Диссертация (1335936), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Ничто также непомешает полицейскому утверждать, что арест проводился для поискадоказательств совершения наиболее тяжкого из обнаруженных им преступлений,вне зависимости от того, как все обстояло на самом деле. Отсутствие письменногообвинения и ссылка офицера полиции на общие странности в поведенииарестованного могут существенно осложнить выявление первоначального мотивазадержания.Таким образом, несмотря на то, что отмена стандарта «видного места» припроведении классического обыска выглядит эффективной, аналогичные посодержанию меры вряд можно будет признать разумными, когда речь идет обобыске при аресте.Второй способ ограничения полномочий полиции именуется «тестомоткрытого приложения».
В соответствии с ним, сотрудник правоохранительногооргана может исследовать при аресте только те программы, установленные намобильном устройстве, которые работают на момент обыска. Остальные же109приложения, не активированные пользователем, не могут быть исследованы врамках ареста151. Данное предложение не нашло большой поддержки средиюристов, поскольку интерфейс современных операционных систем мобильныхустройств создан таким образом, что открыть или закрыть приложение, а такжестереть его не составит особого труда ипозволит арестованному легкоограничить полицию в сфере поиска путем выполнения простой операции152.Однимпортативныхизнаиболееэлектронныхоригинальныхустройствспособовявляетсяограниченияпредложениеобыскаограничитьколичество воздействий на операционную систему и программы телефона153.
Кпримеру, для того чтобы посмотреть переписку по электронной почте необходимоактивировать устройство, открыть интернет-браузер, войти на сайт электроннойпочты, войти в почтовый ящик, и наконец, открыть конкретное письмо, то естьвыполнить пять действий. Ограничив их до трех или четырех, можнопредположить, что это установит, пусть и весьма формально, некую сферу, зарамками которой гражданин будет чувствовать себя защищенным от публичногоинтереса.Представляется, что данный подход также неприемлем, так как труднопонять, чем необходимо руководствоваться, чтобы установить конкретное числоактивных поисковых действий. Кроме того, многие операции на мобильномустройстве можно выполнить разными путями.
В приведенном нами примере сэлектронной почтой, количество действий для открытия переписки может бытьсокращено до двух, если на сотовом телефоне установлено специальноеприложение почтовой службы.Наконец, последнее из предложений связано с разграничением данных,хранящихся на устройстве, от данных, просмотр которых доступен с помощьюустройства. В данном случае речь идет о том, чтобы разрешить полиции приаресте просмотр информации, записанной на устройстве, и запретить сбор151Op. cit. P. 28.Op. cit. P. 29.153Op.
cit. P. 30.152110сведений с помощью подключения к информационно-телекоммуникационнойсети Интернет или к другим подобным системам154.Последняя из рекомендаций представляется наиболее обоснованной,посколькувседоступныевинформационно-телекоммуникационнойсетиИнтернет данные хранятся у провайдеров интернет-сервисов, но не у самогоарестованного, потому их обыск не может быть произведен в рамках тех жеюридических оснований, что и арест. Вместе с тем представляется, что дажевозможность исследовать только ту информацию, которая находится на самомтелефоне, уже чрезмерно усиливает позиции правоохранительных органов передгражданами.Учитывая споры и дискуссии в научном сообществе по указанному вопросу,принимая во внимание его все возрастающую важность, Верховный Суд СШАпринял 25 июня 2014 года революционное для всего института обыска при арестерешение по делу “Riley versus California”.Принятию данного решения сопутствовали случаи ареста двух граждан,обыск сотовых телефонов которых позволил полиции получить доказательства ихпричастности к совершению преступлений.
В первом случае полицейскийактивно исследовал смартфон путем поиска текстовых сообщений, просмотрафотографий и видеозаписей, в результате чего обнаружились свидетельствапринадлежности владельца устройства к преступной группе. Во втором случаеобыску подвергся складной сотовый телефон с дополнительным наборомэлектронных функций. После ареста гражданина данное устройство получаловызовы от абонента, именуемого на внешнем экране как «мой дом».Полицейский, при поступлении вызова, открыл внутренний дисплей телефона,где увидел изображение женщины с ребенком.
Запомнив внешность женщины,сотрудники правоохранительного органа, опять же с помощью телефона,отследили территориальное расположение звонившего абонента. Прибыв наместо, они увидели фамилию задержанного на почтовом ящике и женщину,изображение которой ранее появлялось на дисплее. Так был определен дом154Op.
cit. P. 31.111обвиняемого, при обыске которого обнаружились доказательства совершенияразличных преступлений155.Изучив материалы дел, судьи Верховного Суда США посчитали, что ихзадача состоит в том, чтобы определить, насколько существующая доктринаобыска, вытекающего из правомерного ареста, применима к современнымсотовым телефонам, крайне распространенным среди граждан.
Первыми изстандартов обыска, который судьи посчитали необходимым сопоставить собстоятельствами арестов, стали критерии, выработанные в рамках дела “Chimelversus California” (1969), согласно которым допускается обыск предметов с цельюпредотвращения опасности причинения вреда либо пресечения возможностиуничтожения доказательств.Анализируя возможность причинения вреда жизни и здоровью со стороныэлектронных устройств, судьи пришли к следующим выводам.
Во-первых, онипосчитали разумным внешний осмотр габаритов устройства, чтобы определить,не представляет ли он опасности в физическом смысле. Во-вторых, ониопределили, что цифровые данные сами по себе не способны причинить вредкому-либо. В-третьих, они отвергли довод представителей штата Калифорния отом, что посредством мобильного устройства преступник может вызвать помощь,поскольку суду не были представлены свидетельства того, что такие опасенияоснованы на существующем опыте правоохранительной деятельности156.Второй важный критерий дела “Chimel versus California” (1969) –возможность уничтожения доказательств – также был поставлен судом подсомнение, так как физический контроль за сотовым телефоном, по мнению судей,дополучениясоответствующегоордеравполнеможетпредотвратитьвозможность уничтожения данных.
В ходе процесса, представители СоединенныхШтатов и штата Калифорнии заявили, что это не совсем так, посколькусуществует два способа сокрытия или уничтожения сведений, содержащихся впамяти устройства без непосредственного контакта арестованного с ним, а155156Riley v. California. 573 U.S. (2014). P. 2-4.Op. cit. P. 10-11.112именно: кодирование информации и удаленный доступ через беспроводную сеть.Суд отверг данные аргументы, посчитав, что кодирование – это не действияарестованного по сокрытию информации от полиции, а техническая особенностьопределенных моделей телефонов, действующая автоматически, в то же времяпроблема удаленного доступа может быть решена способом, не связанным сущемлением прав граждан на защиту тайны личной жизни, – путемиспользования дешевых и простых в обращении технологий (например,алюминиевыхчехлов,такназываемых«сумокФарадея»,блокирующихпоступление на телефон сигналов извне).
При этом суд акцентировал внимание натом, что правоохранительные органы уже используют подобные технологии напрактике. Более того, суд верно отметил, что уничтожение информациипосредством удаленного доступа производится третьими лицами, а не самимарестованным, что выходит за пределы действия соответствующего стандарта157.Вторая прецедентная традиция, берущая начало от дела “United States versusRobinson” (1973), согласно которой одного факта ареста уже достаточно дляпроизводства обыска, также была подробно проанализирована Верховным СудомСША на предмет применимости к сотовым телефонам.
Формируя позицию поуказанному вопросу, судьи пришли к выводу о том, что не всякий обыск можетбыть признан правомерным только потому, что проведен в рамках правомерногоареста, так как объект поиска может быть настолько большим и информативным,что его обследование выходит далеко за рамки тех полномочий, которыепредоставляются полиции в связи с арестом158.В ходе производства по делу представители Соединенных Штатов такжезаявляли, что поиск информации на мобильном электронном устройствефактически неразличим с поиском физических объектов, с чем суд не согласился,основываясь на следующем.Во-первых,какуказалсуд,цифровыеустройстванесравнимысфизическими объектами по объему и видам информации, которые могут в них157158Op.
cit. P. 12-14.Op. cit. P. 16.113содержаться. Если физический объект, к примеру, бумажник, может содержатьнесколько чеков, визитных карточек или писем, то цифровое устройство можетхранить финансовые документы, переписку и иную личную информацию запериод, исчисляемый годами. Верно и другое – для цифровых носителейхарактерна разнородность информации, существование ее в одном месте вразличных формах: письменного текста, изображений, фотографий, аудио- ивидеозаписей, в то время как любой контейнер малых габаритов просто не сможетвместить столько видов данных159.Второе существенное отличие связанно с термином «содержать в себе».Если относительно физического объекта всегда можно сказать, что в немхранится, то с мобильными телефонами дело обстоит несколько сложнее.Рассуждая в этом ключе, суд привел в пример облачные технологии типа“iCloud”, позволяющие отображать на экране телефона ту информацию, котораяне хранится у него в памяти160.Указанные соображения подтолкнули судей к выводу о том, что аналогиямежду физическими объектами и сотовыми телефонами в контексте защиты правграждан на тайну личной жизни неуместна.Принимая во внимание все указанные соображения и обстоятельства,Верховный Суд США посчитал неправомерным обыск сотового телефона приаресте без получения дополнительного судебного ордера по правилам уголовногосудопроизводства.
Тем самым, существующие прецедентные традиции, которыенижестоящие суды пытались распространить на портативные электронныеустройства, были признаны действительными только в отношении физическихобъектов.Оценивая роль принятого Верховным Судом США решения, можно суверенностью сказать, что оно является поворотным для американской правовойсистемы и наделяет понятие «электронных доказательств» еще большейюридической значимостью, поскольку показывает необходимость создания новых159160Op. cit.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
