Диссертация (1173455), страница 23
Текст из файла (страница 23)
5:3).Существен тот факт, что благоразумный Викентий любит жену именно за еедобродетели, не слепо: перечислив достоинства Флорентии, он восклицает: «Итого ради азъ люблю ея всею душею моею» [Там же; 80]. Супруг не одурманенженской красотой, что и подчеркивает в своей речи: если бы супруга не быладобродетельна, то он «не токмо изрядною ея красотою возжделѣнъ не быхъ <…>,но никогда бы моглъ к ней возвратитися» [Там же; 81]. Герой называетФлорентию своей вдохновительницей, именно ей он обязан богатством, успехоми счастливой жизнью. Если бы она не поддерживала его, то он бы «былъ с печалиубогъ и безприютенъ, и блогополучия во своихъ купеческихъ дѣлахъ с великияпечали никогда имѣти моглъ» [Там же].Отношения супругов покоятся на истинах новозаветного писания, почемуВикентий и уверен, что супруга «не вдастъ себе ко блудной похоти и неповинется (не покорится) воли не своего мужа» [Там же; 82].
В послании кКоринфянам апостола Павла читаем: «Жена не властна над своим телом, но муж»(1 Кор. 7: 4) или «жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу» (Ефес. 5: 22).Аллегорическому способу изображения женского персонажа свойственныреминисценции и аллюзии к библейскому тексту, подтверждающие прямую108ориентацию на воплощение в женском аллегорическом образе «рекомендаций»богодухновенных писаний.Для того чтобы охарактеризовать героиню, автор использует типичный длядревнерусского книжника мотив молитвы персонажа, в которой проявляютсяособенности его характера.
Оставшись одинокая в лесу, Флорентия оплакивает«нелицемѣрную любовь» своего супруга, именуя его «дражайшим сожителем… ипрелюбезным хранителем… младости и тлѣнныя красоты» [ПЛДР; XVII (1); 85],«Богом дарованным пастырем» [Там же; 86]. Как любящая мать, она молит Бога облагочестивой жизни своих детей, с которыми несправедливо разлучена. Взаключение проявляется милосердие Флорентии, которая, подражая последнейволе Христа, просит Господа о прощении людей, ложью и хитростьюразлучивших ее с семьей: «Не постави им во грѣхъ сего, иже мя, злочастную,разлучиша от любезнаго моего сожителя и дѣти наша осиротѣша» [Там же].Авторновеллы,подобнодревнерусскомукнижнику,рассматриваетжизненные конфликты как противоборство добрых и злых сил в их борьбе зачеловека. «Слышите, любимицы, сию притчю: идѣже диаволъ не можетъсотворити, той научитъ и послет человека, волю диаволю творящаго» [Там же;82].
Существенно, что помощником дьявола автор именует бабу-ворожею,помогающую Амбросию в исполнении его недоброго дела, а не самого зачинщиказлого умысла! Традиционно именно «злая жена» воспринимается в литературеорудием дьявола, злодеяния мужчины не интерпретируются в таком ключе, хотяавтор и называет героя «лстивым» [Там же; 88], поступок его «злым лукавством»[Там же].КакпереодевшийсяотрокИстван,Флорентиясмекалистымумомдобивается расположения султана в Александрии: «Вельми удивися красотѣ лицаего и многому разуму» [Там же; 87]. Подобно отрокам на службе у иноземногоправителя, Петру Златые Власы, Александру из новеллы об Александре иЛодвике, королевичу Валтасару, о которых речь пойдет ниже, Флорентия делаетуспешную карьеру.
Когда скрытое стало явным, «царь же салтанъ начатъдивитися з боляры своими доброму разуму и смиреномудрию жены Флорентии,109яко в толикой печали и во многом сѣтовании… уцѣломудрися и во всемъслужении своемъ царю салтану любима велми бысть» [ПЛДР; XVII (1); 93].Даннаяперипетия,превращениеженщинывюношу,прекрасносправившегося с мужскими обязанностями, исподволь выражает мнение автора оравенстве мужчины и женщины.
Однако сильная и независимая Флорентия,ведущая жизнь царского приближенного Иствана, мечтает о том, чтобы вернутьсяк мужу и быть прощенной им. «Добрая жена» сама принимает решение быть впослушании супруга, поскольку это соответствует ее женской природе: «Она жеяко добропослушная и добрая жена, рекла: “Тако буди воля господина моего надомною! Не могу ослушатися его”» [Там же; 85].ВозвращениеФлорентиивженскийобликавторпредставляетвеличественно: «И облечеся Флорентия в женское платие, и бысть велмипрекрасна, добротою своею процвѣтая, яко же доброплодный финикъ, идобронравиемъ украшаяся, яко маслина плодовита» [Там же; 93]. Писатель делаетакцент на единстве мира внутреннего и внешнего: красоту героини обусловливаетименно ее добродетель, женщина украшается добронравием.
По воссоединениюпосле долгих испытаний вера супругов лишь укрепилась: «Нача жити в велицѣйрадости и в веселии, славяше Христа Бога и Пречистую Его Богоматерь» [Там же;94].Таким образом, в «Повести о купце, заложившемся о добродетели женысвоей» автор отстаивает идею чести женщины, ее способности постоять за себя иоправдаться.ОнокружающихееАллегорическиизображаетмужскихизображенныйгероиню,персонажейперсонажкотораявыгодночестностью,Флорентииотличаетсясилой,отмудростью.встраиваетсяврядгероических женщин литературы XVI века. Именно аллегорический способизображенияпозволяетакцентироватьобразносозданнуюиллюстрациюженского идеала.«Повесть о царице и львице» и «Повесть об Аполлонии Тирском»,дидактическиерусскиеверсииXVIIвекаприключенческихроманов110Европы209,средневековойпредставляютразличные способыизображенияженщины.
Первая – традиционную аллегорию доброй, совершенной супруги,вторая же являет постепенный процесс трансформации схемы и аллегории«доброй жены», идеального женского персонажа в литературный характер. Вдидактических повестях это происходит столь же медленно, сколь и врелигиозных, рассмотренных выше. Благочестивые древнерусские книжники набазе занимательных сюжетов выстраивают поучительное повествование отрадиционной победе добра над злом.Так, «Повесть о царице и львице» при переработке на русской почвеобретает житийные элементы: покорная воле Бога безымянная героиня,неправедногонимаямученица,наделенавысшимихристианскимидобродетелями210.
«Повесть об Аполлонии Тирском» также знакомит читателя свысоконравственными героинями, однако революционным новаторством являетсятот факт, что героини – язычницы. Автор сокрушается о времени, когда еще невосторжествовала вера в истинного Бога, таким образом, оправдывая близкие емуположительныеженскиеперсонажи,которыевопреки«идолослужению»скромны, благонравны, прекрасны и даже мудры.Факт изображения древнерусским книжником героини иной веры какположительного персонажа свидетельствует о происходившей в XVII веке«секуляризации сознания».
Об этом же говорит и трансформация понятия«мудрость». В литературе XV–XVI веков «мудрость» понималась как страхГосподень, «хождение в заповедях», жизнь во имя спасения души. В «Повести обАполлонии Тирском» цезарь Антиох имеет супругу-язычницу «зѣло премудрую ипрекрасную, паче же жития добрых обычаев и ко всѣм человѣком милосердую»[ПЛДР; XVII (1); 407].209Соколова Л.В. Комментарии к «Повести об Аполлонии Тирском». Памятники литературы Древней Руси, XVIIвек. Книга первая.
М.: Художественная литература, 1988. С. 651–652.210О любовно-авантюрных повестях см., в частности: Адрианова-Перетц В.П. Любовно-авантюрные повести //История русской литературы. В 4 т. Т. 1. Л.: Наука, 1980. ФЭБ. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://febweb.ru/feb/irl/il0/i22/i22-3752.htm; Чалкова Т.Ф. Комментарии к «Повести о царице и львице». Памятникилитературы Древней Руси, XVII век. Книга первая. М.: Художественная литература, 1988.
С. 653.111Однако в каждом решении, поступке женских персонажей «Повести обАполлонии Тирском» сквозит христианский пафос. В молитвах героиниобращаются к единому всевышнему Богу: «О Боже, сие ми бысть за еже есмь пачевсѣх согрешила, обаче нѣсть во мнѣ, ни в помыслѣ моем никоего зла хотѣния,точию молитва и книжное почитание» [ПЛДР; XVII (1); 419]. Несчастную дочьцаря Антиоха автор наделяет рассудительностью, она мыслит, как христианка:«Отче мой, победитель убо был еси супостатом, како не можеши победитиприлоги страстей? Истинное храборство и мужественное одолѣние – еже владѣтисобою и побеждати малые злые мысли» [Там же; 408].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
