему периметру города возвышались умело сложенные штабеля обезглавленных трупов. Головы были сложены отдельно, оружие — тоже. Груды мечей, копий и щитов напоминали чудовищных стальных дикобразов.

Массовое избиение, бойня, кошмар. И тела только галеанских солдат. У каждого были подвёрнуты руки, чтобы не нарушить аккуратности штабелей.

— Тысяча, — тихо сказала Кэлен, повернувшись к охотникам, которые догнали её и стояли за спиной. — Так звучит слово, которого вы не знаете. Здесь не меньше пяти тысяч человек.

Приндин осторожно потыкал тупым концом копья в снег.

— Я не знал, что есть слово для такого большого количества людей. Когда вернётся тепло, здесь будет плохое место, — добавил он шепотом.

— Здесь и сейчас плохое место, — буркнул его брат на родном языке.

Кэлен понимала, что перед ними — лишь мизерная часть всех жертв.

Оборонительная тактика горожан была ей хорошо знакома. На крепостные стены им полагаться уже не приходилось, эти времена отошли в прошлое.

С образованием союза Срединных Земель город начал стремительно расти и прежние мощные фортификации в конце концов были снесены, а вместо них построены нынешние, далеко не такие надёжные. Они служили скорее символом процветания города, чем защитой от нападения.

В случае военных действий ворота наглухо закрывались, а отборные войска из которых состоял гарнизон столицы, давали противнику бой под стенами города, не позволяя ему приблизиться и начать осаду по всем правилам.

Истинной защитой Эбиниссии служили окружающие долину горы: защитники знали там каждый камень, каждую тропу, а нападающие в тесноте скал не имели возможности развернуть войска и нанести мощный удар.

Армия Д'Хары два месяца пыталась взять Эбиниссию, но безуспешно. Защитники города атаковали врага в узких расщелинах, устраивали засады и не позволяли нападающим расслабиться ни на минуту.

В конце концов изрядно, потрепанная армия Д'Хары убралась восвояси — зализывать раны и подыскивать более покладистую добычу. Однако и гарнизон Эбиниссии понёс серьёзные потери.

Будь Даркен Рал меньше занят поисками шкатулок, он, вероятно, прислал бы в помощь осаждающим резервы, чтобы подавить численностью внешнее кольцо обороны. Даркен Рал этого не сделал, но сейчас кто-то поступил именно так.

Обезглавленные трупы принадлежали тем, кто защищал город снаружи. Прижатые к стенам, одни были убиты, а другие — взяты в плен и казнены: вероятно, для того, чтобы посеять ужас в сердцах тех, кто оставался в городе.

Несомненно, это произошло до того, как была пробита стена. Кэлен знала, что в городе её ждёт гораздо более страшное зрелище. Замёрзшие женщины в горах не оставляли в этом никаких сомнений.

Лицо её вновь превратилось в ничего не выражающую маску Исповедницы.

— Приндин, Тоссидин, вы ещё раз обойдёте город снаружи. Я хочу знать всё о том, что случилось. Я хочу знать, когда это произошло, я хочу знать, откуда пришли нападавшие и куда ушли, когда всё закончилось. Мы с Чандаленом войдём в город. Встречаемся здесь же, на этом месте.

Братья кивнули и пошли вдоль стен, на ходу переговариваясь и указывая друг другу на следы, понятные только им. Кэлен вошла в пролом. Под ногами хрустела щебёнка. Чандален шёл следом, положив стрелу на тетиву лука.

Ни один из охотников не пытался оспорить её указания. Они были потрясены размерами города, ошеломлены тем, что здесь случилось и поражены выдержкой Матери-Исповедницы.

Чандален не смотрел на трупы, валяющиеся повсюду; его внимание было целиком сосредоточено на распахнутых окнах и узеньких улочках между глинобитными домами, принадлежащими крестьянам и пастухам с близлежащих полей. На снегу не было ни единого свежего отпечатка. Никаких признаков жизни.

Характеристики

Список файлов книги