Диссертация (1173496), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Переписка И.А. Ильина и И.С. Шмелёва как произведение отечественнойэпистолярной прозы ХХ века. Тема России в письмах философаВ 2000 году была опубликована в качестве дополнения к собраниюсочинений И.А. Ильина переписка философа с выдающимся писателем Русскогозарубежья И.С. Шмелёвым, его близким духовным другом.Издание этих содержательных писем стало важным во многих отношенияхсобытием. Оно дало возможность читателям, уже успевшим полюбить двухпреданных России талантливых художников слова, глубже понять многиестороны их творчества, отношение каждого из них к историческим событиям,различным литературным именам и друг к другу.
Познакомившись с перепиской,мы смогли особенно остро ощутить трагизм положения русских на чужбине, сомногими трудностями, тяжелыми болезнями, бытовой неустроенностью.74Прежде всего «Переписка двух Иванов»53 поражает искренностью общения,горячей взаимной поддержкой во имя общей жизненной цели двух изгнанников:служить России, готовить ее возрождение. Прочная преданность своему народувыразилась в письме Ильина от 18.III.1927: «Нет народа с таким тяжкимисторическим бременем и с такой мощью духовною, как наш; не смеет никтосудить временно павшего под крестом мученика; за то мы выстрадали себе дар –незримо возрождаться в зримом умирании – да славится в нас ВоскресениеХристово!» [Ильин, Переписка, т.
1, с. 22].В свете этого воодушевления и раскрываются перед нами на страницах писемсо всеми своими художественными озарениями, духовной силой и человеческимидостоинствами и слабостями души двух адресантов.Переписка началась раньше, чем они увидели друг друга, но уже быливзаимно знакомы с творчеством каждого и чувствовали сродство своих душ.Соединяла их и общность судьбы: оба после революции много пережили в Россиии в конечном итоге были «выдавлены» из неё вместе с иными русскимиэмигрантами. Дальнейшая судьба Шмелёва и Ильина влилась в течениеисторического процесса, когда значительная часть России как бы выплеснулась заеё пределы и смогла не раствориться в чуждом мире.
В нелегких испытаниях,часто трагических, она сохранила своё национальное своеобразие и многообразноосветила для народов других стран особенности отечественной культуры,русского духовного и душевного склада. Но широко известно, что далось этоценой огромных страданий, о чем свидетельствуют и письма писателя ифилософа. Очень существенно для их понимания и то, что И.С. Шмелёва иИ.А. Ильина объединяла также горячая вера в Бога, в его мудрый Промысел,далеко не всегда сразу раскрывающийся людям, но неизменно милосердный.
Обаони, наделенные Творцом талантами мыслителей и художников, были такжеодарены преданными спутницами-женами, без которых дело жизни и Ильина, иШмелёва не могло быть выполнено.53Ссылки на это издание даются в тексте в следующем виде: [Ильин, Переписка, т...,с...]75Личные встречи писателя и философа происходили нечасто. Но Ильинсвоими письмами неизменно поддерживал склонного к приступам уныния друга,направляя его к преодолению тоски путем молитвы и творческой реализациивнутренней скорби.
Так, в трудные для писателя дни после неожиданной кончиныжены Ильин пишет ему (28.VIII.1936): «Я постоянно думаю о Вас сердцем ичуется мне, что Божий Промысел по-прежнему над Вами и ведёт Вас <…>;родится созерцание, ради которого можно и должно жить на свете. Чуется мне<...>: для этого уведена Ольга Александровна в тот мир, чтобы Вам этооткрылось. Но не только для духовного общения с ней, а и для молитвы и длятворчества» [Ильин, Переписка, т. 1, с.157–158].В отношениях двух выдающихся личностей, при полном их равноправии ивзаимоуважении,Ильинневольностал,всилусвоегофилософскоготеоретического таланта, как бы учителем, «водителем» для своего друга, передчьим художественным талантом он в свою очередь преклонялся. Уже в первомписьме к прозаику он восклицает, касаясь впечатления от произведений Шмелёва:«Это самое необходимое, это самое живое, это незабываемое! Истинноеискусство всегда философично, всегда метафизично и религиозно – горит и жжёт,и очищает душу» [Ильин, Переписка, т.
2, с. 13] (речь идёт о рассказе «Светразума»).На протяжении всей переписки многократно мы встречаем предпринятыеИльиным критические разборы книг Шмелёва, исполненные неизменноговосхищения и одобрения. Но в то же время он не стесняется делать важныезамечания, порой не соглашаясь со своим адресатом в творческих и иныхвопросах.
«Я вам не кадило!» – поясняет Ильин свою позицию. В оценках, дажесамых положительных, нет подобострастных восхвалений, но много искренниходобрительных слов, сказанных не с целью возвеличить Шмелёва, а для того,чтобы поддержать и вдохновить его ранимую душу, искренне выразить своевпечатление.При медленном чтении постепенно приходишь к выводу, что эти три томаписемдействительноявляютсясвоеобразнымединымлитературным76произведением – не случайно они получили своеобразный заголовок, имясобственное: «Переписка двух Иванов». Так её назвал, опираясь на слова одногоиз писем «мы два русских Ивана», ученик и издатель ряда трудов И.А.
Ильинапроф. Н.П. Полторацкий (США).Совпадение имён было знаменательным для взаимоотношений Шмелёва иИльина. Они никогда не забывали, что Иван Сергеевич свои именины праздновалв день апостола любви – святого Иоанна Богослова, а Иван Александрович в деньСобора проповедника покаяния – святого Иоанна Предтечи. Обозначенное подписьмами имя Иван, так тесно связывающее их между собой и с Россией,всячески обыгрывается.
Ильин называл себя «Ваш пономарь и звонарь из СобораИоанна Предтечи», «Ваш Иоанн Надорванный», «Ваш Иоанн Повсеместный»,«Иоанн Безземельный», а Шмелёв подписывался: «Ваш Иван с подзвона», «Вашраб Б. Иван», «Ваш искренне-братски Иван Шмелёв». Юмор, помогающийпреодолевать уныние и жизненные трудности, пронизывает всю переписку.Письма И.С. Шмелёва, как правило, более пространные, они содержатбогатый и разнообразный литературный материал, обладают несомненнымихудожественными достоинствами и заслуживают отдельного изучения. Но посвоей выразительности и образности послания Ильина также весьма интересны.Заметим, что в первом из своих писем Шмелёв сразу же отмечает впроизведениях философа «искусство живого и яркого слова, с такой широтой идуховной глубиной» – наряду с «великой честностью перед Россией, мужеством вборьбе, высокой, одухотворённой человечностью» [Ильин, Переписка, т.
2, с. 14].И позже, в 1933 году, Шмелёв, как он сам это называет, поёт искренний«гимн» литературному таланту философа: «Вы <…> наделены от Бога даромхудожника-мастера, острым духовным глазом, горячим сердцем, пламеннымсловом, богатствами русской речи, потрясающими меня, в изумление и восторгприводящими. Откуда это?! Я в пуще народной вырос, а Вы-то… Откуда у Вастакое постижение слова, такая к нему чуткость, такое знание?! Вы сколькодесятилетий отдали на кабинетную работу… Где же Вы так наслышались живого,играющего слова?!..
Оно в крови у Вас, в Вашем существе неповторимом… да77еще скажете – эк его, как рассыпается, подбрасывает-стелет коврики! Нет, неподбрасываю. А радуюсь, как же блестит талант русский!.. Вы меня называетепоэтом, но Вы-то воистину Поэт-Мыслитель, главой уходящий в облака, а ногамиступающий по Вселенной, не только по родной земле» [Ильин, Переписка,т.2, с. 27].Справедливость этих, казалось бы, неожиданных по отношению к ученому ипублицисту слов подтверждают и доступные нам сегодня иные публикациифилософа,имногиестраницыпереписки.Процитируемкакпримерпроявившегося в переписке выразительного индивидуального ильинского стилясозданный за несколько лет до этого поэтичный «портрет души» И.С.
Шмелёва,всего лишь в нескольких строках одного из первых писем к нему И.А.Ильина от1.XII.1927: «Я по-новому увидел строгую, скорбную и вдохновенную силу Вашу.Я не знал издали, что в Вас столько грозы и муки, в писании они тонут в нежной исияющей глубине; в беседе лучи светят сквозь бурю» [Ильин, Переписка, т. 2, с.74].Оба собеседника отчетливо сознавали опасность того, что их взаимноеодобрение может вызвать гордость.
Они всячески ограждали себя от неё. В томже 1927 году Ильин сознавался: «Не думайте, что я считаю себя «всемогой»…Куда там! Мне ещё всю жизнь учиться надо. Я лишь за краешек Ризы Божиейдержусь – и меру «глупости» своей знаю твёрдо. Но за краешек-то я держусьвсем существом своим… И: Россия зовет. Отказа не может быть» [Ильин,Переписка, т. 2, с. 36].ЭпистолярныйстильИ.А.Ильинавперепискеотличаетсяэмоциональностью, лаконичностью, категоричностью суждений. Порой в двухстрочках, например, умещается оригинальная и точная оценка шмелёвскогопроизведения: «Мы прочли “Неупиваемую Чашу” – великолепную, чистую, сзаоблачными серебряными колоколами» [Ильин, Переписка, т.
2, с. 16]. Поотношению к другу философ обнаруживает сердечное, заботливое участие; к тем,кто неприятен ему по своим взглядам, – уничтожающий сарказм (чего стоит78толькосатирическая«обработка»фамилий–Балданов,Гадамович,перекочевавшая затем из писем в цикл «Невинные сказки»).Как и Шмелёв, Ильин шутливо или иронично создавал в письмах новыеслова, порой в духе народной этимологии. Например, «опуз» (поясняет: от слова«пузо»), «лёкот моря», «пустолай», «интуитство», «лаблатория», «серебряносвадьбишное путешествие», «клеветоны», «кум-прометируете», «встосковался»,«незагорательный», «критикутик», «не рыагируйте», но подобная игра слов несвойственна общему стилю эпистолярной прозы Ильина, а скорее являетсяшутливым обрамлением серьезнейшего содержания.То же можно сказать о своеобразном использовании иностранных слов,вполне знакомых находящимся в западноевропейских странах эмигрантам («ждуВашей делюсидации» – то есть ответа после прочтения; «навязывают базельскийаналогон»).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
