Диссертация (1173496), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Ильин анализирует их творчество, становитсяочевидным, что он сам близок к тому идеальному читателю и критику, всемсердцем, рассудком и воображением отдающемуся читаемой книге, о котором ончасто пишет в своих статьях, посвященных искусству чтения. Это он дает заданиехудожнику «выжечь свое произведение <…> в воспринимающей душе, <…>вылепить произведение <…> из покорной ему <…> прочно держащей душевнойглины» [Ильин, т. 6, кн. 1, с.
118]. Затем только рассматривает книгу через призмусвоей теории о необходимости духовного наполнения, эстетического иформального совершенства.Теория художественности, созданная Ильиным в его книге «Основыхудожества. О совершенном в искусстве» и ряде других книг и статей, являетсяважным вкладом русского философа-эмигранта в отечественную эстетическую илитературоведческую науку. Она стала своеобразным этапом на пути подготовкиего к собственному писательскому творчеству, фундаментом для этого труда.Авторсоединилвнейисвоиглубокиефилософскиепознания,иэнциклопедические знания истории мирового искусства.
Изложенные талантливо,яркоидоступно,набезупречномрусскомлитературномязыке,проиллюстрированные множеством выразительных примеров, его взгляды исегодня, несомненно, имеют большое значение для филологической науки, и нетолько для нее. Особенно важно, что И.А. Ильин опирается в своем исследованиина творчески воспринятые русские и западноевропейские художественные идуховные традиции.1.2. Аксиология и поэтика русской фольклорной сказкив интерпретации И.А.
ИльинаКак и во всем творчестве философа, в центре внимания его литературнокритического наследия – страдающая Россия, ее прошлое и будущее, здесьотраженное в искусстве слова. Поэтому закономерно обращение Ильина к34истокам, к фольклору. В статье «Духовный смысл сказки» он показывает, что«тихий, древний, мудрый голос» сказки нужен не только детям в пору взросления,он необходим и взрослым, особенно в трудные, горькие минуты жизни.Ильин видит живую созидающую силу в самом языке сказки, и стиль статьивременами приближается к сказочной, ритмичной, поэтической речи.
Сказка в еговосприятии подобна полевому цветку, который «сам обсеется, сам укоренится,сам листочки выгонит и чашечку развернёт, Божьим солнцем угрет, Божьимдождичком полит, Божьей птичкой опет, Божьей пчёлке мед свой отдаст» [Ильин,т. 6, кн.2, с. 259-260].Философ-критик искренне восхищается художественным многообразиемпоэтических приемов в фольклорных произведениях. Исследователь находит урусской сказки многие свойства, способные облагородить душу читателя –скромность, беззаветную доверчивость, серьёзное благоговение, искренность,даже «храбрость быть глупой». «Как искры летят из костра и озаряют тьму, таксказочные видения вылетают непосредственно из сердца народного, из его любвии ненависти, из его страха и надежд: и вылетая, озаряют повседневную жизнь, еесерость и беспросветность» [Ильин, т.
6, кн. 2, с. 261].Но важнейшая особенность русских сказках, по мнению И.А. Ильина, – этоспособность ставить главные вопросы бытия и отвечать на них с точки зрения«древней философии народа». И именно конкретного народа: «И того, ктостучится у дверей, сказка уводит именно к истокам национального духовногоопыта, русского человека по-русски укрепляя, по-русски утешая, по-русскиумудряя» [Ильин, т. 6, кн.
2, с. 272].Проникнувшись духом отечественного фольклора, Ильин в дальнейшемсделал интереснейшую попытку через шутливо-серьезную форму сказки выразитьсвои размышления о судьбе Родины в «Сказании «Праведный народ». Здесьотчетливо виден тот же счастливый конец, что и в русских сказках: автор твердоверит, что со временем, приложив немалые труды для очищения своих ошибок изаблуждений, с Божьей помощью русский народ вновь обретёт свое величие.Ильин также создал цикл «Невинные сказки», где сходным образом через призму35близких к фольклору образов и приемов говорится о судьбе России.
Позже вданной работе мы обратимся к более подробному анализ этих «сказочных»опытов философа.Народные сказки особо привлекают его своей поэтичностью и глубиной.Ильин подробно пишет о лаконичности, символической концентрированностисказок, об их сосредоточенности на основных вопросах бытия человека (о добре изле, о счастье, о судьбе и т.д.), их великой скромности и непритязательности. Поего мнению, в сказке раскрываются многие глубины национального характера.«Душа народа высказывает в сказке свои заветные думы, чаяния, упования,мечты;здесьиневыплаканныеслёзы,инеисполненныежелания,ипрозорливость, и интуиция совести – всё собрано, всё образно отражено» [Ильин,т.
6, кн.3, с. 38].Ильин напоминает читателю, что сказка – явление дохристианское. Онзамечает, что в то же время в ней «тянется доброе сердце народа из суеверноязыческих рамок времени к христианству» [Ильин, т. 6, кн. 3, с. 43]. Там же, гдевозникает вера и надежда на Спасителя, уже перед нами не сказка, а скореелегенда или предание, пишет он, также рассматривая образцы этих жаровфольклора. Это мнение может быть отнесено и к авторским сказкам-преданиямсамого Ильина.О том, какое важное место в истории народа с точки зрения философакритика занимают произведения фольклора, пишет Ю.И.
Сохряков в своеймонографии: «По мнению Ильина, сказка – это первая, дорелигиозная философиянарода <…>, изложенная в свободных мифических образах и художественнойформе <…>. Призвание сказки Ильин видит в том, что она способна укреплятьчеловека, утешать его и умудрять» [Сохряков, с. 85, 77]. Указанный автор в своихработах подробно и разносторонне проанализировал критические статьи Ильина,касающиеся фольклора.Делая переводы на европейские языки произведений русского народноготворчества, Иван Александрович иногда снабжал их своими оригинальнымикомментариями,невольнодемонстрируясвойлитературныйталант,36исключительное умение соотносить языковые, смысловые и фольклорныеособенности разных народов и глубокое философское понимание притчевойосновы сказок.Так, к истории о царевне Несмеяне, которую, даже не желая того, рассмешилпростак-работник, он добавил: «Отчего ж не смеялась царевна? Какая печальсердцем ее овладела? Не смеялась она оттого, что была охвачена мировойскорбью; она зрила и чуяла злую стихию мира, видела дисгармонию человека сприродой, догадывалась о трагической судьбе добра на земле – и ничто не моглоее утешить и обрадовать.
И вдруг приходит праведник и одним своимприсутствием <…> доказывает, что зло не всемогуще, что добрые дела следуют заправедником по пятам, что он находится в таинственной связи с природой, чтосудьба добра на земле, хотя и трудна и даже трагична порой, всегда трогательна,всегда поучительна. Царевна узрела эту божественную гармонию мира, и радостьвосторжествовала: царевна рассмеялась.
Сказочка скрывает этот драгоценныйглубинный смысл под налетом легкого, светлого комизма, не решаясь высказатьзаложенную в ней мудрость напрямик» [Ильин, т. 6, кн. 3, с. 50-51].B подтверждение своего мнения о насущности русской сказки И.А. Ильиннапоминает широко известные слова А.С. Пушкина: «Что за прелесть эти сказки!Каждая есть поэма». И призывает нас: «Сядем вослед за Пушкиным под зеленыйдуб нашей России, и пусть наш мудрый кот заведет нам свои песни и скажет своисказки!» [Ильин, т. 6, кн. 2, с.
273]. Именно творчество Пушкина представляетсяфилософу «живым средоточием русского духа, его путей, его проблем, егоздоровых сил и его больных узлов» [Ильин, т. 6, кн. 2, с. 273].1.3. Черты художественности в статьях и лекциях Ильинао русской литературной классикеКлассическому периоду развития русской литературы философ посвятилцелый ряд своих выступлений и статей 1930-х–1940-х годов. Они стали37событиями для интересующихся русской культурой слушателей и читателей воФранции, Германии, Бельгии, Швейцарии, Австрии, Латвии, Эстонии и другихевропейских странах.
«Число слушателей иной раз превышало несколько тысяч,иногда помещения не вмещали всех желающих, и тогда выступление лекторатранслировалось по радио»31.Общим в подходе к самым разным творческим личностям является у Ильинапристальное внимание к влиянию их наследия на судьбу России, а такжеподробное изучение биографии, где тесно переплетены судьба автора и еголитературные труды.В большинстве случаев мы встречаем в очерке о писателе его выразительныйпортрет, созданный Ильиным уже отчасти как художником в своеобразной изапоминающейся форме. В качестве материала для изображения при этомпривлекаются воспоминания современников, написанные живописцами портреты,но, пользуясь почерпнутыми из них чертами, автор статей создает совершеннооригинальные, динамичные образы, в которых на первое место выходитпросвечивающая сквозь внешние черты живая творческая душа.Вот портрет Н.В.
Гоголя, набросанный быстрыми ритмичными мазками какбы хорошо знающего писателя человека: «чуть ниже среднего роста, с тонкимичертами лица, выразительными – то искрящимися, то рассеянными – глазами;пытливо-вопрошающим птичьим носом, длинными волосами, которые обрамлялиего умное, одухотворенное. но некрасивое лицо, полными, плотно сжатыми,волевыми губами, над которыми виднелись небольшие, без бороды, усы. Гогольлюбил хорошо одеваться, был великолепен в веселии и вдохновении, пелукраинские народные песни» [Ильин, т. 6, кн.
3, с. 252].Как в этом изображении, так и во всех своих лекциях Ильин ставит передсобой цель дать аудитории представление о жизни и творчестве не абстрактного идостаточно далекого литератора, а конкретного, как бы близко знакомогоодаренного человека. Его образ создается не только внешними чертами. Мы31Смирнов И.Н. Жизненный и творческий путь И.А. Ильина // Ильин И. А. Аксиомы религиозного опыта. М.: ТООРАРОГ, 1993. С.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
