диссертация (1169339), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Много повидала,много знает… Тургенев, как приедет из-за границы, посылает за ней повидаться.Много у него в рассказах от Матвеевны. Прочтешь «словечко» – Матвеевнанаша!..».170Аграфена, поведал им Ютов, знакома с Лукерьей – «с хутора Алексеевки,помните – “Живые мощи”»? Неподдельно изумившись тому, что егособеседники не читали всем известного, по его мнению, тургеневского рассказа«Живые мощи» из «Записок охотника», Ютов воскликнул: «Это ведь здешнее,вся округа знает, из стариков.
Там-то и есть это… “Красота Господня”».Спасский бурмистр Тихоныч, продолжил Ютов, рассказал ему о том, что мужАграфены Василий Поляков – бывший жених Лукерьи, – «крепко друг другаполюбили, а кончилось “мощами”». «Матвеевна за святую почитает этуЛукерью», – завершил свой рассказ Ютов смущенному в свою очередьВейденгаммеру, которому из тургеневского текста лишь «помнилось что-тосмутное…кто-то болел в сарае?..».И. С. Шмелев словно «дописывает» за Тургеневым образ АграфеныМатвеевны в тексте другого произведения, место действия которого – внепосредственной близости от Спасского-Лутовинова, по сути помещая Ютово втургеневское культурное пространство, где литературные герои существуют169170Шмелев, И.
С. Пути небесные / И. С. Шмелев. – изд. 2-е. – М.: ДАРЪ, 848 с., С. 530.Там же, С. 534.114вместе с реальными людьми из окружения И. С. Тургенева, а тургеневскиереминисценции придают этому культурному пространству еще большийхудожественный объем. Отнюдь не случайно появление в духовном романеИ. С. Шмелева самого «христианского» тургеневского рассказа в контекстеодной из главных задач, стоящих перед автором: показать путь обретения верыневерующим интеллигентом.Вкультурно-художественномпространствероманаоказалисьитолстовские места, входящие, как и Мценск, в ареал «русской Тосканы».
«Многонадо прочесть, вырешить главное», – ставит перед собой новые цели на новомместе Виктор Алексеевич, – В Ясной Поляне побывать…». «Здесь можноработать, думать, – утверждается в своих ощущениях главный герой романа. –Вздор, будто провинциальная глушь засасывает. Вся Россия живет в глуши итворит.
Только тут можно уйти в себя, понять жизнь. Жить от земли, с народом,с его правдой… да, Толстой прав…».171Помещаягероевсвоегороманав«счастливое»Ютово-Уютово,И. С. Шмелев замыкает единое духовно-культурное пространство двухтомногоромана, в которое, вместе с православными русскими святынями – Страстныммонастырем в Москве, Троице-Сергиевской лаврой, Богоявленским собором вЕлохове, московскими храмами Святителя Николая и мценскими храмами имонастырями – вошли и заповедные места, связанные с именами великихнациональных«тургеневском»писателей.времениТургеневскиесоставляютместанекийвэтомпространстве«тургеневскийихронотоп»,приближающий читателя к пониманию авторского замысла романа и егоатмосферы, в которой предстояло «узнать счастье» и «очиститься» его главнымгероям.Таким образом, писатели русской эмиграции и вне России продолжалиназывать самое сердце «русской Тосканы» преимущественно «тургеневским».Отчасти дать объяснение тому, что русские писатели в изгнаниипродолжали называть тульско-орловские места «тургеневскими», поможет171Шмелев, И.
С. Пути небесные / И. С. Шмелев. – изд. 2-е. – М.: ДАРЪ, 848 с., С. 522.115отрывок из мемуаров «Прошлое» Н. А. Цурикова – литератора, видногообщественного и политического деятеля русского зарубежья. ВоспоминанияН А. Цурикова составлены из отдельных очерков, опубликованных в разныегоды изгнания в разных периодических изданиях русской эмиграции.Н. А. Цуриков родился в Чернском уезде Тульской губернии, гденеподалеку от имения его отца «Огничный хутор» находились имения сыновейЛ. Н. Толстого – С.
Л. и И. Л. Толстых, владения баронов Дельвигов и селоТургенево – родовая усадьба И. С. Тургенева по отцу.«…Мы называли свои места “тургеневскими”, – объяснял Н. А. Цуриков,– …потому, что ряд увековеченных им и общеизвестных теперь мест сутьподлинно существовавшие…Бежин луг, никому дотоле не известная КрасиваяМечь, прославленная Касьяном, маленькая, незаметная у оврага Колотовка, гдеЯков Турок зачаровывал своей «Не одна во поле дороженька», – все они, невыдуманные, а существовавшие в наше время, находятся неподалеку отСпасского-Лутовинова… У Лескова наш быт, у Тютчева, Толстого, Фета нашаприрода, у Бунина вся наша и убогая, и прекрасная деревня… Тургенев сделалдля нас больше: он, так сказать, воспел наши места, назвав их по имени, вотпочему мы – провинциалы – с гордостью и называли их “тургеневскими”».172Для Н.
А. Цурикова тургеневские места – символ малой родины,вспоминания о которой неотделимы от имени И. С. Тургенева. Несомненно,великой болью отзывались эти воспоминания в душе мемуариста, но долгсвидетельствования обязывал сберечь образы этих мест как национальноекультурное наследие – для тех, кто будет постигать свое Отечество и егодостояние лишь по книгам и рассказам старшего поколения.И. С. Тургенев и тургеневские места (а именно Спасское-Лутовиново)«возникают» и в мемуарах З. Н.
Гиппиус, но – опосредованно: черезвоспоминания актрисы М. Г. Савиной и Я.П. Полонского – признанногоотечественным тургеневедением друга писателя и частого гостя его орловскогоимения.172Цуриков, Н. А. Прошлое / Н. А. Цуриков. – М.: Новое литературное обозрение, 2006.448 с., С. 208-209.116Следует отметить, что З.
Н. Гиппиус родилась в тульском Белеве,соседствующемсЧернскимуездом,гденаходиласьродоваяусадьба«Тургенево». Напомним: Белев подарил русской культуре литераторов из родаБуниных: В. А. Жуковского, И. А. Бунина, первую русскую поэтессуА. П. Бунину (тетку деда А. А. Ахматовой), – и З. Н. Гиппиус, безусловно,гордилась своей причастностью к «русской Тоскане».В 1925 г., в Париже, З.Н. Гиппиус издала книгу воспоминаний «Живыелица».
В главе «Благоухание седин. О многих» писательница вспоминает овстречах с Я. П. Полонским, который, по ее наблюдению, «считает себяобиженным, непризнанным… прозаиком». На своих литературных «пятницах» –вспоминала З. Н. Гиппиус – Я. П. Полонский все чаще усаживал её около себя,«бесконечно» рассказывал о себе, о своих литературных успехах и «неуспехах»,потому что, по его мнению, его «ославили» поэтом и «совершенно знать нежелают его прозы». Между тем проза – повести, романы – «ближе его сердцу,чем стихи, и написал он их немало, пожалуй, не меньше, чем Тургенев».
«Что –стихи! – восклицал Я. П. Полонский, по словам З. Н. Гиппиус, – И Тургеневписал стихи. Прескверные, положим… Кроме поэмы. Поэму его я любил…».173Далее З. Н. Гиппиус рассказывает о том, как Я. П. Полонский обязательновручал ей «неразрезанные» – то есть никем не прочитанные тома своей прозы иждал критики от «молодого поколения».
«У меня создалось впечатление, –подчеркивала З. Н. Гиппиус, – что именно по отношению к Тургеневу уПолонского было обиженное чувство. Все признают Тургенева, а его,Полонского, проза – неизвестна…».174Приведем слова самого Я. П. Полонского из мемуаров «И. С. Тургенев усебя в последний приезд на родину», опубликованных в журнале «Нива» за 1884г. № 1–8.
Через три года после смерти И. С. Тургенева Я. П. Полонский сообщалчитателям о том, что он единственный не написал «ни одной страницы» о своемумершем друге, и за это его «многие упрекают». Однако, оправдывался173Гиппиус, З. Н. Собрание сочинений. В 15 т. Т. 6. Живые лица. Воспоминания. Стихотворения / З. Н. Гиппиус.– М.: Русская книга, 2002.
704 с., С. 177.174Там же.117Я. П. Полонский, если бы он «вздумал вызвать в памяти своей все, что касаетсяИ. С. Тургенева, то «растерялся в…воспоминаниях»; к тому же он «далеко не изчисла тех счастливцев, которые могут смело рассчитывать на точность и ясностьсвоих воспоминаний». «Все, на чем я еще могу остановиться, – всего через тригода, подчеркиваем, после смерти И. С. Тургенева, писал мемуарист, – этопопытаться изобразить Ивана Сергеевича таковым, каким был он в последнийгод его пребывания на своей родине – в селе Спасском-Лутовинове…летом 1881года…».175«Но вот вопрос: все ли писать или умалчивать? – раздумывал мемуарист.– Если писать все, если изобразить будничного Тургенева, или описать еготаким, каким он был, а не казался, – кто знает, какие нарекания заслужу я, какнескромный друг, который о друге своем выбалтывает все, что о нем знаетдурного и хорошего, и кому же выбалтывает? Публике! – где так много истарых врагов, и юных задирал, готовых тотчас же закричать: извольте видеть,какой он был изнеженный сибарит и барин! Или: какой он был аристократ или –– какой он был пустой и бесхарактерный! – как он сам себе противоречил!..
итому подобное...».176Обратим внимание, какой прием использует Я. П. Полонский, называя то,о чем писать якобы не будет, но – по факту – уже пишет об этом. «Изнеженныйсибарит и барин», «пустой и бесхарактерный» – вот те характеристикиТургенева, о которых, после слов З. Н. Гиппиус, кажется, лучший другЯ. П. Полонский написал бы в полную силу своего прозаического дарования.Вернемся к мемуарам З.
Н. Гиппиус, чье ранее творчество В.Н. Брюсовназывал продукцией эпигонов тургеневской школы.З. Н. Гиппиус приводит рассказ актрисы М. Г. Савиной, посещавшейСпасское летом 1881 г. и прожившей там несколько дней в то же время, когда вимении гостил Я. П.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
