Диссертация (1173498), страница 39
Текст из файла (страница 39)
И вдругона увяла «в блеске дней». Предпоследняя строфа наполнена многоточием,обрывающем фразы автора, который, кажется, захлёбывается от слёз, понимая,что её больше нет: «Увы!.. Как рано перед ней / Открылась тайна гробовая!..»[ПСС: 220]. Он вновь сравнивает её с лилией, только в стихотворении 1825 г. онацветущая, а здесь «увяла». Поэт знает, что Стефании Радзивил «страшно былоумирать», но ещё сложнее ей было расставаться с родными и близкими. Этамысль заставляет Козлова грустить ещё сильнее: всё заканчивается, у всего естьконец, и ничего нельзя изменить. Спасает только понимание, что на это есть воляБожья, что, расставшись с земным, человек обретет другой мир – небесный:«Когда б убитые сердца / Взор томный к небу не бросали / И нам, по благостиТворца, / Бессмертьем звезды не сияли / Кто б смел желать? Кто б смел любить?»[ПСС: 220].Поэт верит, что в этом небесном мире он, Стефания Радзивил и каждыйчеловек вновь встретится с теми, кого любил на земле.
В последних строкахзаключаетсяфилософско-религиознаяконцепцияпосмертнойжизниИ.И. Козлова: «Но сердце с сердцем будет жить, / Сольётся вновь душа с душою!»183[ПСС: 220]. Он верит, что в ином мире души любимых и любящих сливаются внеделимое. Поэт созвучен во многом с В.А. Жуковским, который в письмеА.П. Елагиной 1814 г. (лето, точной даты нет) отмечал: «милое вместе, за котороевсе можно было бы отдать». Но здесь Жуковский подразумевает неразлучных вземном мире, а для поэта важно быть с «милыми» не только в земном, но и внебесном мире.И.И.
Козлов видел в образе Стефании Радзивил что-то неземное,ангельское, лёгкое, даже эфирное. Он сравнивал её с радугой и нежной лилией.Для него она была какой-то исключительной («И слезы ангела в очах…» [ПСС:96]), поэтому ранний уход княжны оставил глубокий след в душе поэта. Тепло иучастие, на которое способно было сердце, она подарила И.И. Козлову иподдержала в трудное для него время. В памяти современников она осталасьстройной, грациозной, с благородными порывами.Восхищался поэт красотой, умом и добротой ещё одной светской дамы –Елены Михайловны Завадовской (в девичестве – Влодек).
А.С. Пушкин посвятилей стихотворение «Красавица» (1832), в котором отметил, что графине нетподобных в дамских кругах: «Ей нет соперниц, нет подруг; / Красавиц нашихбледный круг / В её сияньи исчезает»326. Её современница М.Ф. Каменскаяназывала Е.М. Завадовскую «первой красавицей Петербурга»327, отмечала, что набалу она «убивала всех своею царственной, холодной красотою» [Дневник: 31]. Вдневнике И.И.
Козлова имеется запись, где описывает посещение дома графиниего сыном и В.А. Жуковским: «Сын мой видел великолепный и изящный домграфини Завадовской, который осматривал также и Жуковский. Это – перлхудожественного изящества и тонкого вкуса во всех мелочах, начиная с лестницы.Залы Людовика XIV и XV отличаются роскошью и законченностью; кабинет её –восхитителен. Жуковский сказал: «Так хорошо и мило, и изящно красиво, что не326Пушкин А.С. Красавица («Все в ней гармония, все диво…») / А.С. Пушкин // Пушкин А.С.
Полное собраниесочинений: В 16 т. Т. 3, кн. 1. Стихотворения, 1826-1836. М.; Л., 1948. С. 287.327Каменская М. Ф. Воспоминания / М.Ф. Каменская. М.: Художественная литература, 1991. С. 136.184знаешь, как и быть: разве взять ноги в руки (28 декабря 1839 г.)» [Дневник: 31].Вкус, изящество и утончённость были присущи и самой графине.9 марта 1832 г. И.И. Козлов отметит в дневнике визит Е.М.
Завадовской играфини Лаваль: «Графиня Лаваль с гр. Завадовской-Влодек» [Дневник: 18]. Втом же году он посвятил ей стихотворное послание «Графине Завадовской,урождённой Влодек». Поэт подробно описывает портрет графини, хотя никогда еёне видел: «светла», «пленительна», «нежна», «голос гибкий и прелестный»,напоминающий собой одновременно и «небесную музыку», «и сладкуютомность»; прекрасное, белоснежное лицо, «алые розы на щеках», «очи голубые»,«улыбка на устах», «взор очей огнистых», «волны локонов душистых»,«беломраморные плечи».Такое точное описание адресата поэт делает скорее всего с чьих-то слов,например, его друга, графини Фикельмон, которая отзывалась о Завадовской настраницах дневника:«Мадам Завадовская полностью оправдывает своюрепутацию красивой женщины. Высокая, статная, с великолепными правильнымичертами, ослепительным цветом лица, но о ней можно сказать, как говоришь, стояперед прекрасной картиной: «Как можно было бы полюбить ее, если бы в нейбыли жизнь и душа!» (22 июля 1829 г.)»328.Кроме внешней привлекательности, И.И.
Козлов отмечает красоту её души:«Она пленяет / Каким-то чувством доброты»; «везде все дышит сердцемнежным…» [ПСС: 206]. В стихотворении возникает мотив полета, мечты. Поэт всвоём воображенье переносит Завадовскую с пира к «зелёным невским островам».Она оказывается в «уютном челноке», которому «ветерок попутно веет» и «светитрадостней луна», тем самым автор говорит о том, что Завадовская легко плыветпо океану жизни, каждая волна «лелеет» графиню.
Называя адресата «любимыммечтаньем» и «души очарованьем», он признаётся, что ему нравится представлятьЗавадовскую не в образе светской красавицы или прекрасной девы в челноке, а вобразе «младой матери» [ПСС:207], прижимающей к сердцу младенца. В этом328Фикельмон Д.Ф. Дневник 1829-1837. Весь пушкинский Петербург / Д.Ф. Фикельмон. М., 2009.
С. 53.185И.И. Козлов видит её главное счастье: «И у тебя взор нежный блещет / Сквозьслезы радостью живой, / И грудь лилейная трепещет / Любовью тихой и святой»[ПСС:207]. Несмотря на теплые и сердечные авторские ноты в заключительнойстрофе, в стихотворении присутствуют черты мадригальности, подчеркивающиесветский характер общения между поэтом и адресатом.Лишенный возможности воспринимать мир при помощи зрения, поэтособенно глубоко переживает те эстетические впечатления, которые могдоставить слух, поэтому так значимо для него искусство пения, приобщаться ккоторому он мог благодаря женщинам, обладающим музыкальным дарованием.Именно это привело И.И. Козлова и его семью в Малый театр на концертГенриетты Зонтаг – известной немецкой певицы, гастролировавшей в то время вРоссии.
Её настоящее имя – Гертруда Вальпургис 3онтаг, по мужу – графиняРосси. Закончив Пражскую консерваторию, в 1821 г. она дебютировала наоперной сцене в Праге, а с 1824 г. начала гастролировать по городам Европы, гдеи получила огромный успех. Ей посвящали стихи Гёте, Гофман фонФаллерслебен и даже сам король Баварии Людвиг I. Долли Фикельмон в своёмдневнике писала о таланте певицы: «У неё действительно большое мастерство,большой талант, приятный и гибкий голос, волшебно чистый звук <…>. Зонтаг –настоящий соловей (11 августа 1830 г.)329. С 1830 г.
по 1840 гг. Зонтаг жила вПетербурге, где давала концерты, на одном из которых был Козлов с семьёй. 15августа 1830 г. в дневнике поэта отмечено: «Мы с женой и детьми были вконцерте m-lle Зонтаг в Малом театре… Какое наслаждение мне доставило еёпрекрасное пение: свежесть, грация, законченность, невыразимая прелесть! Я всюжизнь буду помнить это наслаждение» [Дневник: 16]. На следующий день послеконцерта И.И.
Козлов адресует немецкой певице стихотворное послание «Кпевице Зонтаг». Центральным образом стихотворения является даже не самапевица, сколько её голос. Известно, что она обладала гибким, красивымколоратурным сопрано, отличающимся своей лёгкостью и чистотой звучания.329Фикельмон Д.Ф. Дневник 1829-1837. Весь пушкинский Петербург / Д.Ф. Фикельмон. М., 2009. С.
125.186Через голос происходит восприятие Козловым души адресата: «Вчера ты пела, –голос нежный, / Рассеял мрак мой безнадежный, / Небесной дышит чистотой; / Онвеет радость надо мной, / Он веет сладкое томленье…» [ПСС: 183].Поэт восхищён голосом певицы. Эти звуки пробудили в нём воспоминанияо самых главных и трогательных моментах жизни, о самом важном и прекрасномчувстве: «Бесценное души волненье – / Младую, первую любовь…» [ПСС: 183].Козлов удивлён, что пение Зонтаг отозвалось в его душе, казалось, уже умершиечувства: «Я изумлён… мой дух трепещет…» [ПСС: 183]. Через многоточиепоказано волнение и радость автора: он о сих пор не верит, что за несколькомгновений можно воскресить то, что было давно забыто.
Поэт чувствует в своёмадресате свет, мечту, «что-то радужное» и ангельское.Послание «К певице Зонтаг» – это стихотворение о звуках, памяти и любви:«В тех звуках мир непостижимый, / И нега чувств, и пыл страстей…/ Им бытьнавек мечтой любимой / Плененной памяти моей!» [183]. В нём поэт удивляетсятому, как звук и воображение могут родить в душе столько чувств. Он признаётсяЗонтаг, что никогда не забудет её пения.
Стихотворению предшествует эпиграфна итальянском языке, в котором заключена главная авторская мысль: «Il tuo canton'el anima si sente» («Твоё пение отдаётся в душе»). Чувствуется, что оно былонаписано в сильном эмоциональном состоянии – сразу после концерта (16 августа1830 г.). Существует портрет Генриетты Зонтаг, написанный ИпполитомДеларошемвоФранциив1831 г.Художникизобразилзадумчивый,мечтательный, несколько печальный, но одухотворённый взгляд певицы. Именнотакой годом раньше застал её И.И. Козлов.ПоповодустихотворногопосланияИ.И. КозловакГ. Зонтаг,В.А.
Жуковский писал Козлову: «Весьма радуюсь, что вы насладилисьтрогательным песнопением девицы Зонтаг, имеющей право называться не тольковоскресеньем, но даже и светлым воскресеньем, понеже голос её воскрешаетдушу чувствительных особ. Ваше стихотворное изъявление глубочайшейпреданности сей певице я читал с трогательным колыханием сердца и желаюсердечно, чтоб сия превосходная воскресительница соблаговолила заглянуть в187поэтический приют ваш и огласить его тонами, льющимися из соловьиногогорла…»330.ВблизкомокруженииИ.И.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
