sbornik-germans-2020 isbn (854320), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Как в переводах со шведского языка на русский, так и в переводахс русского языка на шведский местоимению man регулярно соответствуют«указания на неопределенное множество лиц, представленное как открытыйкласс» (человек, люди, мы), а также «бессубъектные высказывания с модальнымипредикатами» (хочется, необходимо и др.) и «отглагольные существительные спроцессуальной семантикой, содержащие указание на неопределенно-личныйагенс» (попытка, сопоставление и др.).Одновременно автор обращает внимание на то, что в шведско-русскихпараллелях «перевод предложений с man высказываниями с формой 3 лицамножественного числа встречается достаточно редко». Это происходит«главным образом, в тех случаях, когда в контексте содержится указание надистанцированность неопределенно-личного субъекта от субъекта речи».Зато при противоположно направленном русско-шведском сопоставлениисоответствие русских неопределенно-личных предложений с формами 3 л.мн. ч.
шведским предложениям с неопределенно-личным местоимением manоказывается весьма частотным. Автор отмечает, что «высказывания с manчасто встречаются при переводе контекстов, где в фокусе внимания находитсядинамика изменения ситуации».
Методика двустороннего сравнения языковпозволяет продемонстрировать специфику одного языка сквозь призмудругого, отметив в каждом из них те семантические нюансы, которые остаютсяза пределами внимания исследователя при работе с материалом одного языка.Особую значимость в контрастивных исследованиях В.Н. Ярцевапридавала учету особенностей языка как целостной системы: «Вследствиецельности языковой системы черты одного уровня должны коррелировать состроением других уровней», – писала она [Ярцева 1981, 13].
И продолжала, чтопри сравнении языков «следует искать те единые межуровневые параметры,которые объединяют данный языковой тип» [там же, 14], понимая языковой типкак «определенную форму организации понятийного содержания языка» [тамже, 13].
Эти постулаты являются принципиально важными для всех участниковпроекта «Антропоцентрическая грамматика датского языка»2 (Э.Б. Крыловой,Д.Б. Никуличевой, Е.А. Гуровой, Е.В. Красновой), исследующих то, какна разных участках датской языковой системы проявляются особенностивербальной ориентации говорящего в коммуникации, пространстве и времени.2Исследование выполняется при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-012-00146.14Германские языки: источники новых данных и интерпретацийПри контрастивном анализе – подчеркивала В.Н. Ярцева – «важнуюроль играет включение рассматриваемого языкового факта в ряд явленийему сопредельных, то есть в некоторую микросистему» [Ярцева 1981, 98].Микросистему средств выражения эвиденциальности, в датском языкев сопоставлении со средствами выражения эвиденциальности в русскомрассматривает Э.Б. Крылова в Главе 3.2.
Под эвиденциальностью авторпонимает указание на информационный источник, на основании которогоделается то или иное утверждение говорящего. В исследовании отмечаются какобщие, так и лингвоспецифические средства передачи пересказывательностив русском и датском языках. Например, основной коммуникативной функциейрусских конструкций с квазипассивными глаголами (считают, считается/ говорят, говорится / предполагают, предполагается / представляется/ расценивается /ожидают, ожидается и др.), также как и аналогичныхим датских конструкций (menes / siges / formodes / ventes и др. + at-infinitiv)является «передача чужих слов, чужого мнения, чужой эпистемической оценкикак общего или коллективного знания, мнения, предположения. Для данныхконструкций часто характерна невосстановимость агенса перформативногоглагола».
(Ср. предыдущую главу о шв. местоимении man).Одновременно автор главы обращает внимание на то, что в каждом издвух сопоставляемых языков имеются специальные маркеры для выражениянекоторых грамматических смыслов, не получающих формального выраженияв другой лингвокультуре. Так, в датском языке отсутствуют ксенопоказатели,выражающие скепсис говорящего по поводу передаваемой чужой информации(ср. рус. частицы де, дескать, мол), тогда как в русском отсутствуютпоказатели снятия ответственности за достоверность сообщаемого врезультате намеренного дистанцирования говорящего от передаваемой иминформации. «Дистанцирование говорящего от передаваемой информациии отсылка к некоему внешнему источнику, с чьих слов она пересказывается,является функционально-семантической особенностью ксенопоказателя skulle+ Inf. I, II.
Об оценочной нейтральности этой конструкции свидетельствует тотфакт, что «из всех датских маркеров чужой речи только skulle + Inf. I, II можетвводить частичное цитирование». Автор затрагивает также проблемы передачив переводе значений, выражаемых лингвоспецифическими маркерамиэвиденциальности.В.Н. Ярцева указывала, что именно на грамматическом уровнеконтрастивного описания «ярче всего проявляются типологические чертысравниваемых языков» [там же, 3], и в качестве особенно иллюстративныхпримеров приводила «случаи сравнения языков, имеющих или не имеющихдробные подразделения для прошедшего времени глаголов» [там же, 22].В русле этих идей написана Глава 3.3. Исследование Д.Б. Никуличевойпосвящено проблеме экспликации культурно значимых смыслов, воплощенныхв темпоральных категориях датского глагола, средствами русского перевода.15Д.Б.
НикуличеваАвтор показывает, что фундаментальной смысловой категорией,определяющей структурирование системы датского глагола, является категориядистанцирования, организующая темпоральную перспективизацию событийс точки зрения говорящего. Дистанцирование является одной из базовыхкатегорий организации грамматической системы датского глагола и охватываетграмматическую организацию не только темпоральных, но и эпистемическихи эвиденциальных смыслов.
Это наблюдение Д.Б. Никуличевой согласуетсяс выводами главы Э.Б. Крыловой (Глава 3.2) о том, что именно категориядистанцирования лежит в основе грамматической семантики такого датскогоксенопоказателя чужой речи как конструкция skulle + Inf. I, II.Сопоставление с переводами фрагментов датских художественныхтекстов, построенных на преимущественном использовании одной изкатегориальных форм датского глагола, употребляемых для обозначенияденотативного прошедшего времени (плюсквамперфекта, претеритаи перфекта), позволило выявить точки несовпадений, где в переводезакономерно происходит опущение или приращение темпоральных смысловпо сравнению с текстом оригинала.
Автор исследует эпизодообразующийпотенциал указанных датских темпоральных категорий и прослеживает, какэпизоды, построенные на грамматических различиях в перспективизациисобытий посредством той или иной темпоральной формы, неизбежно – подвлиянием языковой специфики грамматической категоризации – претерпеваютсмысловое изменение при их переводе на русский язык.В.Н. Ярцева отмечала, что «контрастивная лингвистика являетсятой зоной, где пересекаются пути теории и практики» [Ярцева 1981, 4],подчеркивала «практическое приложение контрастивной лингвистики» иуказывала такие важнейшие области ее применения как преподавание чужогоязыка и преподавание перевода [там же, 5].
Глава 3.4. нацелена на практикупреподавания шведско-русского перевода. На материале художественныхпереводов на русский язык двух современных шведских романов,Е.Л. Жильцова анализирует факторы, влияющие на выбор переводчиком тогоили иного русского эквивалента шведской выделительной конструкции det är… som. Автор делает вывод о том, что «выделение той части предложения,которая, по мнению говорящего, особенно важна для адресата сообщения ик которой он хочет привлечь внимание последнего», обслуживаемое даннойконструкцией, по-разному реализуется в русских переводах в зависимости оттого, какой член предложения подвергается рематизации.
Если перемещениев конец предложения характерно для рематизации подлежащего, токоммуникативное выделение иных членов предложения в русских переводахпроисходит в начальной позиции предложения и обычно обслуживаетсяакцентуацией посредством частиц.Обсуждая связь контрастивной грамматики и смежных дисциплин,В.Н. Ярцева отмечала, что контрастивные исследования должны16Германские языки: источники новых данных и интерпретацийустанавливать связи, в том числе, с «психолингвистикой, могущей помочьв понимании коммуникативно значимых различий между языками, сразличными аспектами социолингвистики, помогающей определить зонырасхождений между языками» [там же, 31].
Коммуникативно значимыеразличия между языками исследуются в Главе 3.5. Е.А. Гуровой,анализирующей способы передачи формул вежливости в переводаххудожественных текстов с датского языка на русский. На примере этикетныхформул приветствия / прощания, благодарности, а также средств выражениявежливости в побудительных речевых актах выявляются культурноспецифичные элементы коммуникативного поведения датчан и русских,влияющие на выбор переводческой стратегии.
В этой связи особуюзначимость приобретают антропоцентрированные параметры социальнойдистанции – как вертикальной, так и горизонтальной. Различия в стилекоммуникации, обусловленные несовпадением норм социальной дистанции,особенно заметны при выборе формы обращения и приветствия, припереводе которых переводчик часто прибегает к приему лексических замен.В отношении побудительных речевых актов также нередко используютсязамены, так как в русском языке употребление формы императива имеетболее широкое применение, чем в датском.
Автор отмечает, что речевойакт благодарности играет большую роль в датской лингвокультуре, в связис чем датчане благодарят чаще и многословнее, чем русские. При переводенекоторые этикетные формулы благодарности опускаются, так как чрезмернаявежливость в некоторых случаях воспринималась бы по-русски негативно.Методика контрастивного анализа варьируется «сообразно уровнюязыковой структуры, подлежащей контрастивному сравнению», – писалаВ.Н. Ярцева [там же, 3]. Специфическая методика сопоставления моделейдатских композитов с их русскими эквивалентами разрабатывается вГлаве 3.6., выполненной Е.B. Красновой.
Словообразовательные особенностидатского сложного слова рассматриваются ею на материале переводоврусской художественной литературы на датский язык. Исходя из того,что «при сравнении языков невозможно сопоставлять одновременно всеязыковые факты, ибо специфика каждой из сторон языка требует особого кним подхода» [там же, 10], автор разрабатывает шестишаговую методикуотбора материала, позволяющую выделить наиболее типичные соответствия.Наиболее значимые результаты связаны с анализом семантики таких датскихкомпозитов (20% от проанализированного материала), которые былииспользованы в переводе не как эквиваленты русских словосочетаний, а каксоответствия русским однословным номинациям.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
