Диссертация (1173429), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Общая лингвистика. – М., 1974. С. 27.Scrugg G. Semantic nets as memory models// Computational semantics. – Amsterdam, 1978. Р. 102.21См.: Богородицкий В.А. Лекции по общему языкознанию. – Казань, 1911.2033– целеориентация: имена предметов, пропозиции соответствуют определенным целям, отражают их, что, в свою очередь, исходя из обращений к экстралингвистическим факторам (знаниям о мире), может изменять содержательные моменты высказываемого (лексические понятия) (например, «сесть в лужу», «сесть настул», «сесть на трон»)22 или стимулировать использование переносов («стул» –предмет мебели и медицины);– интерпретация: отбор, истолкование единиц выражений на основе различения, разложения лексических и семантических значений. Последнее зиждетсяна трактовке абстрактного-конкретного, общего-частного и т.
п., основапологающейся на Lebenswelt. Так, впервые увидевший носорога средневековый ученыйобрисовал его как помесь дракона с единорогом. Конструирование предикацииосновано на заимствовании из номинаций таксономических разрядов, соответствующих социокультурно удостоверяемой систематике.С точки зрения гносеологии значимость фазиса 2 состоит в том, что она) решительно и окончательно разводит знак и вещь, сигнал и предмет.
Вживотном мире ничего подобного не происходит и не возможно априори. Языкживотных действует в строгой сцепке сигналов с обозначаемыми ими вещами.Используемые же сапиентом сигналы ведут происхождение от криков (междометных экспрессий), выражающих жизненно важные состояния (радость, страх,боль, голод и т. п.). Такие сигналы утратили предметно-действенную ситуативную привязку и превратились в средства обозначения, общения, рассуждения;b) соединяет «выражение», «язык», «знание о мире».
Прототипом перцептивного образа выступает явление, которое подлежит духовному освоению. В томслучае, если оно элементарно, вопрос о его включении в репрезентирующую образно-аналоговую среду решается сам собой. Когда же оно неэлементарно (тоесть, сложно), необходимо предпринять редукционную разборку – симплификацию. При этом процедура, представляющая собой расчленения эпизода (илисложного явления) на дробные концептуализируемые составляющие, получила22См.: Звегинцев В.А. Мысли о лингвистике. – М., 2008. С.
150.34техническое название субконцептуализации. Субконцептуализация ступенчатаи/или иерархична. Ее цель состоит в продвижении к базису онтологической первичности в реализации категориальной типологизации, когда родовые концептымогли бы получить четко обозначенную, эксплицитную пространственновременную локализацию, проекцию. Полагающая установление адекватного «выражения» способность языковой идентификации субстрата («материи восприятия») ведет мыслительное подведение выражаемого к имеющимся в языке родовым концептам, тем самым разворачивая синтактизацию. Элементы цепочки«субконцептуализация-вербализация-синтактизация» по своей сути функционально целеориентированные. Субконцептуализация есть аналитическое рассечение (дискретизация) эпизода до вероятности использования прозрачных вербальных единиц.
Вербализация выступает как подбор пропозиций, которые упорядочивают компоненты эпизода в ряду предикаций. Синтактизация представляетпроцедуру придания словам той формы, в которой они фигурируют в предложениях.Такая процедурная линейка интерпретируется особенностями предметнойсреды, а именно, онтологическими допущениями, гипотезами существования оконструкционной определенности реальности, находимыми в Lebenswelt23;с) совершает языковое кодирование действительности.
Уже на перцептуальной стадии проводится самопроизвольная селекция, фильтрация, организацияпотоков sense data. Восприятия, имевшие место в прошлом (прошедшие), сохраняются в памяти как метки пережитого (ментального) опыта: образноинформационные структуры, заключенные в духовные трактовки, осмысления,полагания, присоединения. Актуальные (текущие) восприятия отягощаются совокупной типизацией (родо-видовые идентификации) или индивидуализацией (целе-ценностные личностные означивания, изменяющие «углы зрения», налаживающие характер видений, усмотрений).На концептуальной стадии (и далее) имеет место преднамеренное обособ23См.: Chafe W.
The recall and verbalization of past experience. // Current issues in linguistic theory.– London, 1977.35ление от совокупности реальных явлений (событий-эпизодов), проходящее подэгидой дискретизации и интерпретации, которые функционируют в соответствиис правилами предметной и языковой стереотипизации действительности.Предметная стереотипизация действует с помощью ресурсов Lebenswelt,вводящего актуальные варианты онтологии. В философском прочтении онтологиявыступает совокупностью потенциальных (ненатуралистических) «объективаций», «интерпретаций».
Такое множество принципиальных допущений о возможном выступает коррелятом теоретических построений. Исходя из сказанного, доктринальные задачи онтологии обусловлены заданием, обоснованием, введениемсубстантивных постулатов, специфицирующих образ (понятие) мысли предметной сферы.Таким образом, назначение философствования, стимулирующего бытие вещей их символическим толкованием, состоит в полагании мира сквозь призму категоризации, а также связанного с ней уморасположения (задач понимания).
Подобной трактовке свойственна масштабная стилизации реальности, которая обретает зависимость от интенций и потенций культуры.Стратегические особенности. Для античной культуры принципиальныйхарактер приобрело добродетельное сопричастие гражданскому общиннополисному. Древнегреческая «аретé» (ἀρετή) носила двоякий характер: «добродетель», «нравственное совершенство» и «умение», «честь», «пригодность», подразумевая в последнем случае именно самореализацию в общественной (полисной)жизни. В средневековой культуре акцент сместился на постижение смысла божеского. Больше не сознавая себя гражданином замкнутой общины, от которого, вчастности, зависела ее жизнедеятельность (высшая добродетель гражданина),устремляя разум на постижение божественной жизни, философ преобразует категориальные основы умозрения.Теологически ориентированная культура задает собственные параметры:логика становится способом созерцания бога, этика предлагает пути его освоения.В результате античные категории приобретают этико-теологическую направленность: ощущается постоянное присутствие нравственного суждения.
В итоге име-36ем ревизию сетки аристотелевских предикабилий с позиций, во-первых, антропологичности (метафора: любовь – ненависть), во-вторых, релятивности (метафора:земное – приблизительный, блеклый отблеск божественного)24.Налицо разница культур и даже несопоставимость категориальных сценографий. В античном мире они носят характер гражданский, светский; в эпохусредневековья – духовно, религиозно ориентированы (стратегически размерены).Тактические особенности. Спектр реифицирующих диспозиций различныхтипах метафизики объективируется исходя из специфики авторского.
Удачныйпример – делящие бытие на модусы диады: истинное – ложное; абстрактное –конкретное; должное – сущее; подлинное – мнимое; доступное – недоступное; обладаемое – запредельное; имманентное – трансцендентное; очевидное – таинственное; частичное – целостное; эссенциальное – экзистенциальное; чувственное– интеллигибельное; творящее – творимое; актуальное – потенциальное и т. д.
Такие формы суть законополагания и смыслопорождения конкретных сценографийбытия в качестве демонстрации (локальных) авторских вкусов, пристрастий,склонностей, убеждений.Языковые стереотипы выстраиваются на ресурсах пропозиций, которые показывают специфику сигнификации конкретных языков. Звегинцев называл пропозиционные структуры «лингвистическими генами», несущими наследственнуюинформацию об алгоритмах развѐртывания предложений (реальных единиц мышления); употребления языковых форм; пользования знаниями о мире.Фазис 3.
Резюмирующая символическая социализация. Суть – вхождениеиндивида в социальную среду, усвоение социальных связей, их воспроизведение25, в результате чего складывается системное сверхчувственное качество, значащее приобщенность индивида к совокупности социальных процессов, установленным ценностям, нормам, которые позволяют чувствовать себя членом общества26.24Подр. см.: Неретина С.С. Слово и текст в средневековой культуре. М., 1994.См.: Андреева Г.М. Социальная психология. – М., 1999.26См.: Бронфенбреннер У.
Два мира детства. Дети США и СССР. – М., 1976.2537Не зря еще в Древнем Риме человек трактовался как «бесправный», «раб» ипротивопоставлялся персоне – субъекту права, гражданину, иначе говоря, лицу,обладающему правовым статусом, принадлежащему определенной страте, играющему социальные роли.Личностей вне и помимо некоторой роли в кругу конкретных социальныхобщностей попросту нет. Данный факт касается и общинного периода, и эпохинациональных государств. Всегда и везде личность представляет общественныйстатус, обусловленный местом, функцией и ролью индивида в групповом единстве. Государство составляет не «человек», но «гражданин», «персона», «лицо»,имеющее общественные обязанности и выполняющее их должным образом.Сказанное касается не только государственных, но и любых других социальных связей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
