Диссертация (1173930), страница 41
Текст из файла (страница 41)
Что касаетсяBeschuldigter, § 48 I No 1 УПК Австрии устанавливает, что этот термин применимк «любому лицу, на основании определённых фактов явно подозреваемому всовершении уголовно наказуемого деяния, если в отношении него в связи суказанным подозрением ведётся расследование либо применяются мерыпроцессуального принуждения».Как видно, в настоящее время содержание понятия Beschuldigter вПункт 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 г.
№ 29 «О практикеприменения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» // БВСРФ. 2005. №9.603Lohner E. Der Tatverdacht im Ermittlungsverfahren: Begriff, rechtliche Ausgestaltung, praktische Handhabung undKontrolle am Beispiel der polizeilichen Verdachtsfeststellung. Frankfurt am Mein, 1994.
S. 18-22.602162австрийском и немецком законодательстве почти одинаково. Однако интересно,что ранее ситуация была иной. В Германии связь между статусом Beschuldigter ипредъявлением публичного обвинения отсутствовала изначально. До реформы1974 г. для обозначения ответчика по уголовному иску немецкий законодатель,как и сегодня, использовал термин Angeschuldigter604. То есть в Германиипроведённая реформа практически не повлияла на дифференциацию статусовобвиняемого.Что же касается Австрии, в ней до реформы 2004 г. понятие Beschuldigterимело иное значение. Именно этим термином в австрийском дореформенномзаконодательствеобозначалосьлицо,ставшееадресатомпубличногообвинения605.
Других участников, которых можно было бы назвать обвиняемыми,в тот период в досудебном производстве не было вовсе. Унифицируяпредварительное расследование, разработчики упомянутой реформы оказалисьперед выбором: либо устранить обвиняемого из числа его субъектов, либонаполнить это понятие новым содержанием. В конечном итоге предпочтениебыло отдано второму варианту.Приведённые примеры наглядно демонстрируют, что отход от французскоймодели не требует непременного исключения обвиняемого из числа участниковдосудебного производства.
Однако проблема, сформулированная в началепараграфа, более широка и касается не только лишь возможности использованияпрежней терминологии. Не менее важно понять, следует ли дифференцироватьстатуспреследуемоголицаиестьлинеобходимостьвустановленииперсональных пределов производства по делу ещё на досудебном этапе.Что касается пределов производства in personam, момент их закреплениянапрямую зависит от правовой природы лица, осуществляющего предварительноерасследование.
Французская идея судебного предварительного следствия требуетдостаточно ранней персонификации уголовного преследования. В германской же§ 155 УПК Германии в первоначальной редакции гласил, что Angeschuldigter – это Beschuldigter, в отношениикоторого возбуждено публичное обвинение (в настоящее время полностью аналогичная норма находится в§ 157 УПК ФРГ).605До реформы 2004 г. § 38 I УПК Австрии устанавливал, что лицо, подозреваемое в совершении уголовнонаказуемого деяния, именуется Beschuldigter лишь после того, как в отношении него будет представленообвинительное заключение либо ходатайство о производстве предварительного следствия.604163модели, где в большинстве случаев расследование фактически производитсяполицией, круг лиц, предстающих перед судом, очерчивается лишь по окончаниидосудебного этапа.Как было сказано выше, советская наука отказалась признавать судебныйхарактер предварительного следствия и потому связала момент возбужденияпубличного иска с завершением расследования.
Тем не менее, советскийследователь не был превращён в чиновника полиции. Хотя его правовая природабыла размыта, он всё же сохранил целый ряд судебных черт. Поэтому в советскомуголовном процессе границы производства по делу in personam устанавливалисьещёнапредварительномследствиисамимследователем(посредствомпредъявления обвинения).Поскольку постсоветские законодатели также не лишили следователясудейских атрибутов, унаследованных им из дореволюционного прошлого, отказот французского подхода к решению этого вопроса на данном этапе едва ливозможен.
Уже в силу этого полная ликвидация института привлечения в качествеобвиняемого на постсоветском пространстве немыслима.Анализируя проблему автономии статуса обвиняемого, важно помнить и отом, что в отечественной традиции выдвижение обвинения всегда требоваловысокой степени обоснованности. Если в Австрии и Германии для актаинкульпации хватает простого подозрения, то советское законодательствоуказывало на необходимость доказательств, достаточных для обвинения 606.Вероятно, на появление этого предписания повлияли идеи дореволюционнойнауки, призывавшей «удостоверяться, что привлечённое к следствию лицоосновательно подозревается в преступлении»607.
Возможность смягчения данноготребования обсуждалась советскими процессуалистами, но в конечном итоге этопредложение было решительно отвергнуто 608.Следует подчеркнуть, что в период активного обсуждения этого вопросанаделение преследуемого лица статусом обвиняемого было единственнойСр. ст. 143 УПК РСФСР 1960 г. и ч. 1 ст. 171 УПК РФ.Цит. по: Фойницкий И.Я.
Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. СПб, 1912. С. 75.608Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980.С. 121.606607164возможностью его формального вовлечения в уголовный процесс 609. Попыткиследователей выработать contra legem иные аналоги инкульпации решительнопресекались прокуратурой. В 1937 г. Прокурором СССР был издан Циркуляр «Оповышениикачестварасследования»610,предписавший«устранитьизследственной практики фигурирование на следствии того или иного лица вположении «подозреваемого».
Поскольку же требования о доказанностипредъявляемого обвинения на тот момент ещё были размыты, названныйдокумент призывал следователей при наличии «данных, указывающих насовершение лицом преступления», немедленно привлекать его в качествеобвиняемого.Вполне естественно, что по окончании дискуссии, когда высокий уровеньтребованийкобоснованностиобвиненияполучилвсеобщеепризнание,выполнение изложенных предписаний стало невозможным. Пребывая в статусесвидетеля, заподозренное лицо практически не имело возможностей для защитысвоих прав.
В то же время привлечь его в качестве обвиняемого в отсутствиедостаточнойбезвыходностьсовокупностидоказательствсложившейсяситуации,следовательсоветскийнемог.законодательПонимаярешилподдержать раскритикованную прокуратурой практику, наделив подозреваемыхособым процессуальным статусом611.Именно это решение законодателя и стало причиной современных споровоб автономии статуса обвиняемого. Дело в том, что подозреваемый, вступающийв предварительное расследование на достаточно раннем этапе, оказался болееблизкиманалогомнемецко-австрийскогоBeschuldigter,чемобвиняемый,вовлекаемый в досудебное производство лишь ближе к его окончанию. Но еслигерманская модель справляется с защитой прав лица, наделяя его одним статусом,сохраняющимся на протяжении всего дознания, насколько разумно и дальшеКалинкин А.В.
Сущность и история становления института подозрения в России // Вестник СГЮА. 2014. № 3.С. 239-240.610Циркуляр Прокурора СССР от 5 июня 1937 г. № 41/26 «О повышении качества расследования» //Социалистическая законность. 1937. № 7. С. 115-116.611Правда, на тот момент круг субъектов, наделяемых данным статусом, был довольно узок и включал в себя лишьзадержанных и лиц, к которым применялись те или иные меры пресечения до предъявления обвинения (см., напр.,ст. 52 УПК РСФСР 1960 г., ст.
120 УПК АзССР 1960 г.).609165придерживаться советской градации? Не стоит ли последовать немецкомупримеру, не меняя статус подозреваемого до завершения предварительногорасследования?Ответ на поставленный вопрос мог бы быть положительным, если быпривлечение лица в качестве обвиняемого не давало ему никаких новыхпреимуществ.ПомнениюБ.Я.
Гаврилова612,наданныймоменттакиепреимущества отсутствуют, поскольку постсоветские законодатели предоставилиправо на получение помощи защитника не только обвиняемому, но иподозреваемому613. Однако это утверждение представляется спорным. Думается,что наделение лица статусом обвиняемого предоставляет ему ряд возможностей,перенос которых на более ранний этап предварительного расследования попростунемыслим.Как отмечалось, момент принятия решения о привлечении лица в качествеобвиняемого не может выбираться произвольно. Соответствующее постановлениедолжновыноситьсяприпоявлениидоказательств,вдостаточноймересвидетельствующих о виновности конкретного лица 614.
Другими словами, еслиподозрение означает лишь предположение, основанное на неких данных, тообвинение выражает уверенность, основанную на доказательствах 615. Пожалуй,уже сама возможность узнать о переходе от предположения к уверенностиговорит о полезности статуса обвиняемого. Между тем, указанное отличие имееткуда большее значение.Во-первых,уверенностьввиновностилицапозволяетсоставитьпервоначальную формулировку обвинения. Как итог, его положение становитсяболее стабильным и он получает более ясное и полное представление о том, отчего именно ему следует защищаться.Во-вторых, с момента возникновения такой уверенности возникаетГаврилов Б.Я. Указ. соч.
С. 39.См. ч. 3 ст. 49 УПК РФ, ч. 3 ст. 66 УПК Казахстана, ч. 3 ст. 44 УПК Киргизии 2009 г., ч. 2 ст. 50 УПК Киргизии2017 г., ч. 2 ст. 49 УПК Таджикистана, ст. 49 УПК Узбекистана, ч. 1 ст. 81 УПК Туркмении, ч. 1 ст. 20УПК Латвии, ч. 1 ст. 50 УПК Литвы, ч. 1 ст. 45 УПК Эстонии, ч.
1 ст. 69 УПК Армении, ст. 92 УПК Азербайджана,ч. 1 ст. 45 УПК Украины, ч. 4 ст. 44 УПК Белоруссии, ч. 1 ст. 69 УПК Молдавии.614Уголовное судопроизводство Республики Таджикистан: учебник / Под ред. Н.С. Мановой, Ю.В. Францифорова,Р.Р. Юлдошева. Душанбе, 2017. С. 329-330 (автор главы – Ю.В. Францифоров).615Шинкарева А.М. Подозрение и обвинение: черты сходства и различия // Вестник СамГУ. 2011. № 4. С. 310.612613166возможность сообщить лицу о её законных основаниях. Конечно, речь не идёт ополномраскрытииматериаловдела.Нодажезнаниеисточниковдоказательственной информации может повлиять на эффективность защиты.Поэтому обвиняемый, знающий и о существе, и об основаниях обвинения,наделяетсяособым,частонедоступнымподозреваемомуправомбытьдопрошенным в определённый законом срок.
Это даёт ему возможность не тольковыразить своё отношение к обвинению, но и представить контрдоводы,способные поколебать уверенность следователя 616.В-третьих, необходимость обоснования обвинения позволяет использоватьпривлечениевкачествеобвиняемогокакбарьер,препятствующийнеобоснованному применению мер пресечения.Как видно, автономия статуса обвиняемого отнюдь не бесполезна. Простоеупразднение данного института привело бы к существенному сокращениюгарантий, обеспечивающих право на защиту. Более того, было бы неверно думать,что законодателями Германии и Австрии все эти преимущества простоотметаются.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
