Основы истории и философии науки (856261), страница 44

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 44)

Альтернатива кумулятивизма и антикумулятивизма приобрела значение структуры, порождающей не только различные, но и нередко совершенно противоположные представления об основаниях, или причинах и условиях развития научного познания в ХХ и у истоков XXI вв. Проблема оснований науки рассматривается в контексте конвенционализма А.Пуанкаре, психофизики Э.Маха, логического эмпиризма Венского кружка М.Шлика, концепций научной парадигмы Т.Куна, личностного знания М.Полани, эволюционной эпистемологии Ст.Тулмина, научно-исследовательских программ И.Лакатоса, тематического анализа науки Дж.Холтона, методологического анархизма П. Фейерабенда и др.

Конвеционализм – один из результатов осмысления и преодоления кризиса оснований науки на рубеже XIX – ХХ вв. Открытие неклассических геометрий, факта множественности логик, универсализация принципа относительности в физике и др. способствовали распространению скептических умонастроений в науке. Поскольку основоположения математики и классической механики обнаружили очевидную несостоятельность, то А.Пуанкаре (1854-1912) – выдающийся французский математик и физик, - выдвинул принцип конвенционализма как механизма принятия основоположений точных наук на путях согласования мнений членов научного сообщества. Согласно А. Пуанкаре, только как результат конвенции можно объяснить происхождение, скажем, геометрий Евклида и Лобачевского, или закона инерции классической механики. Действительно, какая из геометрий в большей мере отражает свойства реального пространства? Какие могут быть приведены доводы в пользу утверждения Исаака Ньютона о существовании физических тел, на которые не действуют никакие внешние силы? Ответы на эти вопросы затрагивают основания наук, а они имеют характер истин, принимаемых без доказательства в виде некоторых очевидностей или достаточно произвольных допущений. Отсюда вывод А.Пуанкаре: поскольку происхождение основоположений науки (математики и физики) необъяснимо в рамках научного метода, их источником может быть только консолидированное мнение научного сообщества. Отсюда и объективность отождествляется с общезначимостью.

Концепция философии науки австрийского физики и философа Э.Маха (1838-1916) основывается на представлениях о научном познании как процессе приспособления человека к условиям окружающей среды. Акцентируя внимание на теоретико-познавательных аспектах научного поиска, Э.Мах рассматривал в качестве источника знания, - ощущение, имеющее одновременно и физическую и психическую природу. Ощущения, понятые как психофизические феномены, объявлялись в противоположность материализму и идеализму не духовными и не материальными, а нейтральными «элементами мира». Сращенность физического и психического компонентов в составе «элементов мира» позволяет Э.Маху утверждать, что за их пределами нет никакой иной реальности. Ощущение это есть единственная, истинная реальность. Предметы природы и социальной истории есть не что иное как комплексы особым образом взаимосвязанных ощущений. По мнению Э.Маха, задачи естествознания сводятся, во-первых, к изучению законов связи между представлениями (психология), во-вторых, к выявлению законов связи между ощущениями (физика), в-третьих, к разъяснению законов связи между ощущениями и представлениями (психофизика). Таким образом, целью и идеалом научного познания становится строгое описание данных чувственного восприятия. В психофизике Э. Маха как выражении позиций радикального эмпиризма, рациональность подчинена живому созерцанию и выполняет служебную функцию принципа «экономии мышления». То есть, познавательное значение разума, теоретического мышления сводится к функциям упорядочения, систематизации, классификации и т.д. данных живого созерцания, результатов опытно-экспериментальных исследований с тем, чтобы они были представлены в форме, удобной для «обозрения опыта». Реализация принципа «экономии мышления» достигает цели в случаях, когда удается выявить минимальное число научных положений, из которых могут быть дедуцированы в качестве следствий все основанные на опыте утверждения данной области знания. В целях экономии мышления как биологической потребности адаптации, такие процедуры теоретической осмысленности как объяснение и обоснование рассматриваются как избыточные, излишние. Аутентичной формой установления истины рассматривается не объяснение, а описание.

Если психофизика второго позитивизма (т.е. махизма, эмпириокритицизма) связывала решение проблемы оснований науки с изучением чувственного опыта (ощущения, «элементы мира»), его «очищением», то третий позитивизм, или логический эмпиризм Венского кружка (М.Шлик 1882-1936; К.Гедель (1906-1978); Г.Рейхенбах (1891-1953) и др.) обратился с этой целью к анализу языка науки. По мнению логиков и математиков, членов кружка, так волновавший их предшественников вопрос о существовании или не существовании вне сознания реальных объектов вообще не имеет смысла, а потому и не подлежит обсуждения. Единственная реальность, с которой имеет дело ученый, это реальность, зафиксированная в значениях утверждений и терминов языка науки. Выявление и прояснение основоположений – задача разрешимая на путях построения средствами символических логик единого языка науки.

Смысл позиции ученых Венского кружка в концентрированном виде выражается в содержании таких узловых понятий как «логическая конструкция», «протокольное предложение», «верификация». С понятием о логической конструкции связано представление о научном знании как продукте формальных преобразований протокольных предложений. Под протокольными предложениями понимаются словесно-терминологические выражения, фиксирующие атомарные, элементарные данные чувственного восприятия. Протокольные предложения расцениваются как гносеологически первичные, абсолютно достоверные, нейтральные по отношению к любому знанию. И, наконец, верификация есть процедура опытной проверки, или эмпирической интерпретации утверждений теоретического естествознания (и математики) путем их соотнесения с данными чувственного восприятия, зафиксированными в протокольных предложениях.

Верификация в высшей степени сложная аналитическая процедура. Обеспечение надежности ее реализации потребовало разработки систем символических логик как технических средств демаркации научных и ненаучных, осмысленных и неосмысленных, истинных и ложных утверждений. Смысл и роль верификации как прояснения оснований, определяется самим пониманием научного знания в логическом эмпиризме. Если утверждения математики и теоретического естествознания возникают в результате формальных преобразований опытного, достоверного содержания протокольных предложений, то установление истинности любой теории предполагает проведение обратной процедуры, - ее редукции, сведения к протокольным предложениям. Для этого обобщения теории должны быть расчленены на элементарные составляющие, или, что то же самое, из общих утверждений должны быть выведены все возможные следствия (т.е. гипотезы), доступные опытно-экспериментальной проверке. Понятно, что успех доктрины верификационизма возможен лишь при условиях, во-первых, абсолютной достоверности протокольных предложений и, во-вторых, не вызывающей сомнений надежности системы фомально-логических средств гипотетико-дедуктивной аналитики.

Однако эти положения не выдержали испытание временем. Уже К. Поппер, на первых порах разделявший замыслы Венского кружка, признает, что опытное знание не может служить исчерпывающим доводом в пользу истинности теории. В противоположность логическому эмпиризму К. Поппер считает, что «…критерием научного статуса теории является её фальсифицируемость, опровержимость».²³⁰ С этой точки зрения все теории являются в равной мере ошибочными, и развитие науки есть процесс возникновения и смены более или менее правдоподобных конкурирующих гипотез.

М.Полани (1891-1976) обосновывает необходимость выделения в структуре оснований науки их неявной составляющей, - личностного знания. Акцентируя внимание на антропологических и социокультурных аспектах научного творчества, М.Полани обратил внимание на то обстоятельство, что научное знание, объективированное в статьях, монографиях, учебниках др., - является в высшей степени ограниченной формой его представления. Другая не менее важная часть «периферийного», неявного, личностного знания всегда включена в процесс познания. Личностное знание – это накопленные индивидуальным опытом умения и навыки познавательной деятельности, являющиеся необходимым условием её возможности и плодотворности.

Эволюционная эпистемология С.Тулмина (1922-1997) развивает эволюционно-биологический подход к решению проблемы оснований науки, считая, что когнитивные способности человека являются продуктом его приспособления к условиям окружающей среды. Поскольку научное творчество рассматривается как результат и инструмент адаптациогенеза, то и вопросы эпистемологии науки формулируются и решаются в терминах теории органической эволюции. Научные теории рассматриваются С. Тулминым по аналогии с объединениями живых организмов как «популяции понятий: научный прогресс осуществляется в форме их адаптивной эволюции на основе наследственности (преемственность знаний), изменчивости («мутации», как инновации) и естественного отбора теории. наиболее приспособленных к условиям духовной ситуации эпохи. Селективными преимуществами обладают те «популяции понятий» (теории), которым свойственны, во-первых, высокая степень «интеллектуальной инициативы», во-вторых, сбалансированность действия факторов преемственности и инновационности, в-третьих, ведущая роль внутринаучной (интеллектуальной) детерминации по сравнению с вненаучными (идеологическими, социальными, экономическими) факторами «концептуальной эволюции», в-четвёртых, наличие интеллектуальной элиты, способной обеспечить стабильность роста научного знания в условиях его крупномасштабных трансформаций, связанных с заменой парадигмальных матриц понимания.

К числу наиболее влиятельных разработок проблемы оснований, норм и идеалов научного познания принадлежит концепция «научных революций» Т.Куна (1922-1995). Согласно Т.Куну основоположения науки определяются её парадигмальной установкой, т.е. принятой научным сообществом образцовой моделью постановки и разрешения проблем. Парадигма, или, что то же самое, дисциплинарная матрица включает такие компоненты как:

а) символические обобщения – законы и определения основных терминов;

б) метафизические установки, определяющие форму бытийно-онтологического восприятия реальности;

в) общепринятые стандарты, образцовые схемы решения научных задач;

г) ценностные установки, влияющие на выбор направления исследований.

Парадигмальные основания научного познания отличаются высокой степенью устойчивости, а потому прогресс науки осуществляется на путях прямой смены «несоизмеримых», преемственно не связанных парадигм. Аналогичный механизм лежит и в основе процессов смены научных сообществ, носителей, субъектов исторически определенной парадигмальной «оптики». Смена парадигм сопровождается заменой генетически не связанных сообществ.

На базе дисциплинарной матрицы, содержащей не только логико-дискурсивные, но и метафизические, социально-психологические и аксиологические компоненты, формируются научные теории. Те же компоненты определяют и выбор самой дисциплинарной матрицы. Согласно Т.Куну, смена парадигм в развитии науки осуществляется на основе конкуренции научных сообществ и имеет характер «научной революции» ²³¹. Развитие науки представляется в виде последовательности следующих событий:

1. Допарадигмальный период, ориентированный на задачи накопления фактов;

2. Период «»нормальной науки», характеризующийся господством требований избранной парадигмы (стандарты научности, теоретические постулаты, картина мира и др.);

3. Фаза революции, смены научной парадигмы (изменение элементов дисциплинарной матрицы).

Существенным вкладом в исследование оснований науки является концепция научно-исследовательских программ, выдвинутая философом, логиком и историком науки И. Лакатошом (1922-1974). Научно-исследовательской программе придается значение основной единицы, своего рода субъекта эволюции научного знания. Научно-исследовательская программа включает совокупность развивающихся теорий, взаимосвязанных общностью основоположений (идей, поступков, принципов и др.). Развитие науки осуществляется посредством возникновения и смены научно-исследовательских программ. Уровень развития науки определяется в данном случае её прогностическими возможностями, эвристическим потенциалом, степенью теоретической самостоятельности («зрелая наука»).

Состав исследовательской программы складывается из следующих элементов:

1. «Жесткое ядро» (совокупность конкретно-научных и онтологических принципов, инвариантных для всех теорий, программ).

2. Фундаментальные допущения (принимаются за условно неопровержимые);

3. Правила положительной эвристики (определяющие пути и направления научного поиска);

4. Правила отрицательной эвристики (запрещающие те или иные направления исследований).

Устойчивость «жесткого ядра» обеспечивается, во-первых, действием правил «отрицательной эвристики» и, во-вторых, формированием защитного слоя гипотез, блокирующих крайности фальсификационизма.

Исследовательская программа в своем развитии проходит 2 стадии: прогрессивную и регрессивную. Прогрессивная стадия характеризуется систематическим наращиванием «мощности» защитного слоя вспомогательных гипотез, усилением их адаптивных возможностей и, как следствие этого, существенным расширением границ применимости программ. Регрессивная стадия эволюции исследовательских программ, - результат деградации и распада познавательного арсенала «правил положительной эвристики» под влиянием неразрешимых антиномий, парадоксов, противоречащих фактов и т.д. Методологическая и концептуальная беспомощность исследовательской программы порождает множество гипотез ad hoc. Оформление конкурирующей исследовательской программы может стать причиной либо реанимации прежней, либо её полного устранения и замены новой программой. Смена научно-исследовательских программ означает настоящую революцию в науке.

Плодом своего рода эпистемологического экстремизма является доктрина «методологического анархизма» П. Фейерабенда (1924-1994). Если Т.Кун и И.Лакатос, признавая «историческую относительность стандартов научности рассуждения», существенно ограничивают её утверждениями незыблемости основоположений «парадигмы» и «научно-исследовательской программы», то П.Фейерабенд вообще отвергает универсальность правил научного метода. В итоге, утрачиваются, размываются границы между наукой и ненаукой.

Характеристики

Список файлов книги