Диссертация (1173461), страница 21
Текст из файла (страница 21)
А засади я вас в тюремный-то замок – ну месяц, ну два,ну три посидите, а там вдруг и, помяните мое слово, сами и явитесь, да еще как,пожалуй, себе самому неожиданно. Сами еще за час знать не будете, чтопридете с повинною. Я даже вот уверен, что вы «страданье надумаетесьпринять»; мне-то на слово теперь не верите, а сами на том остановитесь.Потому страданье, Родион Романыч, великая вещь; вы не глядите на то, что яотолстел, нужды нет, зато знаю; не смейтесь над этим, в страдании есть идея.Миколка-то прав. Нет, не убежите, Родион Романыч [Достоевский, 2006, с.
492].Об эффективности аргументации Порфирия Петровича говорит нервная реакцияРаскольникова и его внезапное желание перестать возражать ПорфириюПетровичу и закончить беседу: Раскольников встал с места и взял фуражку [Тамже. С. 493].Аргумент«определения»особенноэффективенвдискуссияхнаотвлеченные философские темы. Например, между главными героями романаО. Уайльда «Портрет Дориана Грея» лордом Генри и Дорианом Греем. Одна изтаких дискуссий касается темы красоты и молодости, а именно важностиобладания таковыми: – Если вы и дальше будете оставаться на солнышке, вашавнешность будет непоправимо испорчена.
– Не велика важность! – засмеялсяДориан Грей, садясь на скамью в дальнем углу сада. – Для вас это должно бытьболее чем важно, мистер Грей. – Почему? – потому что вы обладаете чудеснымдаром молодости, а молодость – единственное богатство, которое следуетберечь.
– Я не считаю это таким уж богатством, лорд Генри. – <...> Сейчас, гдебы вы ни появились, вы всех очаровываете. Но будет ли это длиться бесконечно?<...> Красота – одна из форм Гениальности, она даже выше Гениальности, ибо105не требует, чтобы ее объясняли.
Она – одно из великих явлений природы.Красота не может подвергаться сомнению. Она обладает священным правом наабсолютную власть, и те, кто наделен ею, сами становятся властелинами[Уайльд, 2006, с. 26–27].В данной дискуссии Лорд Генри придерживается стратегии самовыражения,наслаждается спором ради спора, видя в нем искусство. В качестве аргумента онприводит свое, достаточно оригинальное, определение красоты.
Вслед заТ.В. Анисимовой, мы считаем, что риторическое определение не должно строгосоответствовать научному определению, предполагающему выделение всехсущностных признаков предмета, оно может быть основано только на тех,которые представляются наиболее актуальными [Анисимова, 2004]. Кроме того,убеждая оппонента, Лорд Генри ссылается на свой жизненный опыт: Пока вымолоды, вам принадлежит весь мир. Об эффективности аргументов лорда Генри ибезошибочно выбранном им эстетическом топосе свидетельствует реакцияДориана Грея на его монолог: Дориан Грей слушал лорда Генри с жаднымвниманием, не отрывая от него широко раскрытых глаз.
Из его руки выскользнулаи упала на гравий веточка сирени [Уайльд, 2006, с. 27].В романе Г.П. Климова «Князь мира сего» спорят два брата, Максим и БорисРудневы. Найдя книгу Максима об истории средневековой инквизиции, которойтот пользовался для усовершенствования своей работы в НКВД, Борис обращаетвнимание на большие цифры, указывающие на количество ведьм и колдунов,отправленных на тот свет во время охоты на них: – Ого-го! – сказал Борис. –Неужели 9 миллионов? Ответная реплика Максима содержит рациональныеаргументы, а именно, ссылки на статистические данные: – Это пишут адвокатыдьявола, – возразил доктор социальных наук. – И они нарочно преувеличивают.Более достоверные источники называют 30 тысяч. Это приблизительно за 300лет.
То есть 100 человек в год – по всей Европе. С точки зрения криминальнойстатистики это не так уж много. – Да, но все-таки. Ни с того ни с сего –пожалуйте на костер. Далее Максим использует рациональный аргумент,ссылаясь на зарубежный опыт: – Нет, все это немножко не так. Адвокаты106дьявола просто помалкивают, что этому почти всегда предшествуют серьезныепреступления – уголовные или политические. За подобные дела в той же Европе исейчас выносят смертные приговоры – и не меньше. И если присмотреться, этоте же люди, кого инквизиция ликвидировала как ведьм и колдунов. Вся разница втерминологии. Вот и все [Климов, 2007, с. 113–114].Этот фрагмент аргументации можно признать квазилогическим, поскольку вданном случае Максим прибегает к использованию софизма умышленнойнеопределенности или запутанности доводов.
– Все это чепуха, – сказал студент.– Бабьи сказки. И вновь работник НКВД использует рациональные аргументы,такие, как ссылки на исторические факты и статистику, не оставляя шансовсвоему оппоненту: – Чепуха… Когда произошла Великая французская революция,то за три года на гильотину попало больше миллиона человек. В большинствеслучаев – совершенно невинных. А позже выяснилось, что все вожди этойреволюции оказались людьми того самого типа, кого раньше называли ведьмами иколдунами. Так что лучше: если б за 3 года ликвидировали 300 этих ведьм иколдунов, включая и всех вождей революции, или миллион невинных жертвгильотины? И та же самая история с советской революцией. Эффективностьрациональных аргументов подтверждает последняя реплика в данном споре: –Хорошо, – сказал Борис, – допустим, что это так [Там же].Однако не всякое использование рациональных аргументов в дискуссияхприводит к реализации поставленной цели и оказывает должный перлокутивныйэффект, иными словами, не всякий спор бывает эффективным с риторическойточки зрения.Например, спор между Максимом и Борисом в том же произведенииГ.П.
Климова: – Бобка, что ты там делаешь? – Занимаюсь. – Чем? –Термодинамикой. – А ты, Бобка, знаешь, что такое психодинамика? – Не знаю изнать не хочу. Максим пускается в объяснения, приводя исторические факты: –Знаешь, у древних скифов был такой обычай... Когда умирала жена жреца, ейустраивали пышные похороны <...>. На это Борис отвечает: У тебя опять бред.Иди-ка лучше спать [Климов, 2007, с. 123–124]. Одна сторона (Максим)107предъявляет исторические факты в качестве аргумента в защиту своего тезиса, нодругая сторона (Борис) мало того, что не понимает, о чем идет речь, ему неинтересно вникать в слова брата.
Уровни интеллекта братьев не даютвозможности вести равный спор. Максим обладает не только большиминформативным багажом, но и редким ораторским талантом, в то время как Борисне в состоянии парировать чем-то помимо междометий и «фраз-ярлыков».Очевидно, что аргументы Максима неэффективны, топос (в данном случаеинтеллектуальный) выбран неправильно и без учета аудитории.В романе Дж. Остин «Гордость и предубеждение» в дискуссию вступаютглавная героиня произведения, Элизабет, и мистер Коллинс, который приехал свизитом в имение Беннетов с целью попросить руки и сердца у Лизи: – ЛедиКэтрин сказала мне: «Мистер Коллинз, вам следует жениться. Служительцеркви вашего склада должен быть женатым человеком.
Выбирайте разумно,выбирайте достойную. Учтите мой вкус, считаясь, конечно, и со своим. Пустьэто будет порядочная и работящая женщина, не избалованная, такая, котораяспособна сводить концы с концами при скромном доходе. Я вам это советую.Найдите себе возможно скорее подходящую жену, привезите ее в Хансфорд, и янанесу ей визит». Я бы хотел, кстати, заметить, моя прелестная кузина, чтоотнюдь не ставлю внимание и доброту леди Кэтрин де Бёр на последнее место вряду тех преимуществ, которые я в состоянии предложить вместе с моей рукой.Познакомившись с леди Кэтрин, вы поймете, что я не мог описать вам ее манерытак, как они того заслуживают.
И я надеюсь, что ей понравятся свойственныевам живость и остроумие, которые, разумеется, будут должным образомсмягчены сдержанностью и уважением, внушаемыми ее высоким рангом. Вот кчему сводятся общие соображения, которые побуждают меня к женитьбе.Мистер Коллинз применяет такой рациональный аргумент как ссылка наавторитет, но ответная реплика Элизабет указывает на его неэффективноеиспользование: – Вы торопитесь, сэр! – вскричала Элизабет.
– Вы забыли, что яеще ничего не ответила. Разрешите мне это сделать без промедления. Примите,сэр, благодарность за оказанную мне честь. Я глубоко сознаю, поверьте, сколь108лестно для меня ваше предложение, но я вынуждена его отклонить [Остин, 2010,с. 91–92].Следует также отметить, что при отсутствии ораторского этоса в сочетаниис умением воздействовать на аудиторию рациональные аргументы могут статьопасным средством манипулятивного воздействия.Приведем пример из романа К. Кизи «Пролетая над гнездом кукушки».Спор начался между Хардингом и его женой по поводу сигарет, которыми он нехочет с ней делиться: – Мы говорим в переносном смысле или все еще оконкретных, сиюминутных сигаретах? Впрочем, не важно – ты знаешь ответ навопрос, даже если вложила в него двойной смысл. – Я спросила то, что спросила,Дейл, без никакого двойного смысла… – Без всякого двойного смысла, милая; в«без никакого» есть некое излишество.
<...> Понимаешь, дорогая, «никакого»уже предполагает… – Ладно! Хватит! Двойной так двойной. Понимай какхочешь. Я сказала – ты всегда остаешься с ничем, и точка! – Остаюсь ни с чем,мое одаренное юное дитя. – Она сердито смотрит на Хардинга [Кизи, 2002, с.227]. Аргументы Дейла характеризуются большей степенью рациональности,поскольку герой указывает на грамматические ошибки в речи Веры и дает вариантих исправления.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
