Диссертация (1173336), страница 44
Текст из файла (страница 44)
оцениваем и переживаем одновременнос называнием объекта оценки» [Шаховский, 1983, c. 17]. Любое высказывание,содержащее языковую единицу с коннотативным комплексом в ее семантическойструктуре, — это сообщение не только о мире «Действительное», но и оботношении говорящего к этому миру.Инакость как категория, характеризующая коммуникативный процесс,способствуетвербальнойэкспликацииэмоций,посколькувсеиное,категоризованное в соответствующих параметрах и их конкретизаторах (чужое,не такое, особое и пр.) не может не переживаться homo sentiens. Следовательно,актуализация инакости в коммуникативном сознании языковой личностиявляется, как правило, эмоциональным процессом, и языковая рефлексия поэтому поводу может оформляться как эмотивный текст [Шаховский, Сорокин,Томашева, 1998]. Рассмотрим следующий пример, затрагивающий темысамоанализа и самовоспитания:What was I?Something odd was happening to me.
Jack. Danny. Mark. These men that I wasflirting with, lying to, playing games with. I kept stepping out of my real life into thispretend one, where I could do that whole flirting thing again. Only, in my real life, Icouldn’t. Wasn’t supposed to.Nothing has happened. Nothing has happened, I told myself as I walked the lasttwo steps to our house, breath groaning out of me…It was more the fact that something could happen, if I let it.
If I wanted it. Which,of course, I didn’t. It was ridiculous to even think that, yet…224I had to stop all this … messing about, I chastised myself. I had to knuckle downto my own, proper life instead of trying to rewrite it as a different story all the time. Ihad Alex and the kids, after all, and even if it was hard work and a bit … well, boring attimes, and even if I was hankering after my old life of freedom right now, and even ifthis new life of motherhood and responsibility sometimes didn’t feel quite enough, I justhad to make it enough.OK. Lecture over. [Diamond, 2007, p.
101–102].Приведенныйтекстовыйфрагментдемонстрируетпроцессреконструирования Я-образа ортодоксальной матери, роль которой главнаягероиня исполняет безрадостно, что заставляет ее искать утешение в такихзанятиях, как еженедельный выход с подругами в дорогие рестораны, флирт снезнакомыми или малознакомыми мужчинами. В результате Сэди начинаетиспытывать угрызения совести: новое, привлекательное Я создает условия дляинакости, которую она пока не может принять во всей полноте, не потревоживсемейнуюгармонию,задуманнуюпервоначальноматеринскимЯ.Конструирование более успешного Я-образа главной героини романа неизбежнозатрагивает вопросы самоанализа, самобичевания и стыда.
Главная героинясовершает над собой суд (актуализирован признаковый конкретизатор другой каксудья), обличая порочное, но манящее другое Я. Внутренний диалог с самимсобой не может не затрагивать эмоциональный план личности, что оформляется ввиде риторических вопросов (What was I?), эллиптических конструкций (Only, inmy real life, I couldn’t. Wasn’t supposed to. Lecture over), повторов (Nothing hashappened. Nothing has happened), направленных на усиление эмотивноститекстового фрагмента за счет создания эффекта диалогической речи, имеющейместо между различными альтерами героини, которые пытаются выстроитьобщий Ино-образ друг друга.Исследуякатегориальныйкатегориюпризнакинакости«Другойвкоммуникации,какТы»,вчастностинельзяееопуститьлингвопрагматический аспект, в рамках которого речевое поведение трактуетсякак неосознаваемый автоматизированный выбор отправителем текста в типичных225речевых ситуациях речевых сигналов грамматических и текстуальных категорий,актуализирующихскрытыенюансысмысловихарактеризующихегоиндивидуальность [Матвеева, Петрова, 2005].Как известно, лингвопрагматика определяет, насколько эффективен выборконкретной языковой единицы для достижения коммуникативного воздействия.Выбор языковой единицы мотивируется интенцией коммуниканта.
Интенция естьнамерение говорящего, которое производится им как осознанно, так инеосознанно, автоматически как результат многократного, повторяющегосяречевого опыта [Ленец, 1999], и реализуется в сооветствующих коммуникативныхстратегиях и тактиках. Следовательно, исследуя объективацию категорииинакости в художественных контекстах можно дедуцировать отношениеговорящего к описываемым событиям и к собеседнику, тем самым установитьлингвопрагматический потенциал, закладываемый на этапе иллокуции.
Здесьнеобходимо учитывать определённые элементы речевой ситуации, на которые, вчастности, указывает Г.Г. Матвеева: «цели и задачи коммуникантов; конкретныйполучатель с его целями, задачами и пресуппозитивными свойствами, как их себепредставляет автор» [Матвеева, 1993, с. 26].Категориальный признак инакости «Другой как Ты» объективируется вследующем текстовом фрагменте:– Жюли, как здесь, в Сен-Жиле, было во время оккупации? <…>.– Вы сами понимаете, <…> что для человека вроде вас, который уехалотсюда и участвовал в движении Сопротивления, у войны есть свои законы иведется она по правилам. Что-то вроде игры, где ты или выиграешь, илипроиграешь. Но для тех, кто остался здесь, это было совсем не так.
Казалось,будто ты сидишь в тюрьме без решеток и замков, и никто не знает, кто тутпреступник, кто тюремщик, кто лжет, кто кого предал. Люди потеряли верудруг в друга. <…>. Я не очень высокого мнения о человеческом роде <…> Совсемнеплохо, что время от времени на свете бывают войны. Людям полезно узнатьна собственной шкуре, что такое боль и страдание. …Она порылась среди бумаг и <…> вытащила <…> снимок.226– Вы спрашивали меня насчет оккупации. Из-за этого мальчика меняобвинили в предательстве, в том, что я сотрудничаю с врагом.Со снимка на меня глядел молоденький солдатик в немецкой форме <…>.– Он ничего не сделал.
<…> Однажды у него случилась беда. Ожидалсясмотр, а он по неосторожности выпачкал форму краской. Он постучался ко мнеи спросил знаками, не могу ли я отстирать пятно, не то ему грозит наказание.<…> я подумала о своих сыновьях <…> Он был их ровесник – я в матери емугодилась – и так далеко от дома, и вот теперь он стоял перед моей дверью ипросил меня выстирать ему куртку.
Конечно же я выстирала ему ее. <…> Мнебыло все равно, кто он – немец, японец или упал с луны. <…> Так что вы видитетеперь: когда война приходит в вашу деревню, к вашему порогу, она перестаетбыть общим бедствием, перестает быть безликой [Дю Морье, 2007, с. 175–177].Категория инакости может объективировать Другого как любого впротивоположность Другому как Ты, что можно наблюдать в приведенномхудожественном отрывке. Война характеризуется тем, что она смешивает разныепонятия (никто не знает, кто тут преступник, кто тюремщик, кто лжет, ктокого предал; люди потеряли веру друг в друга). Любой Другой здесьобъективирован посредством лексем никто, люди, друг в друга. Героиня романаЖюли семантизирует войну как жизненно необходимое испытание (людямполезно узнать на собственной шкуре, что такое боль и страдание), черезпереживание которого человек способен во вражьем Другом, в многообразномбезликом Другом посредством конструирования адекватного Ино-образа увидетьстраждующего Другого, нуждающегося в помощи (так далеко от дома, и воттеперь он стоял перед моей дверью и просил меня выстирать ему куртку).
Втаком понимании значимый Другой поворачивает процесс коммуникации кдиалогу, к признанию существования равноправных «Я» и «Ты» посредствомвыбора конфирмативной линии поведения, которая в данном примере былареализована в ориентации на проблему собеседника и ее решение, а такжеучастливости (конечно же я выстирала ему ее <…> мне было все равно, кто он –немец, японец или упал с луны).227С точки зрения лингвопрагматики актуализация смысла «Другой как Ты»разрушает традиционное понимание войны как «выигрыша/проигрыша», о чемсвидетельствуют следующие строки романа: «…для человека вроде вас, которыйуехал отсюда и участвовал в движении Сопротивления, у войны есть своизаконы и ведется она по правилам. Что-то вроде игры, где ты или выиграешь,или проиграешь.
Но для тех, кто остался здесь, это было совсем не так».Анализируемый смысл задает такой вектор интерпретации войны, при которомобщая беда отзывается болью и страданиями конкретных людей, с которыми тынепосредственно переживаешь ее (так что вы видите теперь: когда войнаприходит в вашу деревню, к вашему порогу, она перестает быть общимбедствием, перестает быть безликой).Следующий пример иллюстрирует процесс согласования собственныхальтеров как предпосылку для формирования Ино-образа собеседника:‘So, what do you do?’ he said.‘I’m a … scriptwriter,’ I said.
That was my first lie…I tried to sound modest. ‘TV dramas mostly. The odd film.’ I gave a tiny shrugand dipped my head, trying to imply that this was not a big deal…He looked impressed. He seemed to think it was a big deal.Rather a shame that it was all lies. I didn’t quite know where they were comingfrom. It was as if someone else was speaking to him, not me.
Five minutes later, and I’dbeen nominated for a BAFTA, had an office in Soho and was thinking of setting up myown production company. Well, I figured I might as well enjoy myself – and I washardly going to tell him the truth…OK, then, he’d been so damn good-looking, I couldn’t resist playing along with it,trying on a new persona to see how it fitted. And for ten minutes, it fitted wonderfully. Ieven convinced myself [Diamond, 2007, p. 1–2].Приведенный отрывок является ярким примером того, как появлениеДругого (в данном контексте это молодой человек в «кричащей» футболке)открывает новые горизонты – Я-образы – главной героини романа Сэди, молодойматери, имеющей двоих детей, находящейся на попечении своего мужа и228обремененной домашними и семейными заботами.
Сэди конструирует новуюидентичность: она видит саму себя глазами своего собеседника – самоуверенногои заносчивого человека, который пытается флиртовать с ней в общественномместе. Инвектив damn в словосочетании damn good-looking подчеркиваетэмоциональное переживание Сэди по поводу своего нынешнего статуса, ипредпринятые действия – безобидная ложь с элементами флирта и игры –характеризуются в тексте посредством авторской расширенной метафоры to try ona new persona that fits wonderfully. Данная метафора является ключом,позволяющим интерпретировать эмотивно-когнитивные метаморфозы текста,объективирующие новый Я-образ героини: сценарист на телевидении с офисом вкультовом районе Сохо.В данном коммуникативном акте происходит диалог не только двухпартнеров, но и диалог реального и вымышленного Я героини, котораяосуществляет мысленный самоанализ и приходит к выводу о наличии Другого Явнутри себя, что оформляется в сослагательной грамматической структуре It wasas if someone else was speaking to him, not me.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
