Диссертация (1173498), страница 14
Текст из файла (страница 14)
По возвращении его изпутешествия» Козлов вновь использует романтический образ челнока. Но теперьон готов, как и «странник» Жуковского («Путешественник», 1809 г.), несмотря набурю жизненных невзгод, пуститься в своём челноке по неизведанным водамокеана, чтобы обрести «небесную нетленность»: «Меня манил надежды луч, / И,как гроза ни бунтовала, / Мне из-за гневных, черных туч / Звезда приветная сияла,– / Что сердцу снилось, всё сбылось!..» [ПСС: 61].И.Д. Гликман предполагает, что обращение к образу челнока произошлопод прямым влиянием В.А.
Жуковского105. С этим трудно не согласиться:тематика и система образов В.А. Жуковского была близка поэту. Несмотря на это,чувствуется разница в поэтической трактовке образа друзьями-стихотворцами. УИ.И. Козлова, по мнению И.Д. Гликмана, «мистический пафос, религиознаясимволика уступают место конкретно-поэтической образности.
Аллегориястановится прозрачной и светлой, небесные ангелы заменяются верой в успех иудачу, которая воплощается в поэтическом образе сияющей, приветнойзвезды»106. В 1835 г. он напишет стихотворение «Пловец», в котором лирическийгерой будет изображён не в критический момент крушения челнока, как уВ.А. Жуковского,104асмотрящимнасинееморепловцом,пережившимЖуковский В.А. Пловец («Вихрем бедствия гонимый…») / В.А.
Жуковский // Жуковский В.А. Полное собраниесочинений и писем: В 20 т. Т.1. Стихотворения 1797-1814 гг. М., 1999. С. 221-222.105Гликман И.Д. Вступительная статья, подготовка текста и примечания к полному собранию стихотворенийИ.И. Козлова / И.Д. Гликман // Козлов И.И. Полное собрание сочинений. Л., 1960. С. 20.106Там же. С. 20.63описываемое бедствие много лет назад, но помнившим о нём с той же болью истраданием.Впроизведенииданфилософско-психологическийвзглядчеловека,оказавшегося в состоянии «живого мертвеца»: когда-то его «челн, влекомыйяркою звездой», разбила буря «неизбежных бед», но ему удалось спастись.Вместе с челноком на «дне морском» оказались все его мечты, надежды, чаяниясветлогобудущего.ЕслипроизведениеВ.А.
Жуковскогозаканчиваетсястремлением «жить» и «дышать», то заключительная строфа стихотворенияИ.И. Козлова наполнена грустью об «истлевших мечтаниях»: «И сколько светлыхупований, / Оторванных налетом гроз, /И сердца радостных мечтаний, /Истлевших от горючих слез!» [ПСС: 262].И.И. Козлов обратился к образу разбитого бурей челнока как кпонравившемуся романтическому образу, но увидев в нём отражение себя и своейтрагической судьбы, стал активно использовать в своём творчестве. Одинокийпловец отчаянно борется с морем житейских невзгод и разочарований, горестнымположением и утраченными иллюзиями.
Его разбитый бурей челнок не можетпротивостоять стихии, вот-вот должен погибнуть, но пловец все же не теряетнадежды на спасение, мечтает обрести счастье, если не в земном мире, то внебесном. Образ челнока станет магистральным в его поэзии, в стихотворенияхразных лет он встретится около 30 раз: «К Светлане» (1821), «К другуВ.А. Жуковскому. По возвращении его из путешествия» (1822), «Венецианскаяночь» (1825), «Новые стансы» (1826), «Над тёмным заливом, вдоль звучныхзыбей…» (1827), «При гробницу Цецилии Ж.» (1828), «Дорога над пропастью вЧуфут-Кале» (1828), «К полевой маргаритке, которую роберт Бернс, обрабатываясвой поле, нечаянно срезал железом сохи в 1786 г.» (1829), «Воспоминание 14февраля» (февраль 1830 или 1831), «Графу М. Виельгорскому» (1832), «ГрафинеЗавадовской, урождённой Влодек» (1832), «Озеро мёртвой невесты» (1832), «Двачелнока» (1833), «Свежана и Руслан» (1833), «Пловец» (1835), «Русская певица»(16 февраля 1836), «К П.Ф.
Балк-Полеву» (1838), «Стихи для концерта» (датанеизвестна). Следует отметить, что в позднем творчестве образ переживает64трансформацию: уже не челнок, а корабль преодолевает стихию, он принял своюсудьбу, полностью положился на волю Бога и теперь смиренно справляется сосвоими страданиями: «И мне не страшны той порой / Крушенья, бури, непогоды; /Мирюся я с своей судьбой, / И милы мне мои невзгоды!» [ПСС: 432].Ещё один символичный образ-символ встречается в послании «К другуВ.А. Жуковскому. По возвращении его из путешествия» – образ мимолётностисчастья, который символизирует собой маленькая птичка, случайно залетевшая вжизнь И.И. Козлова, но не захотевшая в ней остаться.
Поэта не покидает чувствоскорби по ней: «Но край, где буря обитает, / Ей не родная сторона, / И, лишьзалетная, она / Мелькнет, прельстит и улетает…» [ПСС: 61].Перед поэтом проплывают пять лет болезни, долгих, мучительных, полныхстрадания и боли. Ему горько, что вместе с ним страдают и его близкие.И.И. Козлов не может больше радовать ту, что с ним «шла радостно рука срукой». Отчаяние переполняет его душу: «бездна», «гибель», «тма», «кровь» исамое страшное слово «навеки». Он чувствует, что лишен надежды на спасение:«Угас, угас луч светлый дня, / И сердце кровью обливалось, / И всё в грядущемдля меня / Как бездна гибели являлось.
/ Навеки окружен я тмой!..» [ПСС: 62].Вся его скорбь выразились в этих строчках, о которых А.С. Пушкин вписьме к Л.С. Пушкину в мае 1825 г. писал: «Подпись слепого поэта тронула менянесказанно <...>. Ужасное место, где поэт описывает свое затмение, останетсявечным образцом мучительной поэзии»107.Образный ряд стихотворения расширяет тревожный мотив огонька. Поэтсравнивает себя с одиноким, никому не нужным, догорающим, забытым,пугающим огоньком: «Так догорает, одинок, / Забытый в поле огонек; / Он никогоне согревает, / Ничьих не радует он глаз…» [ПСС: 63].В этом новом для поэта мире спасительными становятся вера, дружба, сныи поэзия. И.И. Козлов признается В.А.
Жуковскому, что только Бог помог ему«стерпеть удар сей нестерпимый». Повторение однокоренных слов показывает107Пушкин А.С. Письмо Пушкину Л.С. / А.С. Пушкин // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: в 16 т. Т. 13.Переписка, 1815-1827. М.; Л.: Изд. АН СССР,1937. С. 174.65глубину религиозного чувства поэта, потому что терпение – это одна изхристианских добродетелей: «Претерпевший же до конца спасется» (Мф. 24:13).Отчаяние человека, потерявшего зрение и возможность самостоятельнопередвигаться, передается в динамике глаголами: «упадал», «томился», «недерзал», «страшился». Они все относятся к духу, душе, но не к физическому телу.И в тот момент, когда отчаяние достигает своего наивысшего предела, поэтчувствует, что в его, казалось бы, мёртвом теле, загорелся новый огонёк.
Он сновахочет жить, мечтать, любить, творить, чувствовать. И.И. Козлов обращается кБогу с благодарностью: «Но вдруг…хвала Тебе, Творец! <…> Хвала Тебе, мойстрах исчез!..» [ПСС: 64].СпасительнойоказавшейсясдляИ.И. КозловапоэтомвсталамучительныйдружбапериодсА.А. Воейковой,обостренияболезни.Примечательно, что первым поэтическим опытом Козлова стало послание «КСветлане» (1821), посвященное именно ей. В послании к В.А.
ЖуковскомуИ.И. КозловназываетеётакжеСветланой.ТакимименемокрестилиА.А. Воейкову в литературных кругах после выхода в свет баллады «Светлана»,которая стала свадебным подарком В.А. Жуковского своей крестнице: «Светланадобрая твоя / Мою судьбу переменила, / Как ангел Божий низлетя, / Обитель горяпосетила – / И безутешного меня / Отрадой первой подарила …» [ПСС: 65].Здесь возникает характерный для русского романтизма образ Провиденья, ккоторому часто обращается Жуковский. Например, в балладе «Светлана» (1813):«Лучший друг нам в жизни сей / Вера в Провиденье.
/ Благ зиждителя закон: /Здесь несчастье – лживый сон; / Счастье – пробужденье…»108.Провиденье понимается как высшая божественная сила, которая направляетсудьбы людей к Благу, т.е. промыслу Божьему. Если под первым Провидениемкак у И.И. Козлова, так и у В.А. Жуковского видится Высшая Сила, то роль«второго провиденья» автором послания отводится дружбе: «Внезапно дружба108Жуковский В.А. Светлана / В.А.
Жуковский // Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т.3.Баллады. М.: Языки русской культуры. 2008. С. 338.66мне предстала... / Ты правду нам сказал: она / Второе наше провиденье!» [ПСС:65]Здесь И.И. Козлов созвучен с В.А. Жуковским, который в «Певце во станерусских воинов» (1812) написал: «Блажен, кому Создатель дал / Усладу жизни,друга; / С ним счастье вдвое; в скорбный час / Он сердцу утешенье; / Он нашасовесть; он для нас / Второе Провиденье»109.Утешением для поэта становятся сны, в которых он видит себя в окруженииблизких ему людей, здоровым и счастливым, созерцающим необыкновенныекартины природы: «Так, снов пленительный обман / В замену истины мне дан; /Он жизни памятью остался; / О том, с чем я навек расстался, / Правдивую даетмне весть…» [ПСС: 66].В эпоху романтизма интерес к феномену сна был велик.
С.В. Рудаковаотмечает: «Романтики, которые строят свою художественную вселенную напринципах двоемирия, осознают сон как важнейшую категорию бытия. Каждыйпоэт-романтик, используя предшествующий культурный опыт в осмысленииэтого мотива, привносит что-то свое в трактовку явления сна»110. Интерпретируяэтот образ в своем творчестве, И.И. Козлов опирается на сложившуюся взарубежной литературе метафору «жизнь есть сон» (её можно проследить втворчестве В.А. Жуковского, Ф.Н.
Глинки, Е.А. Боратынского, М.Ю. Лермонтоваи других русских поэтов XIX века). Поэт признается, что только во сне ончувствует себя по-настоящему живым и счастливым человеком, поэтому ему такчасто не хочется просыпаться. В то же время поэт понимает, что сон – это всеголишь «пленительный обман», но он благодарен ему за возможность вновь «видетьБожий свет»: «Ах! Удается часто мне / Смотреть на Божий свет во сне …» [ПСС:66].Таким образом, поэтическое толкование мотива сна в творчествеИ.И. Козлова строится по форме: жизнь – сон – «пленительный обман».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
