Иванов В. - Дионис и прадионисийство (1250010), страница 9
Текст из файла (страница 9)
р. 297 Воесыь с1 Р1пг. ое вега ппщ. ипд, 22: ко(поп щапгеюп еп Пе1рво)з Аройьпоз аа1 Иуыов. т Раоз. х, 6, 4: ыегйзфа1 ое йп тьу1ап пюпузо1 ргогоп аа1 огзщ азазс(п гы гьео1. праздник дельфийских фиал сьап!а справляется один раз в восемь лет; следовательно, возник еще в эпоху октаэтерид, тогда как Аполлоиовы Пифии уме триетерическое праздиество (Н111ег т. Саепппхеп, «Пе!Рвогм в Рап(у-ЗЧп(попа'з яеа1- Кпсум, 1Ч, 25301.
связными и непонятными, наступает внезапно мгновение, когда пророческая речь, по словам самой пророчицы, сбрасывает с себя покрывало, под которым она таилась как невеста, и называет вещи и события их именами, определительно, без загадочных намеков и иносказаний: зто аполлонийский момент в мантике. Пифия — рго- рЬВ!!8 — осталась в своей глубочайшей и непокорной, недоступной Аполлону сущности голосом Ночи, но подле нее стали жрецы ясного Провещателя, толмачи и истолкователи — ЬурорЬб(а!. Подчинение исступленной вещуньи Аполлону было насильственным: Кассандра, к которой он воспылал стрйстною любовью, обманывает Локсия посулом женских ласк и не держит обета; за что бог, прежде всего, карает ее тем, что никто не верит ее правдивым вещаниям, — хотя, по изображению Эсхила, самый дар вещания был даром любви влюбленного бога, — а потом приводит ее к плахе, во исполнение неизбежных — однако, именно для дионисийской героини — «страстей» (ра!Ье).
Внутренние противоречия исторического предания поэт преобразил в роковые противоречия трагической участи. То же отношение к Аполлону сквозит и в других мифах. Пифия, по Пиндару (Ру(Ь. У1, 10б), дельфийская «пчела» (ше1!3- за), и «пчелы» строят в Дельфах Аполлону чудесный храм, который он переносит к Гипербореям (Рапз.
Х 5, 9); но «пчелами» экстатические женщины могли именоваться только в качестве служительниц Диониса или Артемиды. Б!Ьу!1а Вергилия, насильственно— з!!ши1!з — принуждаемая Фебом пророчествовать — кумская (отожествленная с эритрейской) сибилла Меланкрера, — девственная, т. е. не отдавшаяся Аполлону менада, как о том свидетельствует и ее мрачное имя, и ее «подземный чертог» (Рйа!ашоз )са(аяе!оз). Ликофрон называет метафорически Кассандру «кларийской, т. е. Аполлоновой, менадой (мималлоной) и устами Меланкрерыэ'.
Очевидно, последняя приурочена к Апаллонову культу только после того, как Аполлон овладел всею мантикой. Сказание об аполлонийской пророчице Орфе (ОгрЬе имя из круга ночи>, на которую Дионис навел свое безумие ', также обличает исконно-дионисийскую природу женского вещания «от Аполлона». Это Аполлоново овладение достоянием Дионисовым сказалось и в мифе о Дафне з. Дафна, дочь Земли, исконной обладательницы дельфийского оракула ', которая посвящает ее в ргошапйз ', — душа т !.усорьг. 464: К)агн поиавбп е Ме)апгнапаз хор!з.
Пгех1ег в Яозсьсг'з !лх, П, 2581. ! 5егт. аг! Чегх. ес1. ЧШ, 30. з Срв. Иоьае, Рвусье П, 8. 58, А. 2; «гяе !евепае топ Ароао нпо Парьпс зупгьо1а1еп ше 1)еьепта188нпв бег егааапгг«днгсь Аро!!о нпп ее!не Аг! пег !чегвгавнпз». Аполлон пророчествует еь г!арьп8в: Нуп!и. 1п Ар. Рущ. 215 (393!. 4 Аезсь. Енкс 1 зЧЧ. З Раж. Х, 5, 5; Пюя. ХЧ1, 26 Но(ег в Яозсьег'з !ех, !П, 3975. пророчественного лавра, могущего причинять и безумие '. Ее природа горной нимфы, вдохновляемой вещею мудростью матери, и сс бегство от преследующего Феба также указывает на принадлежность ее дионисийскому кругу. Пелопоннесская версия мифа ' выдает нечто большее: первоначально некий преследователь лесной охотницы претерпевает «страсти», став жертвой дев, подруг ее: другими словами, первоначально влюблен в нее не Аполлон, а Дионис.
Дионисийское (Актеоново) существо преследователя окончательно обнаруживается переодеванием его в женские одежды (он хочет овладеть дубравной нимфой, охотясь в сонме ее сверстниц, для чего отпускает себе и длинные волосы) и убиением его ножами и копьями. Участие Аполлона в обличении переряженного Левкиппа— черта, придуманная для установления связи между дионисийским н аполлонийским мифом, но отразившая антагонизм обоих божеств. Прибавим, что миф о Дафне естественно перенесен на Аполлона, потому что Дионис мыслится здесь как солнечный бог (как «белоконный», Левкипп, а не «черноконный», Арейон, Меланипп), сообразно с солнечной природой лавра, изгоняющего духов подземного царства '.
Отчуждение Артемиды, исконной сопрестольницы Дионисовой и предводительницы женских оргиастических сонмов, в пользу Аполлона, сестрою которого она становится, отразилось в Дельфах тем, что на вершине двуглавого Парнаса, посвященной Дионису, воздвигнуто было (быть может, впрочем, в относительно позднюю эпоху) святилище Дионисово, а на вершине Фебовой — совместное святилище Аполлона и Артемиды '. Наконец, говоря об отторжении значительной части сакральной сферы женского экстаза от Диониса н о подчинении ее Аполлону, надлежит вспомнить Муз, увенчивающихся на Геликоне тем самым лавром, который, как мы видели, был унаследован Фебом от Диониса. Музы, образовав кор Аполлона Кифарода, но сохранив, однако, по местам и свои отдельные культы и празднества, не утратили окончательно своей древнейшей связи с богом оргий, каковая обнаруживается, например, в отношениях Мельпомены к Дионису-Мельпомену.
Хор Софокловой «Антигоны», поведав о фракийском Ликурге, как этот дикий нарушитель святыни радений «жен боговдохновенных гнал и угашал огонь святой», продолжает: «и Муз свнрельниц прогневил» (рИ!ап!пз 1'Еге()ттхе ' Оарьпе ща1пощепб, рзусЬопоз явно дионисийское древо. Дионис увенчивается в Фигалии плющом и лавром, по-видимому, вне соотнощения с Аполлоном, установленнОго дельфийской теократией.
т Раоз. Х!П, 20. Срв. Чгазег у Рао(у-%1мона, ИЕ тд 2138. з доьде, Рзусье 1, Б. 237, А. 3. О лавре как вакхическом атрибуте, см. Бтерьап!, Саюр1е-иепдо пе ГАсв0. без Бс)епсез бе Бг. Регегаьопгх, 1861, р. 59. Буколический Дафнид — маска Диониса. 4 БсЬо1. Еог. РЬоеп.
233. Мнзаз). Музы приравнены здесь к менадам и взяли в руки вакхические флейты вместо Аполлоновых лир. Музы — пестуньи Вакха, по Диодору (1Ч, 4). Сынами Муз, кроме Орфея, явлшотся дионисийский герой Рес и дионисийский лирник Лин.
Дионис на дифирамбичсском Наксосе — хоровожатый Муз, Мусагет '. Музы в плюшевых венках вокруг Диониса представлены в дельфийском пэане Филодама (1Ч в). На одном геликонском камне, под посвящением Музе Терпсихоре, читаем: Плющ Терпсихорс приличен, а Бромию сладкая флейта; Ей вдохновения дар, звонкие чары ему з. Сообщение Плутарха (Ф сопч. 8), что на празднестве орхоменских Агрионий Дионис обьявляется, после тщетных поисков, убежавшим в обители Муз, приоткрывает глубокую старину.
Такова же и обмолвка Еврипида о принесении Итиса Прокною в жертву Музам ~: сладкогласный соловей естественно воспринимается как служитель Муз; но растерзание Итиса издревле дионисийский миф; очевидно, Музы и Дионис мыслятся опять, как в Орхомене, нераздельно. Эсхил, по-видимому, знает, что до прихода Аполлона в Дельфы священная пустынь принадлежала оргийным сонмам поклонниц Дионисовых. В мифологической истории прорицалища, с которой начинается трагедия «Эвмениды», поэт говорит устами Пифии по поводу Карикийской пещеры на Парнасе как о чем-то, что надлежит держать в памяти: Сих мест владыка Бромий, — не забыла я; менад своих отсюда двинул бог в поход, Пенфея, словно зайца, затравить судив.
Итак, Дионис обитает в отведенных ему после дележа угодьях как исконный владелец парнасских нагорий. Что же до поры, предшествующей дележу, Пифия называет только женские божества, владевшие дельфийским ущельем. Эти богини суть: Гея, Фемида (та же Мать-Земля в аспекте религиозно-этическом) и, наконец, Феба (Р)то!Ье), сестра Аполлона по позднейшей версии, первоначально — сопрестольница Диониса. Другими словами,,Дионис древнее в Дельфах, чем Аполлон; женское же подземное божество древнее самого Диониса '. И вместе зто значит: от «пер- ! 1. П. 1пв. Ч. 46. з Ка!Ье!, ер!Вг.
зг, 783. з Енпр. Нег. 1022. )еззеп в Еозсьег'з 1.ех. Ш, 3021; «1ез! юаз... е!и 1евяег Насыоапа е!пег чегзсьо1!епеп аи-Ьо!ойзсьеп Пуз-Заза хе!пи 4 Этим объясняется, быть может, и представление о Пифоне как о бгааюпа. Ноюег. Ьуюп. !и Ар. Руис !22 13001; с1. 196 1374). 42 новещуньи (рго(ошапйз) Ген» до Аполлоновой Пифии культовое господство принадлежало в Дельфах )кенщине. С эпохи Фебы существует для нее, рядом с великой богиней, еще и мужское, а именно Дионисово, божество. Пифоновым гробом слыл дельфийский храмовой «омфал» (ошрЬа!оз — ншЬйсоз), яйцевидное каменное сооружение, трижды священное: как средоточие Аполлонова дома, как «пуп земли», известный уже в эпоху Пи)шара, и как место очищений.
«Свежая скверна (ш!азша) матереубийства, — говорит Эсхилов Орест, — была смыта с меня у Фебова очага (Ьезйа) очистительною кровью (Йа(Ьагпю!) жертвенной свиньи» (Енш. 282). Живопись на вазах представляет Ореста сидящим у омфала с мечом в руке, Аполлона— держащим на его головой молодую свинью, неподалеку дремлют Эринии. Последние у Эсхила корят бога-очистителя за то, что по сто произволу «пуп Земли сделан стоком ужасного проклятия (айоз) преступно пролитой крови» (Енш. 1бб).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
