Диссертация (1335936), страница 22
Текст из файла (страница 22)
P. 18.Op. cit. P. 21.114процессуальных правил их собирания, в значительной степени отличающихся отсуществующих для обычных предметов материального мира.Формируяисследовалимнениеособенностипопоставленномуэлектронныхвопросу,устройств,судьидоскональноучлистепеньихраспространения среди населения США и на основании тщательного анализасуществующих прецедентов по схожим ситуациям аргументированно показали ихнеприменимость к случаям обыска сотовых телефонов арестованных. Вместе стем нельзя сказать, что Верховный Суд США разрешил раз и навсегда вопрос осудьбе «электронных доказательств» в американском праве.Несмотря на явную прогрессивность принятого решения, его недостатоквидится, прежде всего, в том, что он урегулировал вопрос об обыске электронныхустройств точечно, с привязкой на конкретный вид технологии передачи данныхпростым указанием на недопустимость обыска сотовых телефонов без получениясудебного ордера.
Иными словами, суд не выработал какого-либо абстрактногокритерия правомерности обыска цифровых устройств, который мог бы бытьприменен вне зависимости от конкретной технологии передачи данных, в товремя как современный сотовый телефон является лишь промежуточнымтехническим достижением, на смену которому, вероятно, придут другие болеесложные технологии. Вполне возможно, что через несколько лет, цифровыеустройства достигнут такого уровня, что даже поиск информации на наручныхчасах покажется чрезмерно широким для того, чтобы считаться правомерным врамках единой судебной санкции.На практике также не исключены случаи использования портативныхустройств без функции телефона или, к примеру, с небольшим объемом памятилибо без доступа к информационно-телекоммуникационной сети Интернет.
Будутли такие устройства подпадать под правило о получении судебного ордера наобыск, – неясно, так как судебных запрет касается только определеннойтехнологии, совмещающей в себе функции телефона, персонального компьютераи средства выхода в сеть Интернет. Если хотя бы одна из этих функций не будет115поддерживаться устройством, необходимо ли будет в этом случае получатьсудебное решение?Возможны и ситуации обнаружения при арестованном цифровых устройствсовсем иного характера: электронных книг, содержащих личные записи,фотоаппаратов с возможностью пересылать фото по беспроводной связи,цифровых навигаторов со схемами передвижения и адресами значимых для лицамест и многих других подобных систем.
Будет ли распространяться обозначенныйпрецедент на эти технологии?С учетом изложенного показательно особое мнение одного из судейВерховного Суда США, в котором отмечается ограниченность вынесенногосудебного решения и указывается на то, что законодательные органы имеютбольше средств для разрешения проблем, связанных с обеспечением сохранностиперсональных данных владельцев мобильных устройств, чем органы правосудия,наделенные возможностью формировать судебную практику лишь в контекстеотдельных ситуаций161.Учитывая изложенное, представляется важным установить запрет на обыскбез судебной санкции не конкретной технологии, но любого цифровогоустройства, обладающего хотя бы одной из заранее установленных абстрактныххарактеристик.Первой такой характеристикой может выступать значительных объемцифровых данных.
Здесь имеются в виду ситуации, когда устройствоопределенных габаритов способно хранить информацию в значительно большемобъеме, чем тот, который может содержаться в аналогичном по размерамконтейнере.Еще одной специфической чертой цифрового устройства, подлежащегообыску только на основании отдельного ордера, может быть способностьполучать информацию извне посредством различных каналов связи, например,через сеть Интернет. Как уже отмечалось, данное свойство отличает электронноеустройство от любых других объектов материального мира, имеет правовое161Riley v.
California, 573 U.S. (2014). Opinion of Alito J. P. 6.116значение, а потому должно быть учтено при решении вопроса о необходимостиполучения судебной санкции.Таким образом, если та или иная технология обладает хотя бы одним извышеизложенныхпризнаков,товполнеправомерноговоритьоеепринципиальном отличии от классических объектов обыска и необходимостиобеспечить ее исследование в рамках уголовного процесса дополнительнымипроцессуальными гарантиями.Подводя итог изложенному, можно констатировать, что правовая системаСША, с ее ориентацией на юридическую практику, довольно быстроотреагироваланапоявлениеновойтехнологии,существеннымобразомрасширившей границы личного пространства американских граждан.
Вместе стем указанная реакция, выраженная в прецеденте “Riley versus California” (2014),хотя и была продуманной, но носила точечный характер, была привязана кконкретному виду технологий. Системного же решения, характеризующегосявыработкой абстрактных стандартов (как, к примеру, стандарт «видного места»),проблема обыска портативных электронных устройств в настоящее время так и неполучила.1173.2. Совершенствование предусмотренной УПК РФ процедуры личногообыскаВ первой главе настоящей работы был сделан вывод о том, что«электронные доказательства» могут стать действующей категорией российскогоправа лишь тогда, когда их специфические особенности, имеющие важноезначение для обеспечения прав участников уголовного судопроизводства, будутзаконодательно учтены путем выработки особых процессуальных правил.
Такимобразом,разработкановыхюридическихстандартов,предназначенныхспециально для регулирования деятельности по получению цифровых данных,приобретаетособоезначениевконтекстеформирования«электронныхдоказательств» как новой юридической категории.Показательный пример в этом плане представляет процедура производстваличного обыска при задержании, правовая конструкция которого создана безучета возможности обнаружения у лица портативного цифрового устройства ипотому может быть существенным образом усовершенствована в целяхобеспечения прав граждан на защиту личной и семейной тайны.
Однако, преждечем говорить о доработке указанного процессуального действия, необходимопривести его краткую характеристику.В отечественной правовой науке существуют определенные теоретическиевоззрения на институт личного обыска при задержании162. Понимание задержанияв истории российского уголовно-процессуального права претерпело изменениядаже на законодательном уровне.
Так, согласно ст. 87 УПК РСФСР, протоколзадержания понимался в качестве доказательства, что давало правоведамвозможностьговоритьпредполагающем162озадержанииправомерноекакограничениеоследственномтелеснойдействии,неприкосновенностиКорнуков В.М., Валиев Ш.Р. Личный обыск и его роль в уголовно-процессуальномдоказывании. Саратов, 2007. С. 95.118личности163.
Сегодня же некоторые процессуалисты выдвигают тезис о том, чтоличный обыск еще и самостоятельная, отличная от задержания, мера уголовнопроцессуального принуждения164.Значительное внимание российской юридической доктрины уделеновопросам определения круга лиц, которых можно подвергнуть личному обыску165,отграничению данного процессуального действия от схожих правовых процедур(например, личного досмотра)166, кругу предметов, которые могут бытьисследованы в рамках данного следственного действия167.В отличие от права США, где вопрос о границах обыска, вытекающего изправомерного ареста, носит пространственный характер, в отечественнойпроцессуальной доктрине соответствующая проблематика обсуждается черезопределение перечня объектов, подлежащих личному обыску.
Таким образом, вконтексте настоящего исследования особое внимание следует уделить взглядамученых на то, какие предметы и документы могут быть обследованы в рамкахданного следственного действия.Большинство процессуалистов согласны с тем, что личному обыску можноподвергнуть тело человека, его одежду, обувь, а также находящиеся у неговещи168. Вместе с тем мнения юристов о том, какие вещи «находятся у лица» или«при нем», неоднозначно. Одни авторы акцентируют внимание на нахождениипредметов в руках обыскиваемого169, другие говорят о том, что принадлежностьвещейобыскиваемомудолжнаопределятьсянаоснованииочевиднойпространственной связи вещей и их владельца170.
В большинстве своем163Петрухин И.Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. М., 1985. С.112.164Корнуков В.М., Валиев Ш.Р. Личный обыск и его роль в уголовно-процессуальномдоказывании. Саратов, 2007. С. 107.165Рыжаков А.П. Личный обыск лица, в отношении которого оформляется протоколзадержания. Комментарий к ст. 93 УПК РФ // СПС КонсультантПлюс, 2006.166Корнуков В.М., Валиев Ш.Р. Указ. соч. С.
112.167Рыжаков А.П. Указ. соч.168Научно-практический комментарий к УПК РФ / Под ред. В.М. Лебедева, В.П. Божьева. М.,2008. С. 552.169Ратинов А.Р. Обыск и выемка. М., 1961. С. 163.170Корнуков В.М., Валиев Ш.Р. Указ. соч. С. 109.119исследователи согласны с тем, что данные объекты должны быть сравнительнонебольшого размера, чтобы человек мог их переносить171.Часто в качестве объектов личного обыска указываются портфели, сумки,свертки, а значит, соответствующему обследованию, как и в американском праве,могут подлежать всевозможные контейнеры, которые именуются отечественнымипроцессуалистами «хранилищами вещей и документов»172.Интересно то, что в процессе исследования личного обыска российскиеученые сталкиваются, по сути, с теми же проблемами, что и их американскиеколлеги.
В частностивопрос о допустимости личного обыска помещений иместности, на которой находится подозреваемый, очень схож со случаем обыскадома арестованного в деле “Chimel versus California” (1969). Однако, в отличие отмнения американского суда, допускающего такое обследование в пределахфактического контроля обвиняемого, отечественные исследователи отмечают, чтолюбое обследование местности или помещения допускается только в рамкахотдельного следственного действия: обыска или осмотра173. Аналогичнымобразом российской юридической доктриной решается и проблема обследованиякрупногабаритного непереносимого объекта: его необходимо исследовать путемпроизводства осмотра предмета174.Говоряобосмотрепредмета,необходимоотметить,чтоданноеследственное действие предусмотрено ч.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
