диссертация (1169650), страница 47
Текст из файла (страница 47)
Договорное право в международном обороте. М.: Статут, 2004. С. 511.672162который явно прослеживается в структуре (Глава II и Глава III), так называемый «каталогсоставов» ст. 8 Конвенции предписывает универсальное действие применимого права к:наличию, объему, изменению и прекращению полномочий представителя (агента),последствиям их превышения или нарушения, оговоркам о недопущении конкуренции ио делькредере, а также к праву требовать возмещения за потерю клиентуры {anindemnity}. В случае сравнения нормы указанной статьи с положениями п. 5 ст. 1217.1 ГКРФ также выделяются «передоверие» и «одобрение», которые разработчики конвенциине учли для целей унификации, хотя те и являются не менее важными в трансграничномобороте.
Представляется, что в комментируемом пункте прослеживается строгая логикаоб отношении представительства, которая сохраняется во всех семи подпунктах, в товремя как положения ст. 8 Гаагской конвенции 1978 г. затрагивают обязательственноерегулирование и право требования.Диссертант полагает, что предлагаемые разработчиками Конвенции акцессорныепривязки, о которых подробно пишет А.В. Асосков678, ввиду замысловатости ихприменения в связи с акцентом на «принцип отделимости» едва ли могли казатьсяпривлекательными для правоприменителя. К примеру, согласно положениям ст. 7Гаагской конвенции 1978 года посредством использования «принципа отделимости»применимоеправоможетбытьограниченоуполномочием,еслиотношенияпредставительства («внешние» отношения представительства) отделимы от основной«внутренней» части договора679. Как именно следует определять критерий отделимости,если в большинстве европейских правопорядков он допускается, разработчики конвенциине пояснили.Представляется, что важнейший аспект определения отделимости отношенияобретает сложность даже не в контексте широкого распространения «Доктрины Лабанда»на территории континентальной Европы, а в случае англо-американского агентирования,которое видится уникальным институтом, соединяющим обязательственную {legal right}и представительскую стороны правовой власти {agency power} в одном и том же актеагента, основывая его правовое последствие исключительно на согласии между агентоми принципалом.
Ведь если лицо поручает агенту действовать вместо него, наличие«внешнего» отношения может и не предполагаться, вот почему принцип «открытости»представительства (агентирования) должен занимать основную позицию для целеймеждународной унификации. Однако для так называемого «внешнего» отношенияразработчики Конвенции предложили следующее правило: «в отношениях междупредставляемым (принципалом) и третьим лицом наличие и объем полномочийАсосков А.В.
Коллизионное регулирование отношений добровольного представительства // Вестник гражданскогоправа. 2014. № 6. С. 7–50.679Прим.: когда самостоятельная сделка об уполномочии абстрактна от положений контракта.678163представителя (агента), а также последствия действий представителя в отношенииисполненного или подлежащего исполнению в соответствии с его полномочиямирегулируются правом государства, где в момент совершения соответствующихдействий представитель имел свое коммерческое предприятие».Таким образом, затрагивается уже вопрос выбора между изложенными вышеподходами,которыйможетинеучитыватьангло-американскуюдоктрину«нераскрытого» принципала для целей трансграничного регулирования и унификации.Диссертант полагает, что разработчики намеренно обошли данный аспект, применивуниверсальное решение, которое является простым, понятным и учитывает различныеподходы.
Однако вряд ли его можно будет назвать «справедливым» для континентальнойсистемы права, в которой принципы «открытости» и «добросовестности» удачносочетаются в сфере представительства.Диссертант приходит к выводу о том, что в норме п. 2 ст. 1217.1 ГК РФ были учтенынедостатки, выявленные в связи с принятием Гаагской конвенции. Выделив принцип«открытости», российский законодатель предусмотрел условие о действительностивыбора применимого права представляемым посредством извещения третьего лица ипредставителя (lex voluntatis), а в отсутствие такого выбора, включив критериидобросовестности, уточнил по общему правилу применимое право (lex domicilii) в случае,если третье лицо «не знало и не должно было знать» о месте жительства или об основномместе деятельности представителя (lex loci actus). При сравнении норм Гаагскойконвенции 1978 года с положениями п.
1 ст. 1217.1 ГК РФ можно заключить, что задачаопределения допустимости применения принципа «отделимости» в целом решаетсяуспешно, однако формулировка «представительство основано на договоре» свойственнаангло-американскомуправу,посколькуименновнемтакназываемая«консенсуальность» является единственным важным элементом агентирования.
Еслиобратиться к французскому тексту нормы ст. 126 абз. 1 Закона Швейцарии, которыйпрактически полностью соответствуют содержанию комментируемого пункта, можновыделить формулировку “la représentation repose sur un contrat”, которую также можноперевести как «представительство, основанное на договоре». Однако для целейтолкования действующих российских норм факт нахождения в договоре, как в некоминструменте, и обязательственного отношения и сделки о предоставлении полномочияможно считать необходимой предпосылкой для применения нормы п. 1 ст.
1217.1 ГК РФ,но едва ли такая логика должна быть единственно верной. Намного теснее видится связьмежду представительским и обязательственным отношением в исполнении, которуюможно усматривать в цели предоставления полномочия. Если оно предоставлено тольков целях исполнения договора, к обеим сделкам обоснованно применять одно и то же право164(использование акцессорных коллизионных привязок). Решение о примененииакцессорной привязки является свойственным для российского правопорядка, посколькув нем институты представительства и поручения сочетают в себе англо-американский,французский и швейцарский опыт.2.
Опыт унификации посредством Регламента Рим IПредставляется необходимым обратить внимание на некоторые важные факты иобстоятельства, которые имели место в период подготовки проекта Регламента Рим I,поскольку должен учитываться не только опыт и результаты работы, но и мотивыразработчиков, включая причины принятия ими тех или иных решений. Следует начатьс того, что в пояснительном меморандуме к проекту данного Регламента Европейскаякомиссия отмечает, что основная логика предложений строится на применении правагосударства, в котором сторона осуществляет характерное (основное) исполнение [diecharakteristische Leistung680] или имеет обычное место нахождения681. Диссертантполагает,чторазработчикамиизначальнопреследоваласьцельустановитьнепосредственно в нормативных предписаниях те презумпции и исключения к ним,которые были бы общепонятными и которыми бы обеспечивался единый правопорядок,хотя принцип свободы выбора сторонами применимого права и являлся быосновополагающим.
В контексте данной инициативы о различных категориях контрактовтолько предложенные в положениях букв g) и h) абз. 1 ст. 4 подпали под обсуждения,связанные с определением характерных (основных) признаков. В случае трансграничныхдистрибьюторских контрактов подготовленные Европейский комиссией предложениябыли основаны на том, что право Сообщества рассматривает франчайзи и дистрибьюторав качестве экономически менее защищенных участников. В предписаниях абзаца 2указанной статьи также сохраняется признак характерного (основного) исполнения длясоответствующих договоров, для которых в абзаце 1 не предусмотрено особыхколлизионных правил; то же действует для смешанных или так называемых«комплексных договоров» [komplexere Verträge682], которые с трудом поддаютсяквалификации, либо для синаллагматических договоров, в которых оба предоставлениябудут считаться характерными (основными)683.
В качестве причины исключениявопросов о полномочии агента (в том числе коммерческого агента) из сферы действияРегламента указаны различия национального коллизионного регулирования, которыеПрим. пер.: the characteristic performance. В российском праве обычно используется формулировка «исполнение,имеющее решающее значение для содержания договора».681Vorschlag für eine Verordnung des Europäischen Parlaments und des Rates über das auf vertragliche Schuldverhältnisanzuwendende Recht (Rom I), COM/2005/650/FINAL; CS/2006/5203; C 6/2005/44.1; JO C/2006/70/6.682Прим.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
