Диссертация (1335936), страница 26
Текст из файла (страница 26)
1ст. 91 УПК РФ, а раз так, то сотрудники правоохранительных органов на моментзадержания, вероятнее всего, будут знать, какой именно телефон, смартфон,планшет необходимо обыскать.Принимая во внимание данную особенность ситуаций задержания по деламо компьютерных преступлениях, а также то, что компьютерные устройства какнаиболее информативные источники данных о личной жизни должны подлежатьповышенной правовой защите, наиболее сбалансированным вариантом здесьпредставляется обследование без судебной санкции только того электронногоустройства, которое использовалось при совершении преступления, но не всехсхожих по функциям объектов, находящихся при задержанном.Второе уточнение касается круга преступлений, по которым можнопроизводить обыск электронных устройств задержанного без судебного решения.Как уже было сказано, введение подобной процедуры оправдано для всехпреступлений, перечисленных в главе 28 УК РФ, однако как быть в ситуации,когда совершается преступление из второй группы (то есть противоправноедеяние, которые может быть исполнено как обычным способом, так и сиспользованием компьютера), например кража с использованием компьютера?Наиболее верным в данной ситуации является включение в уголовнопроцессуальный закон правила, согласно которому, если преступление из второйгруппы совершено с использованием информационных технологий, что явноследует из обстановки задержания, то на него необходимо распространить те жеположения, что и на противоправные деяния, указанные в главе 28 УК РФ.135Правильность данного решения обусловлена еще и тем, что на моментзадержания полицейский не всегда сможет точно определить, относится лисовершенное преступление ко второй или третьей группе, так как их внешниепроявления могут быть практически аналогичными.
Поэтому в любом случае,когда непосредственный наблюдатель видит факт противозаконной деятельностис использованием цифровых устройств в качестве способа, средства, орудия либосредысовершенияотличительнымпреступленияпризнакомдля(что,какпреступленийбылопервойотмечено,иявляетсявторойгрупп),исследование соответствующего электронного носителя информации не должнотребовать получения судебной санкции.Говоря же о преступлениях из первой группы, стоит отметить, что ониникогда не совершаются с использованием электронных устройств как одного изэлементов объективной стороны состава противоправного деяния, а потому приих совершении (по крайней мере, при сегодняшнем уровне развития технологий)не может производиться какой-либо электронно-вычислительной операции,находящейся в прямой причинной связи с вредными последствиями.
Цифровыеустройства не могут в данном случае явиться средством, способом, орудием либосредой совершения преступления, потому их связь с тем или иным деянием носитвторичный характер – они лишь могут зафиксировать само преступление в своейинформационной среде, но не играют никакой роли в механизме совершенияуголовно-наказуемого деяния, что не снижает, однако, их доказательственнойценности. К примеру, фотография факта избиения гражданина, сделанная однимиз преступников, вряд ли будет менее ценна для следствия только потому, что самтелефон не может быть использован при совершении преступления.
С учетомизложенного представляется правильным предоставить правоохранительныморганамвозможностьисследованияцифровыхустройств безполучениясудебного ордера, однако только в том случае, когда из обстановки задержанияявно следует, что конкретное цифровое устройство было использовано для аудио, фото- или видеофиксации преступной активности, происходящей в физическойреальности. Данные ситуации возможны, к примеру, если полицейский,136осуществляющий патрулирование, замечает избиение потерпевшего группой лиц,когда один из нападающих одновременно производит съемку происходящего насвой мобильный телефон.Таким образом, проанализировав институт задержания с точки зрения егоприменимости к способам собирания «электронных доказательств», можнозаключить, что в целом он применим к ситуациям изъятия у задержанногоэлектронных устройств, однако его необходимо доработать путем включенияположенийонедопустимостиисследованияэлектронныхустройствбезполучения судебной санкции по общему правилу, из которого, однако,необходимосделатьисключения,продиктованныеспецификойсоставовнекоторых групп преступлений, а также особенностями обстановки задержания.Баланс публичного и частного интересов будет обеспечен делением всехпреступлений на три группы, каждой из которых будет соответствовать свойкритерий определения допустимости несанкционированного обыска цифровогоустройства задержанного.
Для преступлений в сфере компьютерной информации(третьей группы) во всех случаях задержания подозреваемого по мотивам,указанным ч. 1 ст. 91 УПК РФ, возможно исследование того носителяинформации, который использовался для совершения противоправного деяния,что должно явно следовать из обстановки задержания. Для первой группыпреступлений, то есть для противоправных деяний, которые могут бытьсовершены (при существующем уровне технического прогресса) только обычнымспособом, изъятие цифровых устройств возможно, когда на момент задержаниястановится очевидным их использование в качестве средства фиксации событияпреступления. Для второй же группы преступлений, представляющих из себясовокупность противоправных деяний, в которых компьютерные технологиимогут быть использованы и как элемент объективной стороны, и как средствофиксациипротивоправнойактивности,должныприменятьсяправила,установленные либо для первой, либо для третьей групп преступлений, взависимости от того, какой способ совершения преступления (обычный илиэлектронный) становится очевидным из обстановки задержания.137Введениеуказанныхположенийвуголовно-процессуальноеправоРоссийской Федерации позволит, с одной стороны, защитить граждан отчрезмерноговниманиякихжизнисостороныоргановпубличногопреследования, а с другой, – установит разумные границы, в рамках которыхвластныесубъектыуголовногопроцессасмогутоперативнособиратьдоказательства посредствам исследования портативных электронных устройствзадержанных.138ЗаключениеОсновныевыводыдиссертационногоисследованиямогутбытьсформулированы в двух аспектах: теоретическом и практическом.В рамках общей теории рассматривается вопрос о значимости понятия«электронного доказательства» для правовых систем Российской Федерации иСША.
На основании анализа отечественной юридической доктрины былоустановлено, что существуют три точки зрения российских процессуалистов оприроде компьютерной информации в доказательственном праве. Первая позицияпредполагает, что «электронное доказательство» – это особый, отдельный виддоказательства. Согласно второй точке зрения, «электронное доказательство»относитсяктрадиционнымсредствамдоказывания(квещественнымдоказательствам, иным документам), но имеет определенные специфическиеособенности, которые должны быть приняты во внимание.
Наконец, сторонникитретьей позиции утверждают, что «электронное доказательство» вполне можетбыть сведено к одному из уже существующих видов доказательств, что неповлечет за собой ущемления каких-либо законных интересов граждан.Приэтомроссийскиеюристы,которыесчитают«электронныедоказательства» отдельным видом или особой группой средств доказывания,полагают, что их специфика проистекает напрямую от их технологическихсвойств. Следовательно, для придания компьютерной информации особогопроцессуального статуса необходимо лишь внимательно проанализироватьособенности цифровых устройств, отличающие их от всех прочих предметовматериально мира.В то же время, Федеральным законом № 143-ФЗ от 28 июля 2012 года вУПК РФ введен термин «электронный носитель информации», а такжепредусмотрен ряд специальных правил, определяющих процедуру копированияизъятых сведений и порядок хранения соответствующих носителей. По своему139объему данные правила незначительны и не вносят каких-либо изменений вдеятельность по собиранию, проверке и оценке доказательств, потому их нельзярассматривать в качестве элементов новой процессуальной формы.Такимобразом,наблюдаетсянекотороенесоответствиемеждуотечественным законодательством и правовой наукой.
В то время как в законетолько формируются предпосылки для появлений особой процессуальной формы,некоторые ученые уже считают компьютерную информацию особым видомдоказательств, опираясь в своих рассуждениях исключительно на особенностицифровых технологий как таковых.Совершенно иным образом складывается ситуация в праве США, гдеведущую роль в формировании понятия «электронных доказательств» сыгралсудебный прецедент.
Различные проблемные ситуации, связанные с изъятием иобыском электронных устройств, заставили юристов задуматься о том, почемудействующие правила и стандарты неприменимы к цифровым данным, чтоповлекло за собой внесение дополнений в статутное и прецедентное право. Вчастности, Федеральные правила уголовного процесса США специальнопредусмотрели деление процедуры обыска цифрового устройства на две стадии:поиск электронного носителя информации среди предметов обстановки, то есть«классический обыск», на который распространяются ограничения по временипроведения, периоду действия ордера, и исследование информационногосодержания уже обнаруженного компьютера, не ограниченное строгимивременными рамками. Более того, названным нормативным актом предусмотренособый порядок получения доказательственной информации – ее копирование сэлектронного устройства, в то время как УПК РФ предполагает дублирование ужеизъятой информации лишь для ее передачи заинтересованному лицу.Развитие понятия «электронного доказательства» происходит в правовыхсистемах Российской Федерации и США различными путями.
Отечественныепроцессуалистысначалаисследуюттехническиеаспектыдеятельностиэлектронных устройств, после чего предлагают внести в закон изменения,учитывающие эти аспекты, в то время как их американские коллеги исходят из140того, что соответствующие изменения должны вноситься лишь тогда, когдаособенности информационных технологий влияют на права и законные интересыграждан,порождаяконкретныезатруднениявправоприменительнойдеятельности.Следует заметить, что «американский способ» развития «электронныхдоказательств» как правового явления более логичен и последователен, ведьпроцессуальная форма должна учитывать только те особенности источникаинформации, в нее облекающегося, которые имеют социально-правовое значение.Однако, американская правовая система имеет и существенный недостаток– она без должного внимания относится к системе классификации доказательств ине проводит их легального разграничения на виды.
Напротив, ч. 2 ст. 74 УПК РФсодержит довольно продуманный перечень средств доказывания, получениюкаждого из которых корреспондирует свой процессуальный режим. Инымисловами, происходит формирование юридического явления «сверху вниз» – отобобщенной абстрактной идеи до ее воплощения в положениях законодательства,связанных между собой логической связью.Вэтойсвязистановитсяясно,чтодляэффективногоразвитияотечественного процессуального права необходимо связующие общее понятие –«электронное доказательство», в рамках которого могли бы быть собраны каквозникающие в практике проблемы, связанные с использованием цифровыхустройств, так и пути их решения, в том числе, уже реализованные вдействующем законодательстве.Лучший способ сформировать нормативную базу, регулирующую вопросыисследования и изъятия цифровых устройств, – это сочетание американского ироссийского правотворческого опыта.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
