Нерсесянц В.С. - Сократ (1250009), страница 6
Текст из файла (страница 6)
«Те его слова,— говорит Сок- * Бит. по кяа Платон. Соч., т. 2. М., «Мыслю, 1970, с. «З4, примеч. 27. рат о Протагоре,— что коням каждому что-то представляется, таково оно ц есть, мне очень нравятся. А вот началу этого наречения я удивляюсь: почему бы ему ие скааать в начале своей „Истины", что мера всех вещей †свин, или кинокефал *, или что-нибудь еще более нелепое среди того, что имеет ощущения, чтобы тем пышнее н высокомернее было начало речи, докааывающей, что мы-то ему чуть ли не как богу дивимся эа его мудрость, а он по равуму своему ничуть не выше головастика, не то что кого-либо иэ людей» (там же, 1616).
Сократ верно аамечает, что подобная релятивиэация истины, отрицание ее объективных и общевначимых критериев вообще лишают смысла всякие поиски истины и споры о ней. Каждый человек, энающий и незнающий, благодаря лишь своему ощущению становится мерой своей мудрости, и все чохом превращаются в мудрецов. «Как тут не сказать,— намечает Сократ,— что этими словами Протагор заискивает перед народом» (там же, 161 е). Действительно, теоретико-познавательной позиции Протагора присущ своеобраэный демократизм: в качестве истины трактуется то, чем обладают все, причем не в виде результата поанания, а его исходного пункта. В этом вопросе Сократ придерживается противоположной позиции, восходящей к интеллектуальному аристократиэму Гераклита и реэко противопоставлявшей немногих «энающнх» многим «неэнающим», мудрецов «толпе»нт,п.
Естественно, что подобные различия ие ограничивались лишь сферой гносеологии, но отчетливо скаэыэались и в области социально-политической. В дальнейшем мы увидим, что главный недостаток демократической органиэации полисной жизни Сократ усматривал в правлении «неэнающнх», т. е. некомпетентных должностных лиц. Противопоставляя истинное внание суетной текучести субъективных ощущений н мнений, Сократ исходил нв того, что мерой всех вещей, говоря яаыком Протагора, является не человек, но бог.
Поэтому истинный путь человеческого поанання и состоит, по Сократу, в том, чтобы уравуметь божественную мудрость, управляющую всеми делами. Поэтому мерой вещей и у Сократа, в конечном счете, окаэывается человек, но Сократ при этом «Кинокефал (буквально — собакоголовый) — порода обеаьян. имеет в виду разум и знание человека (человек как мыслящее существо), Протагор же — ощущения и чувства человека (человек как чувственное существо) *. Предопределенная и пронизанная божественным разумом гармония вселенной служит предпосылкой разумной, целесообразной и целеустремленной земной деятельности человека и его добродетельной жизня.
Знания о человеке, формах его индивидуальной, общественной и политической жизни, его душе и теле, пороках и добродетелях и знания о мире в целом — это, по Сократу, не различные знания, но лишь различные части единого знания о божественной истине бытия. Поэтому приближение к этому истинному знанию — цель не только для специально философского поиска истины, но и жизненный долг каждого человека, стремящегося к разумой и добродетельной жизни. Философское, да и всякое иное познание при таком сближении знания и добродетели, гносеологии и этики предстает в качестве путеводителъницы человека, указующей ему нужные жизненные ориентиры, Высшим проявлением божественной заботы о людях является разумность человека.
«Онн,— говорит Сократ о богах,— вложили в нас разум, посредством которого мы судим о предметах ощущения и, передав их памяти, узнаем, что и как полезно, и вообще придумываем средства наслаждаться полезным и избегать вредного. Они дали нам способность передачи, посредством которой, именно — посредством слова, мы наделяем друг друга всем хорошим, составляем общества, издаем законы н пользуемся государственной жизнью» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, 1Ч, П1, И вЂ” 12). В земной жизни человек непосредственно не видит образ божий, но ему достаточно и того, что он видит дела богов.
Вог, замечает Сократ, «видим в своих великих деяниях, но как он всем этим правит, это вне известности» (там же, 1Ч, П1, 13). Невидимо и божественное начало в человеке, его разумная душа, хотя именно опа правит телом и действиями человека. «Относительно * Обращая внимание иа это рааличие в псаициях Протагора и Сократа, В.
И. Ленин в ковспэктэ книги Гегеля «Лекции пс истории философии» делает следующую выписку: «Протагор: „человек мера всех вещей". Сократ: „человек, как мыслящий, есть мера всех вещей"» и в этой связи замечает] «ОттеяокЬ (Л«нив В. И. Полн. собр. ссч., т. 29, с. 249). 27 души человеческой, которая более чем что-либо другое в человеке причастна божеству, известно, — полагает Сократ, — что оиа царствует в иас, но и ее мы не видим. Вдумываясь во все зто, человек не должен презрительно относиться к невидимому; напротив того, должен познавать его действия в явлениях и чтить божественную силу» (там же, 1'г', 1П, 14). Причем чтить богов следует так, как это сложилось в данном обществе, принято в соответствующем полисе.
Тут Сократ придерживался позиции дельфийского оракула, который на вопрос «Как угождать богам3» ответил: «По городским уставам», т. е. соответственно сложившимся полисным обыкновениям и порядкам. Повсюду же было принято угождать богам «по силам», в меру возможностей каждого. Человек, по Сократу, был бы вообще лишен разума и знания, если бы в нем, наряду со смертным телом, не было бы бессмертной души. Именно благодаря божественной душе человек приобщается к божественному знанию: подобное познается подобным. Кроме того, душа — хранительница знаний, приобретенных ею ранее в вечных странствиях в этом и том мире; человеческое же познание — это, по сути дела, воспоминание души о прежних знаниях, Однако подобной гносеологической ролью значение души в сократовском учении не исчерпывается. Положение о бессмертии души занимает ведущее место в моральной философии Сократа, определяя смысл и цели человеческого бытия в мире, его жизни и смерти.
В сократовское время были широко распространены орфическне и пифагорейские представления о томлении бессмертной души в темнице бренного тела, ее освобождении со смертью тела и переселениях, о наказании или поощрении души на загробном суде за ее земной путь и т.п. В трактовке Сократа подобные представления, претерпев известную демифологизацию и философскую трансформацию, служат определению места и предназначения человека в телеологической цепи мировых связей. Пребывающая в смертном теле бессмертная душа соединяет в одно целое земные и небесные, естественные и божественвые аспекты человеческого бытия. Бессмертие души, по мысли Сократа, со всей очевидностью показывает, что только разумная и добродетельная жизнь целесообразна и соответствует божественной гармонии вселенной, ее провиденциальным целям.
Ввиду всеобщей мировой связи явлений добродетели и пороки отдельных людей сказываются не только на них самих, на благе их семьи, друзей, родного полиса, но и на судьбе всех грядущих поколений, на всем космическом порндке вещей. Тем самым вопросы о человеческих добродетелях и пороках, добре и зле, справедливости и несправедливости оказываются не только личными и не просто общественными, но общечеловеческими, всеобщими и вечными. Сознательное следование раауму бытия— вопреки всем встречным препятствиям — является ясным, хотя и тяжким, жизненным долгом человека перед собой, своим окружением, полисом, грядущими поколениями и богами.
Моральная философия Сократа исходит из ясности и решенностн того, как должно л«ить. Поэтому человек в ней не стоит в мучительной и темной ситуации этического выбора. Можно даже сказать, что Сократ не оставляет человеку морального выбора: выбор предопределяется знанием, поскольку добродетель — это знание, а пороки и вло творятся йо невнанию, неведению. Отсутствие бессмертия души, аамечает Сократ, было бы счастливой находкой для дурных людей; со смертью души они легко избавлялись бы от присущей им порочности. Но душа бессмертна, н, следовательно, неизбежна ответственность человека за свои дела. Будучи бессмертной, душа, по версии Сократа вместе с тем подвержена как совершенствованию, так и порче — в зависимости от земного образа жизни тех, кому она достается в своих вечных переселениях из этого мира в загробный (Аид) и воавращениях назад.
«Когда человек умрет,— поясняет Сократ,— его гений, который достался ему на долю еще при жизни, уводит умершего в особое место, где все, пройдя суд, должны собраться, чтобы отправиться в Анд с тем вожатым, какому поручено доставить их отсюда туда. Встретивши там участь, какую и должно, и пробывши срок, какой должны онн пробыть, они возвращаются сюда под водительством другого вожатого, и так повторяется вновь и вновь через долгие промежутки времени» (Платон.
Федон, 107 е). На суде в Аиде души присуждаются к различным тяжким наказаниям соответственно их аемным провинностям, а за добрые дела получают воздаяния по заслугам. Цель загробного наказания состоит в исправлении з очищении души, с тем чтобы она могла снова вернуться в земной мир. Если же справедливые судьи Аида— мифологические цари и герои (Минос, Радамант, Эак, Триптолем) — найдут, что те или иные души, отягощенные содеянным ими в земной жизни, окончательно испорчены и неисправимы, например души святотатцев, злостных убийц многих людей и т. и., то такие души навечно низвергаются в мрачный Тартар — место, схожее с христианским адом. Души людей, совершивших тяжкие, но все же искупимые преступления (например, души раскаявшихся еще при жизни убийц и т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
