Диссертация (1173336), страница 45
Текст из файла (страница 45)
При этом рассмотренный фрагментхарактеризуется эмотивностью, которая поддерживается общей эмоциональнойситуацией лжи главной героини и усиливается за счет употребления эпитетов смелиоративной коннотативной семантикой, направленной на смягчение нового,но ложного имиджа: modest, tiny, impressed.Следующийкатегориальныйуровень отношенияпризнакинакости«Я – Другой», объективирующий«Другойкакне-Я»попараметрунормативность – ненормативность и его лингвопрагматический эффект,который заключается в неспособности сконструировать адекватный Ино-образДругого, можно проиллюстрировать следующим художественным текстовымфрагментом:The man walking in front of Timothy stopped to drink <…>.
Timothy slowed hispace, intending to cool his face and hands in the water <…>. Then, as he approached,the man straightened up, and turned to face Timothy <…>. It was a face of such coarsebrutality that, in spite of the warm day, Timothy turned cold with fear. A bumpy, shaven229iron-grey skull, small bloodshot eyes, flared nostrils, thick lips elongated into a sneer bya scar that curved down to the jawline – he took in this much as he swerved aside andstumbled on up the hill <…>.
Meeting the ugly man had been like kicking a stone in asummer garden and uncovering a loathsome nest of insects – it made you distrust thesmiling surface of things. The face had been the very image of the concentration-campcommander – the Beast of Belsen and other bogeymen who had scowled and struttedthrough the newspapers and nightmares of his childhood [Lodge, 1970, p. 128].Приведенный фрагмент из романа Д. Лоджа Out of the Shelter воссоздает тотобраз врага, который был запечатлен в памяти главного героя Тимоти еще в егодетстве во время второй мировой войны. Этот образ вызывает когнитивныйдиссонанс в сознании ребенка, который до войны знал только добрую и мирнуюсторону жизни: образ скалящегося чудовища – начальника концентрационноголагеря, источник кошмаров и страхов.
Здесь Другой предстает как результатизвращения моральной нормы, присущей внутреннему «Я» героя, что вызываетотвращение как самого героя, так и читателя, поскольку автор усиливаетлингвопрагматическоевоздействиепосредствомстилистическогоприемасравнения (встреча со страшным немцем была подобна тому, как в летнем садумы можем пнуть камень и обнаружить гнездо омерзительных насекомых).Лингвопрагматический эффект от встречи с таким Другим, при которомпроисходит столкновение различных норм поведения и мышления, способствуетразличению кажущегося и реального (it made you distrust the smiling surface ofthings), что свидетельствует о сопутствующей актуализации такого параметраинакости, как реальность – гипотетичность.В следующем англоязычном примере неприятия Ино-образа Другогоподтверждаетсялингвокультурнаяспецификаинтерпретацииинакости,вчастности в аспекте ее категориальных признаков свойственность – чуждость инормативность – ненормативность как болезненного состояния, что ужеупоминалось в третьей главе данного исследования (ср.
to stick out like a sorethumb): Now, there’s another thing I’ve noticed about this country, Miriam, in the fewdays I’ve been home. You can take the temperature of a nation from the way it drives a230car, and something has changed in Britain in the last few years. Remember I’ve been inItaly, the homeland of aggressive drivers.
I’m used to that. I’m used to being cut up andovertaken on blind corners and sworn at <...> if I’m going too slowly. I can handle it.It’s not serious, for one thing. But something similar has started to happen here – onlyit’s not that similar really, there’s an important difference: here, they really seem tomean it [Coe, 2005, p. 13–14].В данном текстовом фрагменте имеет место эмоционально-оценочнаяинтерпретация современной ситуации на европейских дорогах, в частности, вИталии и Великобритании. Главная героиня, Клара, подвергает критикеповедение водителей: на первом этапе героиня сравнивает агрессивный стильвождения итальянцев с тем, который она когда-то наблюдала в Англии, при этомсвои дорожные традиции a priori маркированы как правильные, эталонные, чтопозволяет героине отрицательно оценить чужую культуру в рассматриваемомаспекте (the homeland of aggressive drivers).
Однако далее Клара обнаруживаетеще большую агрессию и злость в манере поведения водителей на дорогах своейродной страны, что заставляет ее изменить свое первоначальное мнение на прямопротивоположное: «свое» получает пейоративную оценку, оно начинаетсравниваться с болезненным состоянием, что подтверждается метафорическимоборотом take the temperature of a nation, и, кроме этого, «свое», как нечто злое,несущееопасность,вербализованнымвнаделяетсяпрезрительнымкомпаративнойструктуреоценочнымкакотношением,языковомсредстве,реализующем инакость на лексико-грамматическом уровне: only it’s not thatsimilar really, there’s an important difference: here, they really seem to mean it.Четвертый уровень отношений «Я – Другой», репрезентируемый вструктуре категории инакости, отражает значимость Другого как представителяинойкультуры–чужого.ФормированиеадекватногоИно-образавмежкультурном общении зачастую невыполнимо, что отражено в контекстах,повествующих о «невписанности» героев в новую социокультурную среду.
Восновном, о таких состояниях героя повествует эмигрантская проза.231Всовременныхпроизведенияхэмигрантов-писателейсоциальнаяиполитическая проблематика сменяется экзистенциальной: сегодняшние писателиэмигранты размышляют не о противостоянии политических систем и идеологий, ао противостоянии национальных менталитетов и созданных этими менталитетамимиров. И это противостояние эмигрант ощущает буквально во всем: чуть ли некаждая черта нового для него быта обдает холодом разрыва с собой прежним.Именно это усугубляет согласование своих ситуативно обусловленных альтеров спроцессомконструированияадекватногоИно-образамалопонятногоималоизвестного Другого (чужого).
В подтверждение этому приведем следующийпример: В одном из залов были накрыты столы. Между ними лавировалиучастники форума с бумажными тарелками в руках. Американцы накладывалисебе овощи и фрукты. Русские предпочитали колбасу, но главным образом белоевино. Наполнив тарелки, американцы затевали беседу. Мои соотечественники,наоборот, расходились по углам [Довлатов2, Электронный ресурс].Примечателен тот факт, что в новой лингвокультурной обстановкекоммуниканты испытывают затруднения в общении со своими бывшимисоотечественниками, т.к. сбиваются настройки Ино-образов, с помощью которыхпроисходит коммуникация, в силу изменений в самой структуре языковойличности эмигранта. Например: Нас мало. Мы разобщены и одиноки [Довлатов1,Электронный ресурс].Проблема неприятия Ино-образов старых друзей, оставшихся в России,затронута в рассказе Цю-юрихь Л.
Улицкой: несмотря на сложности жизни вШвейцарии, главная героиня Лидия во время визита на Родину не находит точексоприкосновения с бывшими друзьями, а торопится обратно на свою новуюродину: Голова все болела, и тошнота не проходила. Она прошептала почти просебя, но все-таки немного вслух: «Цю-юрихь… Цю-юрихь» И задремала с мыслью:«А все же я самая умная…» [Улицкая, 2008, с. 159].
Лидию раздражаетизменившееся к ней отношение ее бывших знакомых, у которых она была вприслугах: …Лидия отметила с раздражением: ишь, как из Цюриха с сумкой,так Лидочка. А в прежние годы рожу корчила [Там же. С. 152].232В следующем англоязычном примере также имеет место «невписанность»героя в новую среду: I GIVE YOU A GLORIOUS NAME LIKE MAGID MAHFOOZMURSHED MUBTASIMIQBAL! Samad had yelled after Magid when he returned homethat evening and whipped up the stairs like a bullet to hide in his room.
AND YOUWANT TO BE CALLED MARK SMITH! But it was just a symptom of a far deepermalaise. Magid really wanted to be in some other family. He wanted to own cats andnot cockroaches, and he wanted his mother to make the music of the cello, not the soundof the sewing mashine; he wanted to have a trellis of flowers growing up one side of thehouse instead of ever growing pile of other people’s rubbish; he wanted a piano in thehallway in place of the broken door off cousin Kurshed’s car; he wanted to go on bikingholidays to France, not to day-trips to Blackpool to visit aunties; he wanted the floor ofhis room to be shiny wood, not the orange and green swirled carpet left over from therestaurant; he wanted his father to be a doctor, not a one-handed waiter; and thismonth Magid had converted all these desires into a wish to join in with the HarvestFestival like Mark Smith would.
Like everybody else would [Smith, 2000, p.151].Пример из романа Зайди Смит «White Teeth» знакомит нас с жизньюпредставителей разных рас, судьбы которых оказались вплетены в социальнуюструктуру современного Лондона. Эмигрант второго поколения, сын выходца изИндии, школьник Мажид, оказывается в такой ситуации изгоя. С одной стороны,у него практически нет связи с культурой его предков, т.к. он уже родился встатусе эмигранта, а, с другой стороны, он при всем своем желании не может доконца вписаться и освоиться в новой культуре, в результате чего у него возникаютконфликты с родителями, вводящие его в состояние депрессии.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
