Диссертация (1173510), страница 43
Текст из файла (страница 43)
Заключительнаячасть – наиболее «документальная» – носит название «За воротами тюрьмы», вней автор говорит о практических мерах улучшения положения заключённых.Публицист ведёт повествование от своего имени и является центральнойорганизующей фигурой очерков; ставя себе задачу «просто записать» увиденное,в основном говорит нейтрально. Примечательно, что в этих очерках отсутствуетяркая обличительная интонация, автор-повествователь в тексте – это человек,достаточно лояльный к власти, видящий среди неё людей, радеющих заулучшение жизни общества.Основным методом повествования автор выбирает репортажный илифотографический метод, отличительной чертой которого является передача«действия, совершающегося на глазах у воспринимающего»605. Благодаря этому учитателя возникает ощущение подлинности и зрительности отображаемойавтором-повествователем действительности.Внешнее описание тюремного здания 3-ей адмилартейской части и зданияуголовной тюрьмы публицист даёт в нескольких штрихах.
Первое представляет605Солганик Г.Я. Стиль репортажа // М.: Изд-во Моск. университета, 1970. С. 68.196собой «высокий флигель довольно безобразной архитектуры с небольшимиокнами, в которые вделаны железные решётки»606. О здании уголовной тюрьмыЛесков сообщает, что оно внешне не похоже на обыкновенные остроги, почтивсегда имеющие башни и стрельницы, ведь по бумагам они называютсятюремными замками. «Вид петербургской тюрьмы совсем не таков, – говоритавтор.
– Здание не претендует на фигуру «замка»: это тюрьма с первого взгляда.Велико, серо, мрачно и печально607. Мотив тоски усиливается не тольковведением цветовой гаммы «серо», «мрачно», но и описанием живущих на крышептиц, пусть даже и галок: «У них есть крылья, которых нет у человека <…>»608.Главными героями повествования являются арестанты, люди с разнымисудьбами: осуждённые за бродяжничество, мошенники, воры, публичныеженщины и сумасшедшие, грабители и пьяницы, а также люди, виноватые в«припадочности» или в «куричьей слепоте»609. Все по-разному попали сюда, умногих «одно за другое позацеплялось»610.Образы арестантов Лесков рисует с художественной выразительностью иточностью.
Одним из основных средств создания образа является лаконичныйпортрет арестантов, который автор представляет читателю с момента ихпоявления, причём почти во всех портретах уделяет внимание глазам какнаиболее выразительной черте лица; также отмечает костюм, мимику, жесты:«Арестант этот был молодой человек, брюнет, с довольно выразительноюфизиономиею; волосы на голове у него были в беспорядке, и небольшие кариеглазки искрились бессильным гневом и досадой.
На нём был надет казённыйсуконный халат с высоким воротником, и он постоянно одною рукою запахивалэтот воротник около своей шеи»611; «Немец стоял покойно и глядел беспечно. Емубыло лет за 45, глаза голубые и лицо довольно симпатичное. Он стоял посредикомнаты и, заметив, что на него смотрят, шаркнул ногою, как воспитанник606Лесков Н.С. Страстная суббота в тюрьме // Северная пчела. 1862.
№ 99. С. 393.Там же. № 101. С. 401.608Там же.609Там же. № 99. С. 393.610Там же. № 104. С. 414.611Там же. № 99. С. 393.607197благородного пансиона, и опять сказал: “Кашель”»612 и т.д. Портретныехарактеристики арестантов благородного отделения, за исключением одного,отсутствуют, потому что там Лесков не увидел запоминающихся лиц – «все точнос Невского проспекта»613.Следует отметить, что портреты, как арестантов, так и служащих тюрьмы,публицист создаёт в реалистической манере, не применяя стилистические приёмысатирическогопортрета,исключениемявляетсятолькоописаниедвухполицейских солдат в комнате дежурного, первый из которых «стоял, прислоняськ стене, и, заложив руку за спину, тёрся об стену плечами; другой сидел на стуле,поджав рукою щеку, как будто собирался тотчас петь: Царя белого гусары / ПетраПервого»614.Портретные характеристики арестантов часто дополняются описаниемокружающей их обстановки и принадлежащих им вещей.
При этом публицисточень внимателен к деталям. Вот, к примеру, такое описание: «Это отставнойкавалерийский ротмистр***, судимый за разные подлоги. Лицо очень красивое,но неприятное. Говорит скоро и, видно, знает, что хочет сказать. В комнатенакурено благовонной бумажкой, тёмные шерстяные занавеси на окне. Кроватьопрятная, стол покрыт суконной салфеткой, на нём зеркальце, книги и несколькотуалетных вещиц»615. Камера мужика, сидящего «“по оговору воровства”»,напоминает «печальную, голую конуру»616.
Это соответствует и изображениюсамого обитателя: «Лицо немытое, чернее грязной онучи, на койке скомканасвитенка, и больше ничего нет. Вонь душит так, что нельзя говорить. Во всейфигуре арестанта заметна совершенная опущенность»617. Убранство одной изженских комнат «состояло из двух коек и столика, но койки эти содержалисьдалеко с большей опрятностью, чем койки арестантов-мужчин, у которых чехлына кроватях были невероятно грязны»; в комнате, где содержались публичные612Там же.Там же. № 104. С. 413.614Там же. № 99. С.
394.615Там же.616Там же.617Там же.613198женщины, был «какой-то совершенно особый воздух, удушающий и в то же времяподымающий рвоту»618.Встречи Лескова с заключёнными и служащими тюрьмы в основномпредставляют собой драматизированные сцены благодаря включению в текстдиалогов, которые выполняют здесь несколько функций: воспроизводят живуюречь, оживляющую повествование, помогают созданию характеристики героев иразвитию действия. Диалоги сменяет несобственно-прямая речь: «Ещё какой-точиновник с избитыми и искусанными руками просил, чтобы его выпустили, таккак он никого не бил, а его били. Он взят за драку.
Квартальный сказал, что и еготоже куда-то отправят»619.Речевой характеристике персонажей Лесков, как всегда, уделяет большоевнимание. В речи арестантов простонародного отделения особенно частовстречаются просторечные слова и выражения: «Батюшка! Нельзя ли меня какослобонить?», «Припадок со мной анамедни случился…», «Нонче Плащаницасвятая…»620; народные причитания: «Ваше высокоблагородие, помилуйте!Заступитесь! Который год Бог знает за что содержусь.
Смерть моя! Хоть бы какоерешение было»621; «Как, ваше высокоблагородие, не плакать! Жена, маленькиеребятки, праздник такой…что они, горькие, делают теперь? Господи ты, Божемой!»622.Использование живой разговорной простонародной речи как литературныйприём присутствует и при рассказе о служащих в тюрьме солдатах:«– Отвёл? – спросил солдат, у которого очень чесались плечи, и опять зевнул.– Отвёл. Как, братец ты мой, обрадовались! Жена эт-та, ребятёнки, прыгают,визжат, как будто поганок обожрались; а мать старая-старищая так и дрожит.– И мать жива? – спросил солдат и опять задвигал плечами об стену.– Жива, только очень старая такая, что мышей не топчет»623.618Там же.
С. 393.Там же.620Там же.621Там же. № 101. С. 402.622Там же. № 99. С. 393.623Там же. С. 394.619199Особая трагическая интонация ожидания присуща речи всех арестантов; вих репликах постоянно подчёркивается и безысходность, и смирение передсложными жизненными обстоятельствами, и одновременно какая-то чудеснаявера в хорошее в канун Светлого праздника: «Пожалуйста, полковник. Самизнаете, какой праздник»; «Пожалуйста, полковник, похлопочите»624; «Лишь бывели скорее следствие. Я об этом только и прошу»; «Да всё ничего нет.Свидетелей нет; всё тянут»625; «Не можете ли <…> пособить, чтобы скореерешили дело?»626, – вот те практически повторяющиеся слова, которыепроизносят заключённые.
Публицист несколько раз особо обращает внимание навялое ведение следственных дел, на «пренебрежение временем», «этимсокровищем»627, из-за чего многие из арестантов дополнительно мучаются, незная, к какой участи им готовиться. Изображая заключённых, Лесковнеоднократно показывает, как затянувшееся ожидание, а тем более в страхе,обессиливает человека, делает его безразличным ко всему. Неспешность ведениядела и влияние этой неспешности на человека мы видим и в дворянскомотделении уголовной тюрьмы, где условия содержания несравненно лучше, чем впростонародных арестантских, – есть «занавески, покрытые столы, ковры укроватей, даже женские портреты»628, заключённым разрешается без конвояходить по своему коридору:«– Пётр Семёнович, – сказал какой-то молодой человек лет 20, – пожалуйста,похлопочите, чтоб меня не тянули.– Похлопочу, непременно похлопочу.– А то уж пятую неделю содержусь.– Ах, неопытность! – сказал улыбнувшись Л.
– Пятая неделя! А вот сосед-то,посмотрите.624Там же. С. 393.Там же. С. 394.626Там же. № 104. С. 414.627Там же. № 99. С. 394.628Там же. № 104. С. 413.625200– Два года, – отозвался другой молодой человек с очень уставшим видом имахнул рукой»629.Лесков привлекает внимание к тому, что иногда под стражей в тюрьмесодержатся и душевнобольные люди, нарушившие общественный порядок.Запоминается эпизод с одной из арестанток, которую называют «дурочка».Поведение девушки автор, действительно, описывает как безумное. «Скажите,пожалуйста: зачем её здесь держат? Ведь ясно, что она слабоумная илисумасшедшая», – спросил он и услышал в ответ, что её «посылали наосвидетельствование, так учёные порешили, что она здорова»630.Печать суровости очень часто ощущается в описании тюремного бытатюрьмы «при части»: «Обыкновенная декорация: широкие нары, сыроватыестены и узенькие окна с железными решётками вверху»631; «одеяла из какого-тоневедомогоматериаланапоминалипостелигорничныхдевушекстарыхпомещичьих домов В-ской губернии, для которых где-то покупались одеяла изтак называемых “поплёвок”.
Шерсть не шерсть, и не бумага, а так, чёрт знает что;узелки какие-то снизаны: и редко, и тяжело, и как-то маслянисты на ощупь»632 ит.д. Многие простонародные арестантские камеры в уголовной тюрьме такжепроизводят тягостное впечатление: «довольно просторные с довольно сквернымвоздухом», «Вместо кроватей какие-то скамьи, прикреплённые петлями уизголовья к стене, так что каждую скамью можно взять за ножки и поставитьстоймя к стене», и хотя это сделано для удобства, всё равно «кровати смотряточень неприятно»633 и т.д.Публицист показывает отрицательное влияние тюремного заключения намногих, особенно впервые попавших в тюрьму, среди которых бывают не всегдаокончательно погибшие в нравственном отношении люди.
Тюремное окружение,подчинение правилам тюремной жизни и вынужденное бездействие нередкогубят личность. Так, например, публицист говорит об одном из арестантов: «Он629Там же.Там же. № 101. С. 403.631Там же. № 99. С. 393.632Там же.633Там же. № 104. С. 413.630201человек заметно умный и не без дарований, но заметно также, что интересы его втюрьме частию слишком сосредоточились на себе, частию измельчали»634.Несмотря на многочисленные положительные изменения, – красивуюцерковь(причёмпомимоправославногоестьтакжемусульманскийилютеранский храмы), общую комнату в женском отделении, которая «болеенапоминает больницу или пансионский дортуар, чем тюрьму» 635, обустроенныесадики во дворе, где прежде «сваливали мусор»636, столовую в уголовной тюрьме,которая «без всякой натяжки и преувеличения, ни дать ни взять трапезная КиевоПечерской лавры, даже для довершения сходства в конце столов в простенкепомещается большая икона с горящей лампадой и налой, на котором лежитцерковная книга»637, готовящуюся открыться столярную мастерскую в старомпомещении амбара и т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
