диссертация (1169736), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Одним их самых одиозных временноприменяемых Россией международных договоров профессор А.Н. Вылегжанин260считает Соглашение между СССР и США о линии разграничения морскихпространств от 1 июня 1990 г. (оно же – «Соглашение Бейкера-Шеварднадзе», пофамилиям министров иностранных дел США и СССР соответственно, которыеподписали этот международный договор)261.257Осминин Б.И. Заключение и имплементация международных договоров и внутригосударственное право:монография. М.: Инфотропик Медиа, 2010.
400 с. Он же. Временное применение международных договоров:практика государств // Журнал российского права. 2013. № 12. С. 110 – 121.258Interim Award, pp. 11 – 12, para. 37.259Ibid., p. 124, para. 337.260Вылегжанин А.Н. Соглашение между СССР и США о линии разграничения морских пространств 1990 года:разные оценки «временного применения». [Электронный ресурс]. URL: http://mgimo.ru/about/news/experts/124210/(дата обращения: 30.08.2016).261Бюллетень международных договоров. 2008.
№ 1. С. 33 – 37.109В отсутствие прямо выраженного согласия, следующего из ратификацииДЭХ, Российская Федерация не может быть вовлечена в разрешение спора врамках международного арбитража262. Во время переговоров по ДЭХ длягосударств, намеревавшихся подписать ДЭХ в период между 17 декабря 1994 г.
и16 июня 1995 г., существовало 2 варианта: согласиться на временное применениеДЭХ согласно п. 1 ст. 45 либо при подписании ДЭХ сделать заявление согласноп. 2 ст. 45 о том, что государство не может согласиться с временнымприменением263.Свидетель от России Анатолий Мартынов (с 4 декабря 1992 г. по 9 октября1995 г.
– член коллегии Министерства внешних экономических связей РоссийскойФедерации, в этом качестве участвовал в составе российской делегации впереговорах о заключении ДЭХ) сообщил арбитражу, что российская делегация вовремя переговоров исходила из понимания, что Россия не сможет применятьположения ДЭХ о разрешении международных споров264. Для инициированиятакого производства против Российской Федерации необходимо ее согласие, чтоотражало приверженность к концепции абсолютного иммунитета государства.Относительно того, противоречит липринцип временного применениямеждународных договоров российскому национальному (внутреннему) праву,представители России не представили аргументов, основываясь на иномтолковании п.
1 ст. 45 ДЭХ. Эксперты со стороны Российской Федерации(например, заведующий кафедрой конституционного и муниципального праваюридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор С. А. Авакьян)подтвердили,чтомеждународныхот 15 июля 1995 г.законодательнойдоговоров№ 101-ФЗосновойявляются«ОдляположениямеждународныхвременногопримененияФедеральногодоговорахзаконаРоссийскойФедерации» (ст. 23), который соответствует Конституции Российской Федерации262Interim Award, p. 51, para.
103.Ibid., p. 51, para. 104.264Ibid., p. 52, para. 106.263110и принципу разделения властей265. Временное применение международногодоговора знакомо российскому праву, и это никогда не оспаривалось Россией266.Истцы утверждали, что Российская Федерация временно применялаДоговор к Энергетической Хартии с момента подписания в декабре 1994 г.267 и чтопосредством прекращения временного применения ДЭХ в соответствии с п. 3 ст.45 ДЭХ Россия «признает факт временного применения ДЭХ с даты подписания,при этом такое временное применение дает основания для юридическиобязательных прав и обязательств»268. В целом истцы так истолковали п.
1 ст. 45ДЭХ о временном применении, в данном случае Россией269: государство,подписавшее ДЭХ, вправе отказаться от временного применения, если само такоевременное применение противоречит конституции, законодательству и инымнормативным актам этого государства.Арбитраж пришел к следующим выводам, отклонив доводы представителейРоссии о неприменимости к ней положений о временном применении ДЭХ:1)совместное толкование п. 1 и 2 ст. 45 ДЭХ показывает отсутствиеобязательной связи между условием в п. 1 и заявлением, о котором идет речь вп. 2270. Подтверждением такому толкованию служит практика иных государств,265Конституционным Судом Российской Федерации рассматривался, в частности, п. 1 ст.
23 Федерального закона«О международных договорах Российской Федерации» на предмет соответствия Конституции РоссийскойФедерации. См. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 марта 2012 г. № 8-п «По делуо проверке конституционности пункта 1 статьи 23 Федерального закона «О международных договорах РоссийскойФедерации» в связи с жалобой гражданина И.Д. Ушакова». Данный пункт закона был признан не противоречащимКонституции Российской Федерации, однако Судом отмечена необходимость официального опубликованиявременно применяемых международных договоров, затрагивающих права, свободы и обязанности человека игражданина и устанавливающих при этом иные правила, чем предусмотренные законом. Конституционный СудРоссийской Федерации установил, что «Российская Федерация вправе согласиться на временное применениемеждународного договора в полном объеме или частично, оговорить предельный срок его временного применения,а также обусловить временное применение международного договора (его части) до его вступления в силусоответствием Конституции Российской Федерации, законам и иным нормативным правовым актам РоссийскойФедерации.
Согласие на временное применение международного договора означает, что он становится частьюправовой системы Российской Федерации и подлежит применению наравне со вступившими в силумеждународными договорами (если иное специально не было оговорено Российской Федерацией), поскольку впротивном случае временное применение лишалось бы смысла» (п. 4 Постановления Конституционного СудаРоссийской Федерации).266Interim Award, p. 123, para. 334.267Ibid., p.
12, para. 38.268Ibid., p. 12, para. 40.269Ibid., p. 107, para. 292.270Ibid., p. 98, para. 264.111подписавших ДЭХ. В частности, на переговорах по согласованию текста ДЭХ 12государств сделали заявление согласно п. 2, отказавшись от временногоприменения, 6 государств (Австрия, Италия, Люксембург, Португалия, Румыния иТурция) основываются на оговорке в п.
1, что дает им возможность отказаться отвременного применения в случае противоречия ДЭХ национальному праву безнаправления официального заявления депозитарию. 4 государства из указанных(Австрия, Италия, Португалия, Румыния) сделали заявления до подписания ДЭХ,а Люксембург и Турция, основываясь на п. 1 ст. 45, при подписании ДЭХ неподавали такого рода заявлений271.
Арбитраж отметил, что его вывод находит своеподтверждение в решении арбитража, администрируемого МЦУИС, по делуКардассопулос (Греция) против Грузии272;2)по мнению арбитров, Россия, подписав ДЭХ без какого-либо заявленияоб ограниченном применении ДЭХ, согласилась с временным применением ДЭХв целом до его вступления в силу, при условии, что временное применение непротиворечит ее Конституции, законам или правилам273. Согласно одному изосновныхпринциповмеждународногоправа–принципуобязательногособлюдения договоров (pacta sunt servanda) и ст. 27 Венской конвенции о правемеждународных договоров 1969 г.
государство не может ссылаться на положениясвоего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения иммеждународного договора. Этот принцип международного права, по мнениюарбитража, препятствует толкованию п. 1 ст. 45, которое бы позволилогосударству, подписавшему ДЭХ, чье национальное право предусматриваетвременное271применениекактаковое,избежатьвременногопримененияIbid., pp. 98 – 99, para. 265.Kardassopoulos v. Georgia, ICSID Case No. ARB/05/18, Decision on Jurisdiction, 6 July 2007, para. 228: «There is nonecessary link between paragraphs (1) and (2) of Article 45. A declaration made under paragraph (2) may be, but does nothave to be, motivated by an inconsistency between provisional application and something in the State's domestic law; theremay be other reasons which prompt a State to make such a declaration.
Equally, a State whose situation is characterised bysuch inconsistency is entitled to rely on the proviso to paragraph (1) without the need to make, in addition, a declarationunder paragraph (2). The Tribunal is therefore unable to read into the failure of either State to make a declaration of thekind referred to in Article 45(2) any implication that it therefore acknowledges that there is no inconsistency betweenprovisionalapplicationanditsdomesticlaw».[Электронныйресурс]//URL:https://www.italaw.com/sites/default/files/case-documents/ita0444.pdf (дата обращения: 03.05.2016).273Interim Award, pp. 110 – 111, para. 301.272112международного договора (в данном случае – ДЭХ) на том основании, что одноили несколько положений такого договора противоречат внутреннему праву.
Этотолкование подорвало бы саму причину, по которой государства согласились навременное применение договора. А сделали они это для того, чтобы принять насебя обязательства незамедлительно в ожидании завершения внутреннихпроцедур необходимых для вступления договора в силу274;3)ДЭХ в целом (а не в виде отдельных его частей) временно применялсяРоссией с 1994 г. до момента прекращения временного применения275.Иные аргументы представителей России к вопросу о компетенцииарбитража рассматривать спор были оценены арбитражем следующим образом.По утверждению российской стороны, аналогичный спор уже был предметомрассмотрения в российских судах, а также в ЕСПЧ, в этой связи арбитраж невправе рассматривать его еще раз – в силу наличия в ст. 26 ДЭХ так называемой«развилки» (англ.: «fork in the road»)276.
Арбитраж не согласился с позициейРоссии, исходя из применения «triple identity test», т.е. споры должны были бытьидентичны по трем признакам: в них должны были участвовать одни и те же лица,а иски должны были иметь одни и те же основание и предмет. Рассматриваемыеспоры по этим признакам идентичны не были.Другой аргумент российской стороны против компетенции арбитража былоснован на пп. «b» п.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
