Диссертация (1173455), страница 27
Текст из файла (страница 27)
Самовольные героини поройвыступают носителями идеи мира, согласия, любви. Дружневна ласковым словомусмиряет гордыню соперничавших богатырей: «Брате Полкане, помирися сБовою, инъ вамъ не будет супротивника на семъ свѣте» [ПЛДР; XVII (1); 294]. Туже характерную черту встречаем у Февронии, смирившей бояр, Марфы и Марии,пытающихся сохранить согласие между своими гордыми мужьями. Нежная,внимательная женская забота о близком человеке также присуща героинямпереводной и оригинальной литературы. С лаской отпуская возлюбленного насражение, королевна Дружневна Бову «подпоясывала… своими руками»,«ухватила Бовину ногу и ставила в стремя» [Там же; 284–285].
КоролевнаМагилена организовывает больницу, где помогает нуждающимся. Апогеемженской любви к ближнему в древнерусской литературе XVII века является образУльянии Осорьиной, деятельно заботящейся о людях.Героини рыцарского романа также предстают сильными личностями,способными пережить опасные трудности: Магилена и Дружневна выбираются изнепроходимого леса. Обе королевны, оставленные всеми, самостоятельноустраиваются в незнакомых городах. «Дружневна почела на добрыхъ женъсорочки шить, тѣмъ свою голову кормила и дѣтей своихъ» [Там же; 297].Магилена ухаживает в организованной ею обители за бедными и больными.Несмотря на знатное происхождение, героини не гнушаются тяжелым трудом, каки вышеупомянутая Ульяния, дворянка, которая «язвеныхъ многихъ своимарукама в банѣ омывая, целяше» [Там де; 100].Таким образом, в отличие от схематически и аллегорически изображенныхженских персонажей древнерусской литературы до второй половины XVII века,характеристика которых минимальна, обусловлена принципами и законамивсеобщей морали и христианского религиозного учения, женские персонажипереводных рыцарских романов выступают литературными характерами.
«В126характере, – пишет В.А. Грехнев, – заключено прочное ядро человеческойиндивидуальности, проявленное ярко и крупно. Психологической предпосылкойдля появления характера в литературе становится объемное видение душевнойреальности, накопление психологической зоркости в мире культуры»237.Вымышленным образам Магилены, Дружневны, Минчитрии, Милитрисыприсущи самостоятельность и своенравие, самоуверенность, чувствительность,необыкновеннаякрасота,многословие.Даннымичертамиобладаюткакположительные, так и отрицательные женские персонажи, что обусловливаетсложность,многоплановость,неоднозначностьженскиххарактеров.Рассмотренные в данном пункте примеры свидетельствуют о том, что женскиеобразы переводной литературы развиваются в ином, светском пространстве, гдевластвуют земные чувства.
Характеры призваны не поучать читателя, напоминатьо высших ценностях, их изображение имеет иную цель – усладить описаниемнеобычного, но вероятного поведения героев в различных ситуациях, изобилиемвариантов человеческого выбора.Сопоставление женских образов оригинальной и переводной древнерусскойсловесности с особой яркостью подчеркивает специфичность «культурногостиля» Древней Руси, который П.Н.
Сакулин ограничивает серединой XVII века238(что подтверждает и появление в литературе этого периода нового способаизображения женского персонажа – художественного образа и литературногохарактера). В пределах данной эпохи, несмотря на эволюцию женского образа отсхемы, типа, к аллегории и затем образу, характеру, мы действительно наблюдаемвнутренние закономерности в изображении женских персонажей. Чистота,целомудрие, честность, смирение, скромность, несокрушимая вера – общие черты«добрых жен» оригинальной древнерусской литературы до второй половиныXVII века. Непоколебимый нравственный стержень изображаемых женщинпозволил Ф.И. Буслаеву писать об «идеальных женских характерах Древней237Цит. по: Хализев В.Е.
Теория литературы. М., 2002. С. 48.Сакулин П.Н. Русская литература. Социолого-синтетический обзор литературных стилей. Ч. 1. Литературнаястарина (под знаком византийской культуры). М., 1928. С. 14.238127Руси»239. Обратимся к положительным женским персонажам переводнойлитературы и рассмотрим различие в их изображении.Положительная героиня древнерусской литературы укоренена в вере,благочестива. Из этого представления берут начало остальные черты этогоидеального типа: любовь к ближнему, милосердие, трудолюбие, преданность,кротость.Существуетлиориентациянаизображениерелигиозностиположительных женских персонажей в переводном рыцарском романе?Обратимся к мотивам переводных повестей, которые были родственныоригинальной древнерусской словесности и могли восприниматься как описаниерелигиозных качеств женского персонажа.
Без сомнения, древнерусскомукнижнику и читателю был хорошо знаком и близок мотив покорности волеБожьей, который встречается в «Повести о Петре Златых Ключей»: «Прииде ей воумъ воля Божия, что все то по изволению Божию учинилось» [ПЛДР; XVII (1);352], мотив богоугодного наставления родителей: «Бойся Бога и молися во дни ив нощи, будешь от Бога помилован и от нас благословенъ» [Там же; 325], мотивблагостного жития: «Стала жить и труждаться, что в подивление было всѣмъокольным людемъ, которые часто к ней приѣзжали и называли святою старицею»[Там же; 355], мотив молитвы героев: «И кралевна Магилена… шла въ больницыосмотрити больныхъ и вошла в церковь и молилася Господу Богу» [Там же; 356],мотив молитвы о благословении Божием перед битвой: «Государь мой Бова!едешъ ты на дѣло ратное и смертное, либо будеш живъ, либо нѣтъ, а Богу ты непомолился и со мною не простился» [Там же; 284].Однако какую роль в сюжете переводных повестей выполняют эти мотивы?Мысль о покорности провидению возникает у героев «Повести о Петре ЗлатыхКлючей» лишь после греховных мыслей о самоубийстве.
«Есть ли б былъ острыймечь, прободала бы сердце свое, за что утратила надежду свою и стража иупования своего… прииде ей во умъ воля Божия, что все то по изволению Божиюучинилось» [Там же; 352], «Что иного учиню? Только самъ себя смерти предамъ и239Буслаев Ф.И. Идеальные женские характеры Древней Руси // О литературе. Исследования. Статьи. М., 1990. С.262–293.128душегубъство над собою учиню, и потоплюся в пучине морстей… И молвя то,опамятовся… и положил надежду на Господа» [ПЛДР; XVII (1); 348].
Мысли осамоубийстве возникают у героев при любом злоключении, не только потеремилого друга: «И какъ то имѣние в бочках погибло, и какъ самъ от великойжалости хотѣлъ утопиться» [Там же; 367]. Обращение к Богу возникает какпоследняя надежда отчаявшихся героев. Бова и Дружневна, вступив в брачноесоитие без божественного благословения, только перед лицом неожиданновозникшей опасности вспоминают Бога: «Молися Богу, Богъ с нами» [Там же;293].В молитвах героев отсутствует смирение, покорность Божьей воле; мольбыкоролевны Магилены полны романтических просьб о воссоединении свозлюбленным. «И кралевна Магилена… молилася Господу Богу, чтоб далъ ейБог видѣти возлюбленнаго своего друга» [Там же; 356]. Организация храма ибольницы, укрытие своей красоты и королевского рода королевной Магиленойболее походят на романтический ореол героини, чем на черту действительнойукорененности в вере. «Монастырь», который организовала королевна, отнюдь немонахиня, коротающая время в ожидании возлюбленного, носит имя самихвлюбленных: «Монастырь Петра с Магилены» [Там же; 355].
К тому же в текстенет ни одного упоминания о жизни монастыря, о том, чтобы в нем находилисьмонахи или монахини. Строительство монастыря – лишь жест, который долженбыл свидетельствовать об исключительности героини. Как тонко подмечает Л.В.Левшун, «культура XVII в., имитируя форму избранных ею образцов, отнюдь неследовала их смыслу, отчего часто возникает ощущение декоративности,“невсамделишности” ее произведений»240.Абстрактноепредставлениеавторао«старицах»,людяхцерквибезотносительно к главным героям, полно презрения.
Бесхитростная королевнаМагиленавыигрываетпередплутоватойстарицей,котораяпроизноситбогоугодные речи ради выгодной сделки. Уразумев, что не может быть уличена,старица с радостью выменивает ветхое рубище на дорогое платье королевны: «И240Левшун Л.В. История восточнославянского книжного слова XI–XVII вв. Минск: Экономпресс, 2001. С. 308.129старица, взявъ платье, бежала от нее прочь, чтоб она опять не отняла» [ПЛДР;XVII (1); 354].
Прекрасными и религиозными автор изображает лишь главныхгероев, остальные, даже служители Бога, не идут с ними в сравнение.Королевна Магилена, пользуясь авторитетом «старицы», придумываетложное видение ей Господа и ангелов. «И о томъ рекла я: милостивый Господи,что еще повелишь рабѣ твоей? Господь же ми реклъ: “Только ты поеде к ним…возьми сию чепь, что мать его благословила, и покажи, чтоб они вѣру няли”, ивынявъ, показавъ имъ чепь», – которую в действительности получила от героя[Там же; 369].
У героини отсутствует страх и трепет в отношении к святыне.Религиозные ценности выполняют для автора служебную функцию.В.Д. Кузьмина так характеризует религиозность героев «Повести о Бовекоролевиче»: «Церковному миросозерцанию противопоставлено прославлениеземных радостей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
