диссертация (1169393), страница 13
Текст из файла (страница 13)
Бек в этом смысле говорить несколько о другой поляризации: заданностиусловий для разных классов и размытии их границ при ударе катастрофы.Таким образом, происходит не становление или обновление личностичеловека, но объединение всех перед лицом общей беды. Это позволяетговорить о том, что и «новые» катастрофы обладают амбивалентнымвлиянием на общество.К сожалению, для отечественной инвайронментальной социологиихарактерны совсем другие предпосылки, нежели для западной, так как у неенет подобных истоков и пути развития. У того есть ряд причин 93.
Уотечественных социологов не было доступа к необходимой информации,доминирующаянеограниченностимарксистско-ленинскаяэкономическогоростапарадигма(чтоговорилапротиворечитоновойэкологической парадигме), ликвидация «корней» среди людей породилаустановку безответственности по отношению к состоянию природы. Крометого, общественные науки (притом, что в социологии не было сильногонаучного ядра, способного заняться исследованиями, подобными западным),не могли вести диалог с естественными науками по причине господства93Яницкий О.Н. Экологическая социология // Социология в России: Учеб. пособие для студентов вузов. М.:Институт социологии РАН, 1998.
С. 541–543.60первых: исторического материализма, отводящего природным условиямвторостепенную роль.Важно отметить и труды В.И. Вернадского, советского ученого,создателя теории биосферы и ноосферы.В 1960-е гг. сформировалась советская социология города, котораявпоследствии познакомилась с польской урбансоциологией. Затем кэкологической проблематике подключились и социологи-специалисты помассовым коммуникациям и общественному мнению, в чем их можносопоставить с волной американских исследований.Средисовременныхрусскихсоциологов,занимающихсяпроблематикой инвайронментальной социологии можно назвать О.
Н.Яницкого, Б. М. Фирсова и И. А. Халий.О. Н. Яницкий много сделал для популяризации социологии катастрофи инвайронментальной социологии в России, его монографии написаны натакие разнообразные темы, как «Экомодернизация России: теория, практика,перспектива»,«Социологияриска»,«Досьеинвайронменталиста»и«Экологические катастрофы: структурно-функциональный анализ» и проч.94.В них он рассматривает многочисленные вопросы социологии по вопросам,которые он называет ее «пасынками» из-за маргинальности для основнойнауки и низкой их институционализации. Тем не менее, О. Н. Яницкийрассматривает и анализирует некоторые катастрофы современности, такиекак удары стихии, лесные пожары и ледяные дожди, авария на АЭСФукусима, «мусорная культура».Б.
М. Фирсов изучал зависимости анти- или проэкологическогоповедения от типа личности и ее сознания. В своем исследовании он выделилследующие типы индивидуального сознания: глобально-экологический,нравственно-этический,правовой,организационно-производственный,94См. Яницкий О.Н. Экомодернизация России: теория, практика, перспектива. М: Институт социологииРАН, 2011; Социология риска. М.: LVS, 2003; Досье инвайронменталиста. М.: Институт социологии РАН,2009; Экологические катастрофы: структурно-функциональный анализ. М: Институт социологии РАН, 2013.61технологический и эстетический95. Можно отметить, что если некоторыевидыповедения(глобально-экологический,нравственно-этический,например) способствуют сохранению и поддержанию окружающей среды,сопротивлению «новым» катастрофам, то такие как технологический иорганизационно-производственныйявляютсяболееутилитарнымипоотношению к природе, а значит, и более агрессивными и способствующимираспространению и преумножению числа катастроф.Для И.
А. Халий характерно теоретическое осмысление основныхконцептов и тенденций современной инвайронментальной социологии 96. Онарассматривает влияние глобализации, феномены устойчивого развития,экомодернизации в контексте таких политических документов, как докладыРимскому клубу и декларации климатических конференций ООН 1992 г. и2009 г., а также новейшие исследования экосоциологов по всему миру.Кроме того, И. А.
Халий, как и О. Н. Яницкий, проводила исследованиялокальных экологических движений. Например, в 2000–2004 гг. оназанималась вопросами конфликтов между совместными предприятиями,которымивладеютиностранныеиотечественныебизнесмены,истановлением новой гражданской идентичности, вырастающей в борьбе засохранение окружающей среды97.Кроме того, можно отметить и труд белорусского социолога Е. М.Бабосова «Катастрофы: социологический анализ»98, в котором ученыйпоследовательно анализирует различные типы катастроф: природные,экологические, технологические и социальные.
Он упоминает и «новый»катастрофизм, рассматривая его скорее как апокалиптическое мировоззрение,присущее еще трудам О. Шпенглера. Важно и то, что Е. М. Бабосов95Массовая коммуникация и охрана среды // Под ред. М. Лауристин, Б. Фирсова. Таллин, 1987. Цит. поЯницкий О.Н. Экологическая социология // Социология в России: Учеб.
пособие для студентов вузов. М.:Институт социологии РАН, 1998. С. 548.96Халий И. А. Общество и природа: эволюция новейших концептов // История и современность. 2011, № 2.С. 138–149.97Халий И.А. Российская локальность: интродукция глобализации и экополитические конфликты // Россияреформирующаяся: Ежегодник – 2004 / Отв. ред.
Л.М. Дробижева. М.: Институт социологии РАН, 2004. С.291–317.98Бабосов Е.М. Катастрофы: социологический анализ. Минск: Наука и техника, 1995.62обосновываетвсюважностьсоциологиидляизученияпоследствийкатастроф, а не только естественных или технических наук.Еще один белорусский социолог, Г. А.
Несветайлов занималсявопросами Чернобыльской катастрофы99. В качестве примечательного в егоподходе к изучению аварии можно назвать анализ необработанных инеупорядоченных массивов информации: он занимался контент-анализомсоветской прессы за 1991 г. Помимо этого, его волновал и вопросвозникновения чернобыльской субкультуры, то есть отношения людей кздоровому образу жизни и переменам, вызванным подобным ударом, низкийматериальный и культурный уровень жизни населения.
Социолог отмечалсвоеобразное чувство «собственности» по отношению к Чернобыльскойаварии, что, возможно, следует отнести и к возникновению новойидентификации, как жертвы определенной катастрофы.Проблематикой аварии на Чернобыльской АЭС и вопросами риска всовременном обществе также занимались и русские социологи.
А. В.Мозговая, занимавшаяся исследованиями особенностей качества жизни исоциальной защиты пострадавших после этой катастрофы, писала о том, чтоэффективная реабилитация невозможна при работе исключительно стехническойсторонойаварии,инеобходимопомогатьнаселениюпреодолевать страхи, вызванные риском нахождения вблизи АЭС100.Социальные опросы, проведенные среди пострадавших людей, показали, чтона первый план выходит здоровье, как ценность, наступает социальнаядезадаптация и отчуждение от социального бытия.
Наиболее уязвимымистановятся группы переселенцев и ликвидаторов аварии.И. А. Сосунова занималась вопросами социально-экологическойнапряженности, и в своих исследованиях она подчеркивает, что действиялюдей, которые нацелены на решение экологических проблем, больше99Несветайлов Г. А. Чернобыль с точки зрения социологии катастроф.
Вестник РАН. 1992. №4. С. 54–64.Мозговая А. В. Преодоление социальных последствий аварий на ядерных объектах: социологическаяподдержка управленческих решений (к 30-летию чернобыльской катастрофы). Власть, № 6, 2016. С. 107115.10063ориентированы на трансформацию социальной реальности. Это пикеты ибойкоты, даже электоральные предпочтения. Показателем социальноэкологической напряженности является «наличие в общественном сознанииустойчивых и распространенных оценок, связывающих антропогеннуюэкологическуюситуациюсугрозойилифактическимущемлениемважнейших социальных и духовных потребностей конкретной общности»101.Риск, как источник неравенства, был предметом исследований Е. В.Шлыковой и А. В.
Мозговой, которые рассматривали его как создающегоситуацию для вынужденной адаптации населения102. В условиях агрессивнойи враждебной среды способность к адаптации заключается в формированиидолгосрочных планов и уверенности в возможность контролировать своюжизнь. Именно к активным адаптантам относятся вынужденные мигрантыили экологические беженцы, как это можно было бы привести в качествепримера на случаях аварии на АЭС Фукусима и в Чернобыле.Как видно, развитие человеческой мысли о взаимоотношенияхприроды и человека в определенном смысле прошло цикличный путьразвития. От языческих верований в единство человека и мира, гармоничногокосмоса или борьбы за установление сил порядка до крайней сепарации отмира природы, которую можно найти в философии экзистенциализма, черезосмысление утерянных гармоничных или естественных отношений человекаи природы, сказывающихся на внутреннем мире и взаимоотношениями с себеподобными к возвращению (с новой экологической парадигмой) к идеямотказа от антропоцентризма и воссоединением мира общественного и мираприродного, когда природные катаклизмы стали выходить на другойуровень.
Однако этот новый «виток» – принципиально иной, и У. Бекподчеркивал, что конец XX в. ознаменовал собой «конец природного», илибурное развитие антропоцена, отмежевание человека от мира природы.101Сосунова И. А. Социально-экологическая напряженность: методология и методика оценки //Социологические исследования. № 7, 2005. С. 94–104.102Мозговая А.В., Шлыкова Е.В. Неравенство в распределении рисков: ресурсы и стратегии адаптации //Россия реформирующаяся: Ежегодник [сборник научных статей] / отв. ред.
М. К. Горшков; Институтсоциологии РАН. Москва: Новый хронограф, 2016. – Вып. 14 – С. 358-378.64Помимо этого, появившийся взгляд на катастрофы как на негативный полюснормального опять погружает мир человека в некий хаос – человеческихжертв, экономического ущерба, природных разрушений.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
