Диссертация (1173636), страница 7
Текст из файла (страница 7)
P. 38.Case 6/64 Costa v. ENEL 1964 // ECLI:EU:C: 1960:66.37Case 26/62 Van Gen den Loos v Administratie deer Belastingen 1963 // ECLI:EU:C: 1963:1.3631решениях, таких как дело «Van Gend en Loos» (Case 26/62, 5.02.1963) и «JeanE. Humblet v. Belgian State» (Case 6/60, 16.12.1960)38.Правоваяприоритетдоктринанормопределяетнаднациональноговерховенствокакбезусловныйобщеевропейскогоправанаднациональным, права Европейского союза над правом государств-членов ЕС,в случае возникновения коллизии39. Принцип верховенства права ЕС имеетпрямое отношение не только к нормативным актам Союза, но и кпрецедентому праву. Л. Фрейя отмечает: «Тот факт, что Суд ЕС связансвоими предыдущими решениями по преюдициальным запросам, основан нена соображении о создании судебным институтом посредством прецедентановой нормы права.
Такая «связанность» обусловлена тем, что толкованиенормы в итоге становится частью интерпретируемого нормативного акта,положения или принципа коммунитарного права»40. Правоположения,создаваемые Судом ЕС, носят такой же обязывающий характер, как и нормыписаногоправа,ведьправовыесистемы,существующиеврамкахЕвропейского Союза, не могут в основе своей иметь в качестве единственновозможного и верного источника только нормативный акт: всегда будутсуществовать правовые пробелы, заполняемые прецедентным правом41. Приэтом судебному институту не только предоставлено полномочие потолкованию учредительных договоров, но и дана возможность приниматьнепосредственное участие в развитии законодательства Европейского Союза,разработке его норм и принципов.Итак, Суд ЕС играет активную роль в правотворческом процессе.
ВотличиеотдругихинститутовЕвропейскогоСоюза,обладающихправотворческими полномочиями42 и, как правило, издающих обязательные к38Case 6/60 Jean-E. Humblet v. Belgian State 1960 // ECLI:EU:C: 1960:48.См.: Марченко, М.Н. Верховенство права Европейского Союза по отношению к национальному правугосударств-членов. // Журнал российского права, 2009, № 5.
С. 117-125.40См.: Freija M. Lutere-Timmele and Vasariņš, supra note 16, P. 138.41См.: Everling L. On the Judge-Made Law of the European Community’s Courts // O’Keeffe D. & Bavasso A.Judicial Review in European Union Law, 2000. P. 54.42Прим.: Европейский Парламент, Европейский Совет, Совет Европейского Союза, Европейская Комиссия,Европейский центральный банк, т.е. все институты кроме Счетной палаты ЕС, за которой закрепленыпреимущественно контрольные полномочия.3932исполнению нормативные акты, Суд посредством принятия решений как быкорректирует, дополняет имеющиеся нормы.
Судебное толкование и«негативноенормотворчество»-основныеинструментысудебногоинститута, используя которые он создает право ЕС. Его полномочия впроцессе развития и расширения стали затрагивать основные сферыобщественной жизни, преимущественно социально-экономические (свободапередвижения товаров, лиц, услуг, капиталов, защита окружающей среды,энергетика, антимонопольное регулирование и т.д.)43. Но прежде чем перейтик непосредственному анализу эволюции юрисдикции судебного институтаСоюза в области энергетики, рассмотрим правовую природу решений СудаЕС.ЕвропейскийСоюзсформировалдостаточноэффективнофункционирующую судебную систему.
Договоры дают возможность любомулицу (физическому лицу, юридическому лицу, а также институтам игосударствам-членам) обращаться с иском в Суд в случае возникновенияправового спора или другого юридического вопроса в процессе примененияправаЕС.Государства-членысогласилисьпризнаватьрешения(понекоторым делам – заключения) Суда ЕС обязательными для исполнения.Рассматривая вопрос о правовой природе решений Суда ЕС, необходимоисходить из этого положения.Обязательная сила решений Суда ЕС, а также их место в иерархииисточников правовых систем государств-членов долгое время не являлисьпредметом исследования в европейской юридической науке.
В начале XXIвека немецкий ученый и адвокат Д. Элберт признал, что «вопрос обобязательности решений Суда ЕС erga omnes до конца не рассмотрен»44.Вместе с тем вступление в силу Декларации о примате, приложенной кЗаключительному акту межправительственной конференции, в рамках43В 2009 году с момента вступления в силу ревизионного Лиссабонского договора деятельность Суда ЕСстала охватывать также сферу правосудия и внутренних дел.44Eberts. Eiropas Tiesības Latvijas Tiesu Praksē.
Ievads Eiropas Tiesībās, in Lutere-Timmele, D.L. EiropasSavienības Tiesību Piemērošana. Rokasgrāmata Praktizējošiem Juristiem // Otrais Papildinātais Izdevums, 2008.P. 19.33которой был подписан Лиссабонский договор 2007 года, породило мнение,что решения Суда ЕС, формирующие его прецедентное право, представляютсобой источник права, обладающий обязательной юридической силой.Декларация отмечает, что «согласно устойчивой судебной практике СудаЕвропейского Союза Договоры и право, создаваемое Союзом на основанииДоговоров, обладают приматом над правом государств-членов на условиях,определенныхупомянутойпрактикой»45.судебнойГосударства-членыпризнают решения Суда ЕС, обладающие прецедентным характером, а такжеформулирующие основополагающие принципы права Союза, в качествеобязательных к исполнению.Вместе с тем, сама природа Декларации вызывает много вопросов, таккак предписания подобного рода не носят обязательного характера.Профессор Т.
Хартли отмечает, что статус подобных деклараций не ясен,поскольку некоторая их часть представляет собой исключительно документыполитического характера, в то время как другая – документы, влекущиеправовые последствия46.Что же касается деклараций, в частности Декларации о примате, то онавступает скорее в качестве так называемого «постправа», посколькудополняетнормы,содержащиесявпрецедентномправеСоюза45Европейский Союз: основополагающие акты в редакции Лиссабонского договора с комментариями. /С.Ю.
Кашкин (отв. ред.). Инфра-М, 2010. С. 491.46См.: Hartley, T.C. The Foundations of European Community Law. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2007. P. 87.Существует точка зрения, согласно которой декларации, в отличие от протоколов, не являются юридическиобязательными, а относятся к так называемым актам мягкого права (soft law). Концепция мягкого праваполучила теоретическое обоснование не так давно – лишь во второй половине XX века.
Согласно даннойконцепции, к актам мягкого права относят исходящие от публично-властных институтов предписания, необладающие обязательной юридической силой. П.А. Калиниченко также выделяет три основные функциимягкого права, которое может выступать в качестве «преправа» (фиксирование элементов правотворческогопроцесса либо достижение консенсуса по будущему международному договору), «постправа»(интерпретация и дополнение норм жесткого права) и «параправа» (фиксирование согласия сторон поопределенному вопросу без принятия обязательств). При этом к существенным чертам мягкого праваотносятся следующее: мягкое право характеризуется специфической лексикой (обилие рекомендательныхтерминов таких как: «приветствуют намерения», «выражают свою готовность»); мягкое право может бытьосновой для имплементации в национальное право модельных предписаний; мягкое право можетзакладывать правовые рамки будущих переговоров между субъектами международного права; мягкое правопредусматривает, что субъекты международного права будут придерживаться юридически необязательныхправил; оно может играть важную роль в процессе формулирования, согласования и вступления в силу нормжесткого права; если мягкое право создается международной организацией, оно может связывать органытакой организации; оно может фиксировать временные и предварительные договоренности без привязки кобязательной силе; мягкое право может выступать средством интерпретации положений норм права; оновсегда носит писаный характер.34(функциональный принцип верховенства права ЕС).
Декларации, безусловно,являются политическим инструментом, затрагивающими фундаментальныехарактеристики правовой системы ЕС. Безусловно, Суд ЕС долженпринимать во внимание подобные документы при толковании положенийДоговоров, в случае если декларации им не противоречат. Можно заключить,что обязательность решений Суда ЕС в свете положений вышеназваннойДекларации продиктована политическим желанием государств-членов.Обязательность решений суда ЕС подчеркивается его собственнойпрецедентной практикой. Судом ЕС были выработаны функциональныепринципы права Европейского Союза - принцип прямого действия и принципверховенства, содержание которых было рассмотрено выше.
Отметим лишь,что национальные юрисдикционные органы, а также юридические ифизические лица государств-членов связаны обязательными к исполнению иприменению решениями Суда Союза, которые являются полноправнымисточником права ЕС.Необходимо отметить, что юридически связывающий характер имеетотношение как к решениям, принятым в преюдициальном порядке, так и крешениям в рамках прямой юрисдикции. Нет смысла обращаться в судебныйинститут Союза с запросом о толковании нормы права ЕС, если в принятыхранее решениях заключался ответ на поставленный вопрос.
Как орган,обеспечивающийединствоисогласованностьправаСоюза,Судосуществляет идентичную интерпретацию правовых норм вне зависимостиот того, была ли такая норма предметом толкования в предыдущихрешениях. Данный тезис был подтвержден решением по делу «CILFIT»(Case 283/81)47.Указанное решение, бесспорно, может считаться одним из наиболеезнаковых в практике Суда ЕС, поскольку оно конкретизировало ограничения,налагаемые в отношении суда государства-члена, желающего обратиться спреюдициальным запросом в судебный институт Союза. В решении по47Case 283\81 CILFIT v Ministero della Sanita 1982 // ECLI:EU:C: 1982:335.35делу «CILFIT» перечислены следующие условия, при которых судгосударства-члена не может обратиться в судебный институт Союза сзапросом о толковании и применении норм права ЕС:а) запрос не имеет отношения к рассматриваемому национальнымсудебным органом делу;б) подобный запрос ранее рассматривался Судом ЕС (это условиекасается случаев, когда предмет запроса в материально-правовом аспектеидентичен предыдущему преюдициальному запросу по одному и тому жеделу);в) прямое применение норм права ЕС является очевидными (при этомнациональный суд или трибунал государства-члена должны убедиться, чтоочевидность прямого применения норм права ЕС в данном конкретномслучае не вызывает сомнения не у юрисдикционных органов другихгосударств-членов, ни у судебного института Союза).В вышеназванном деле Суд ЕС весьма узко интерпретировалположения, широко сформулированные европейским законодателем.
Судзаключил: «если вопрос, касающийся толкования положений Договоров,актов институтов, органов или учреждений, исходит от судебного органагосударства-члена, и не отвечает перечисленным ранее условиям, то судугосударства-члена следует обратиться с преюдициальным запросом внаднациональный судебный институт»48. Такой вывод был сделан судом наосновании положений статьи 19 ДЕС, целью которой является избежаниевозможных расхождений в судебной практике Суда ЕС по вопросамтолкования права Союза.В рамках рассмотрения вопроса о юридической обязательностирешений (заключений) Суда ЕС, нужно упомянуть о выработанномпрецедентнойпрактикойсудебногоинститутаСоюзапринципеответственности государств, согласно которому, государства – члены несутответственность в случае нарушения права ЕС.
Впервые необходимость48Case 283\81 CILFIT v Ministero della Sanita 1982 // ECLI:EU:C: 1982:335.36установления обязанности возместить ущерб, причиненный нарушениемправовых норм ЕС, была озвучена в объединенном решении Суда по делу«Andrea Francovich and Danila Bonifaci and others v.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
