Диссертация (1173168), страница 29

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 29)

Снова используется ужезнакомый прием, обозначающий сходство и родство через употреблениеодинаковых лексических единиц в описании разных персонажей, в данном случаесуществительное “thing” определяет дочь мельника как мать ребенка. Уже почтилишившаяся телесной оболочки и почти простившаяся с этим миром, девушкастановится по-настоящему родной этому танцующему созданию, превращаясь всущество со сходной природой.

Она готова последовать за своим умершимребенком, который выманивает ее из дома на скалистый берег, где героиняразбивается насмерть.144“And over the cliff went she, calling ‘Wait, wait,’ and so fell to her death on theneedle-rocks below and they got her back at low tide, all bruised and broken, nobeautiful sight at all”.В приведенном выше фрагменте наблюдается повтор прилагательного,ранее описывающего черты героини, но в этот раз с отрицательной частицей, чтосвидетельствует не только о потере красоты, но и о любой другойхарактеристики, свойственной людям, обитающим в мире живых. Так иконическивыражается настороженное и пугливое отношение к тем, кто перешел в мир иной,эти существа мыслятся как отличные от живых людей, лишившиеся телесности и«человечности».Итак, жизнь девушки трагически обрывается, главный герой, хотя и гораздопозднее, тоже умирает, идя на зов своего ребенка.

Его близкая смерть выраженачерез признак (индекс) приближающегося события – он, так же как и дочьмельника, начинает видеть и слышать призрак мертвого ребенка. Вероятно, и вэтом случае можно говорить о переходе одного знака в другой: индекса в икону,так как интерпретация приближающейся смерти героя не вызывает сомнений ивидится уже самим событием.Таким образом, в сказке реализуется фольклорное представление о том, чтоблизкая кончина позволяет заглянуть в иной мир, увидеть его обитателей,вступить с ними в контакт: “now I hear it, plain as plain”, “he… heard little hands thattapped, and little feet that stamped, and shrill little voices calling in tongues he knewnot, though he had travelled the globe”, “he… looked out, and there was the little thing,naked, and blue with cold yet rosy with heat so it seemed to him, like a sea fish and asummer flower, and it tossed its fiery head and danced away and he came after”.Обратим внимание на употребление множественного числа в словах “voices” и“tongues”, они убеждают читателя, что герой видит и слышит не только своегоребенка, но и других умерших тоже, т.

е. форма числа является иконическимотражением множества умерших душ.145Употребление прилагательного “little” в сочетании с существительным“voices” может быть переведено как высокие, маленькие, тоненькие голоса,свойственные детям, выражающие столкновение героя с душами умерших детей,которых, возможно, постигла та же учесть, что и его собственного ребенка.Обращает на себя внимание иконическая реализация убеждения, чтоумершие, существа иного мира, общаются особым образом, на особом языке, недоступном людям этого мира – “in tongues he knew not”, поэтому моряк непонимает криков существ иного мира, а может только слышать их.Герой сказки наказан за свои поступки еще больше, чем героиня: призракребенка приводит его к месту гибели матери, где моряк видит, слышит ичувствует присутствие огромного количество мертвых душ, тоскующих почеловеческому теплу и ждущих помощи, среди которых он узнает и бывшуювозлюбленную.

После этого события жизнь его сильно меняется, единственнойцелью становится новая встреча с танцующим ребенком, с проводником в мириной и воссоединение с той, которая так долго страдала из-за него.Это ожидание изнуряет его, как когда-то изнурило погибшую героиню. Извеселого танцора он превращается в такую же тень, похожую на нее: “all thin as hewas and wasted”, что в который раз индексально указывает на общую судьбуглавных героев сказки, объединяет их, указывая на схожесть ошибок и наказания,но в контексте сказки функционирует как иконичность, так как выражает самонесчастье, постигшее обоих героев. Иконический характер высказыванияпрослеживается и в инверсии – нарушении привычного порядка слов,выражающей аморальное поведение героя, его бесцельную и загубленную жизнь,эта идея усиливается прилагательным “wasted”.“‘In the end I waited longest, but now I hear it stamping, the little thing isimpatient, though I have been patient enough.’ And at midnight he said, ‘Why, thereyou are, then,’ and so he died.And the room smelled of apple blossom and ripe apples together …”146Прокомментируем образ яблони, введенный в контекст сказки, в реализациикоторого наблюдается гибридизация.

Упоминание яблоневого цвета и яблок,столь положительного и романтичного образа, поддерживает идею смерти,выраженную эксплицитно на лексическом уровне (he died). Яблоки во многихевропейских фольклорных традициях символизируют вечную молодость икрасоту, но сама яблоня относится к миру иному, где только и возможна вечнаяюность. У кельтов, например, иной мир (один из миров) располагается намифическомостровеАвалон(«Яблочныйостров»).Такимобразом,распространившийся аромат цветков яблони и яблок индексально, устанавливаяметонимические отношения в тексте, указывают на мифическое дерево, яблоню(apple blossom and ripe apples), и символизирует переход персонажа в мир иной,т.

е. смерть моряка. Но поскольку при реализации этого символа присутствуетсенсорная образность, воспроизводящая знакомые обонятельные и зрительныеощущения, то в данном гибриде задействован и третий знак – иконический.Отметим характерное употребление времен в анализируемом отрывке.Мертвый ребенок принадлежит вечности (и здесь образ яблони снова релевантен),и время для него уже не имеет значения, иконически это передано настоящимнеопределенным временем. Отец же ребенка только что закончил свой земнойпуть, итогом которого являются несколько загубленных жизней, горечь исломленная гордыня, и этот итог также передан иконически – перфектнымвременем.Образ ребенка представляется двойственным: это и невинная жертва, иорудие судьбы, так как именно он оповещает о скорой кончине и приводит своихродителей к смерти. Идея невинной жертвы и святости предается черезиконические черты портрета ребенка: “And some claimed to have seen a tiny nakedchild dancing and prancing in front of her, round this way, back widder-shins, signingwith little pointy fingers and with its hair like a little mop of yellow fire”, “it tossed itsfiery head”.

Художественное сравнение (with its hair like a little mop) и эпитет(fiery) вводят черту, характерную для изображения святых, – нимб над головой,естественный и ожидаемый атрибут, привычный символ, по которому на147совершенно незнакомом полотне или иконе определяется святость, происходитассоциативное отнесение изображенных персонажей к категории святых.Это одновременно и существо из другого мира, одинокое и безжалостное –“blue with cold like a sea fish”, и хрупкий, ранимый ребенок, скучающий породителям и семейному теплу – “rosy with heat like a summer flower”.Художественные сравнения, во-первых, объединяют всех трех персонажей черезиндексальные указания на деятельность отца и красоту матери, а во-вторых,передают иконически ассоциации связанные с рыбой и цветком.

Рыба – холоднаяи бесчувственная, обитает в иной среде, где действуют иные законы, а цветок –прекрасен, но хрупок и требует особого ухода и обращения.Так, унаследовав черты обоих родителей, ребенок, не имея возможностижить в семье в этом мире, «забирает» родителей к себе, в свой мир, мир теней ибесплотности, где общение происходит на ином языке, но даже там ощущаетсяодиночество и душевный холод. Еще одно представление о важности душевноготепла и полной семьи для нормального полноценного развития ребенка ижизнедеятельности взрослого выражено иконически в тексте сказки.Родители наказаны за то, что нарушили правила, моральные устоиобщества, но сказку можно интерпретировать и иным образом, оптимистически,на чем настаивает и вера в загробную жизнь: все трое получают шансвоссоединяться там, в другом мире, а родители получают возможность «отогреть»своего «замерзшего» ребенка заботой и любовью.

Именно ребенок дает этот шанссвоим родителям, здесь работает убежденность в естественной мудрости детей,выраженная таким художественным образом и отраженная иконически в текстесказки.Отличительной чертой данной авторской сказки является подчеркнутоеиспользование сказочного клиширования, свойственного сказке фольклорной.Автор создает стилизованную форму народной сказки, используя легкоузнаваемые формулы и привычный набор формальных признаков.Здесь есть типичный зачин: “There was once a young sailor”; создается особаяразговорность через прямое обращение к аудитории: “you may believe”, “you will148understand” и через анафорический повтор союза “and”, с которого начинаютсяабзацы: “And when he came…”, “And when he went again…”, “And her heartbanged…” и т. д., частота употребления этого союза в начале абзаца крайневысока, он используется 48 раз при общем количестве абзацев 62. Названиесказки также говорит об особой разговорности, «народности» и «древности»(Gode’s Story), создавая впечатление, что это только одна из сказок, есть и другиеудивительные истории других рассказчиков, сменяющих друг друга за вечернимизанятиями при отсутствии других развлечений.Нельзя обойтивниманием иналичиеповторов, характерных дляфольклорной сказки: “his long, long legs”, “Wait a little, wait a little”, “one afteranother, and always another”, “And he came after and he came after”, “wild cries on thewaves, so many, so many” и многие другие.

Характеристики

Список файлов диссертации